20 лет – в пограничной разведке

У нашей страны настолько богатая история, что даже такая обыденная штука, как настольный календарь, – вещь интересная и познавательная. Что ни день – то историческая дата. А порядок или совпадение этих дат порой кажется символичным. Вот и грядущий День народного единства, который все мы будем отмечать 4 ноября, весьма символично «обрамлен» двумя значимыми датами: 1 ноября отметили свой профессиональный праздник сотрудники пограничной разведки, а 5-го – День военной разведки.

Конечно, тут никто ничего специально не подгадывал. И Дзержинский, подписывая 1 ноября 1918 года приказ о создании в приграничных ЧК оперативных подразделений, уж точно не думал о Минине и Пожарском... Но с течением лет все выстроилось в правильном, логически обоснованном порядке, потому что без разведки ни одно государство существовать не может, и уж тем более – такое огромное и такое привлекательное для многочисленных «партнеров», как наше. Так что давайте поздравим всех сотрудников и ветеранов военной и пограничной разведки с профессиональным праздником и пожелаем успехов в их трудной, опасной и очень важной работе.

Закавказье

Герой сегодняшнего рассказа Владимир Георгиевич Слепенок больше 20 лет прослужил в органах оперативного обеспечения охраны государственной границы (пограничной разведке). Хотя с детства, как сам признается, ни о разведке, ни о военной службе не мечтал.

Семья была гражданской – отец работал лесничим сначала в Башкирии, потом здесь, на Ставрополье... Тем не менее после школы Владимир решил поступать в Бабушкинское пограничное училище. После выпускного они с товарищем отправились в Москву и оба поступили, и оба потом выбрали оперативную специальность. По окончании лейтенант Слепенок получил назначение в Закавказский пограничный округ. Только вот на оперативную работу он был направлен не сразу. Пришлось послужить замначальника заставы по боевой подготовке. Это было, как говорится, «не его» и, мягко говоря, огорчало, что вынужден заниматься не тем, чему его учили, но служил молодой офицер честно и с отдачей. Так что перевода на оперативную работу вскоре дождался.

Из тех, первых, лет службы особенно запомнился 1979-й. Аккурат тогда в Иране произошла революция, и к власти пришел Хомейни. Так вот именно тогда в верхах всерьез рассматривался вопрос о вводе советских войск в Иран (как это было сделано в 1941-м). Пограничников, на которых в случае начала этой операции ложился огромный объем дополнительных задач, всерьез к их выполнению готовили... Однако то ли из-за Афганистана, то ли по зрелому размышлению, от ввода войск Кремль отказался.

– Слава Богу, этого не произошло, – говорит Владимир Георгиевич.

В задачи пограничной разведки и тогда, и сейчас входит ведение закордонной работы, контрразведывательной работы, следственных действий с нарушителями госграницы. И это всегда очень большая нагрузка и очень большая ответственность. Но все это возросло кратно, когда после событий в Сумгаите количество межнациональных противостояний и провокаций на границе стало нарастать как снежный ком. Полковник Слепенок и сейчас уверен: власть (имеется в виду верховная) должна была действовать если не более жестко, то более твердо. Только у первых лиц страны тогда были другие приоритеты. И катастрофичным для страны стало противостояние Горбачева и Ельцина, личностей, для которых святее всех святынь оказалась власть. Первый ради поддержки Запада жертвовал государственными и национальными интересами, второй ради того, чтобы прийти к власти и ее удержать, готов был пожертвовать территории и вообще все что угодно.

…Вряд ли стоит рассказывать, что чувствовали пограничники, когда покидали Закавказье. «Граница Родины священна и неприкосновенна» – это ведь не просто слова с плаката, это мироощущение, состояние души. И вот эта граница стала чужой территорией...

Впрочем, Владимир Слепенок оставался в Закавказье еще долго после того, как Закавказский пограничный округ был переименован в Северо-Кавказский, управление переведено из Тбилиси в Ставрополь и пограничные отряды стали по периметру новых границ. В Грузии и Армении были созданы две наши войсковые группировки. В Армении она действует до сих пор и обеспечивает охрану границы с Турцией и Ираном.

Как пограничники спасли Армению от техногенной катастрофы

Турция – и для России-то сосед специфический, сейчас вроде друг и партнер, но четыре года назад мы все помним, что было, завтра тоже еще неизвестно, что будет. К тому же она по-прежнему – член НАТО... А у Армении и кратких периодов дружбы и сотрудничества с Турцией не было. Так что к российскому «пограничному усилению» на турецком участке своей границы армяне относятся с пониманием и уважением. И правильно делают, потому что российские пограничники их уже много раз от крупных неприятностей спасали, в том числе от техногенной катастрофы.

В 1994 году Владимир Слепенок был назначен заместителем командующего войсковой группировкой по разведке. Управление находилось в Ереване, а квартира была в Арташате. Это километров 30-40... Возвращаться приходилось ночью. С заходом солнца вся дорога и окрестные села погружались во тьму. Редко когда мелькало освещенное окно – свет был только у тех рачительных хозяев, которым удалось раздобыть генератор... Дело в том, что была остановлена Мецаморская АЭС. Она не попала в зону разрушительного землетрясения 1988 года, но по каким-то причинам работа ее была прекращена. Потом приехали российские специалисты, обследовали, помогли в запуске. И республика вновь засияла. Даже один работающий блок позволил обеспечить потребности в энергии самой Армении и даже кое-что продавать в Иран... К моменту следующих событий атомная электростанция уже работала.

– В 1996 году мы там успешно провели хорошую операцию, – рассказывает Владимир Георгиевич. – За нее меня впоследствии наградили орденом Мужества. Это были мероприятия по обнаружению и задержанию турецкой разведывательно-
диверсионной группы на участке Арташатского отряда. Группа эта не рискнула проходить через наши порядки, а проникла на территорию Армении через Нахичевань (это зона ответственности минобороны Армении). И они зашли к нам в тыл, но поначалу ни руководство округом, ни МГБ республики (тогда его возглавлял Серж Саргсян, который до недавнего времени был президентом Армении) – никто в это не верил. Закрыли границу, провели соответствующие мероприятия, проверили – ничего. А они просто далеко ушли... Но потом мы все же добились, чтобы подключилось министерство спецопераций Армении. Нам выделили дополнительные силы, и мы обнаружили эту разведывательно-диверсионную группу и взяли без единого выстрела. Так вот, они планировали теракты на ряде объектов – в том числе на Мецаморской атомной станции.

– А где их готовили и кто?

– В Турции. Турецкие спецслужбы их готовят и забрасывают для такой вот «деятельности». Мы, бывало, одного и того же нарушителя границы по 3-4 раза задерживали.

– А почему бы этого самого человека насовсем было не задержать, раз он такой беспокойный товарищ?

– Это же не наша страна. Мы с ними отработаем и передаем армянским коллегам. Переход границы – это уголовное преступление и по законам Армении. Но армяне к этому относились лояльно. Особенно если нарушители были курды. Они армянам вроде как союзники... И турки этим активно пользуются, используют курдов для такой вот «деятельности».

– А как они их вербуют? Покупают?

– Семью берут и говорят: пойдешь и сделаешь то-то и то-то. Не вернешься – всем твоим головы отрежем. Там особо не выбирают методов. Когда надо, их спецслужбы работают жестко... Очень жестко... А границу с Турцией и Ираном мы там до сих пор закрываем. Наша группа там стоит: четыре отряда. И армяне рады этому...

На новых рубежах

В период службы в Армении, в начале первой чеченской войны, Владимир Слепенок был командирован в Дагестан. На тот момент главной задачей погран-службы было – закрыть границы с Азербайджаном и Грузией. Их уже закрывали выведенные из Закавказья пограничные отряды. Не было возможности закрыть только чеченский участок. Также пограничники должны были контролировать административную границу Дагестана с Чечней. Сюда были выставлены две мотоманевренные группы – боевые, обстрелянные. Одна из них прибыла из Таджикистана. Это даже не из огня да в полымя, а из огня в огонь.

Обстановка в самом Дагестане была тогда крайне напряженной. Действовало множество ваххабитских ячеек, симпатии части мирных жителей были на стороне «восставшей» Чечни, было немало и открыто поддерживающих идею отсоединения от России.

– Ельцин же ляпнул тогда: «Пусть берут суверенитета, сколько смогут съесть». Так в ряде регионов серьезно этот вопрос поднимался. Я вам расскажу только один случай. Тот день начался с того, что в оперативно-войсковую группу прибыл начальник оперативно-войскового отдела и с порога устроил разнос дежурному офицеру за то, что тот ему как-то не так доложил... Потом мне на вид это поставил. И тут мне звонят и сообщают: на площади начинается митинг. Я к своим: кто, мол, пойдет?.. И как-то вижу, менжуются ребята. Вызвался в результате тот самый офицер. Он только что сменился с дежурства и должен был идти отдыхать. И вернулся он с митинга с информацией, требующей немедленного реагирования. Митинг постановил: разбиться на несколько групп и с оружием взять под контроль аэропорт Махачкала, где базируются наряду с гражданскими самолеты ВВС, которые бомбят Чечню... Ну таких самолетов там не было, а наша пограничная авиация базировалась действительно там. Поэтому срочно была поднята рота моряков, которые как раз прибыли из Новороссийска. Этот аэропорт мы общими силами закрыли, защитили. Тут и организованные группы появились во главе со старейшинами... Мы аксакалов собрали, на территорию завели – смотрите, мол, нет тут армейских самолетов... Ну, словом, мирно тогда все завершилось. Я вечером к начальнику подхожу: «Помните, говорю, вы утром офицера распекали... Теперь я вынужден вас просить представить его к награде». И офицер этот был награжден медалью «За отвагу»... Погиб он потом... Жаль. Хороший был парень...

– С местным населением у пограничников тоже не сразу складывались отношения?

– Понимаете, на прежних рубежах местные к ним относились с уважением. Но там же отношения складывались десятилетиями. В селениях поколения выросли в пограничной зоне. А на новых рубежах раньше ведь никогда границы не было. Тот же местный житель всю жизнь в Азербайджан пешком ходил. А границу провели, и его не пускают по привычному маршруту. Пограничную полосу оборудовали, а тут, оказывается, овец гоняли на выпас. И вот на таком бытовом, житейском уровне проблем возникало очень много.

– Но мне рассказывали офицеры, что отношение местных жителей к пограничникам резко поменялось после вторжения бандформирований Хаттаба в Дагестан. Они восприняли это как вероломство. Поняли, кто для них враг, а кто – друг и защитник. Говорят, что местные и продукты везли на позиции машинами, и сами рвались в бой. Помогали очень хорошо.

– Да, так оно и было. Народ в Дагестане тогда поднялся. Они потребовали у правительства выдать им оружие, чтобы могли защищать свою республику. Вот тогда началась уже народная война.

В 1997 году приказом тогдашнего директора Пограничной службы Андрея Николаева в Ставрополе был образован Региональный разведывательный Центр ФПС России (с прямым подчинением Москве). Начальником Центра назначен полковник Слепенок. Два года службы здесь были очень насыщенными. Достаточно вспомнить великое противостояние пограничников и спиртовой мафии, стоившее генералу армии Николаеву его должности. Он сам подал рапорт об увольнении, не приняв позиции своего «друга детства» и «друга семьи» Бориса Ельцина по КПП «Верхний Ларс»... Тем не менее «спиртовую реку» из Турции пограничникам впоследствии удалось остановить. Это потребовало дополнительных сил и времени, но все удалось.

Владимир Георгиевич Слепенок уволился в запас в 1999-м, после решения о закрытии Регионального разведцентра в Ставрополе. Ему было 43 года, он мог бы еще служить. Но все-таки решил уйти на «гражданку». Тем более что работа в IT-компании предполагала командировки по знакомым местам и тем же заставам и пограничным управлениям. Конечно, ностальгия по оперативной работе была, да и есть. Граница – это ведь не просто служба, она, как линия судьбы – пусть извилистая, многократно пересеченная, но она твоя.