Эльбрус. Август 1992 года

16.08.1992. С утра солнце. Слегка перекусив, отправляемся в Чегет на базар, хотим попасть на нарзаны, но не успеваем, к обеду нам надо вернуться. Никто не знает, когда нас повезут наверх.

На базарчике как-то сразу всплывает Уллу-тау, ведь именно отсюда мы поднимались к кафе «Ай» в первый день зачётного похода, и сюда же вернулись после, пройдя три перевала и поднявшись на Гвергишер. Ах, какое было время!

Саня с Серёгой долго топчутся, но потом берут себе два свитера по 1200, немного шикарнее моего, но с существенным отличием в цене. Ещё покупают арбуз, и всю дорогу футболят его по дороге. В хычинной в ожидании фирменного блюда мы разрезаем хычин и съедаем, хватает как раз на всех. Тут приходит Лёха, сообщает, что поднимут нас только завтра и что на военной турбазе ошивается Митяев, предлагает пойти туда и его выловить. Ему отвечают – погодь, Лёха, вот возьмём ещё хычинов, поедим, а потом пойдём. Лёха очень хочет смеяться, но не может – его физиономия намазана пантенолом и кожа облезает кусками. Мы долго едим хычины, а по пути на турбазу Лёха снимает всех хорошей кинокамерой.

Митяева мы, конечно же, не находим, зато знакомимся с компанией курсантов-экологов, долго у них сидим, распивая чаи и не только, беседуя на горные темы. Они рассказывают нам, как Митяев однажды выступал перед зеками, хотел уже спеть свою коронную: «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», да вовремя спохватился.

Вечером, вместо дискотеки, мы идём в гости к Валере, старому местному альпинисту, помнившему Кахиани, Визбора, Высоцкого и других знаменитых людей, с которыми был лично знаком. Он рассказывает много историй, окуная нас в атмосферу старого альпинизма.
Рассказчик Валера неплохой, ностальгии его рассказу добавляет гостиница «Азау», в которой мы сидим, напоминающая изнутри катакомбы. Ночуем мы в этот раз в хижине «Азау», где нам выделяют кровати.

Ночью происходит инцидент. На Эльбрусе проводят акцию братания ветеранов Великой Отечественной войны на Кавказе. Приезжают немцы, которые делают с нашими альпинистами совместное восхождение. И те и другие должны установить на вершине флаги своих государств. Кто-то пускает слух, что немцы ставят на вершине фашистские штандарты, отчего и разгорается весь сыр-бор.

В Азау привозят милицию, всю ночь их катают на канатке туда-сюда – в общем, происходит форменный бардак. Ирония в том, что любые флаги на вершине Эльбруса живут не более трёх суток, потом их рвёт, а оставшиеся от них клочья сдувает ветром. Так что когда советские альпинисты в феврале 1943 года снимали фашистские знамёна, на вершине уже ничего не было.

17.08.1992. Наутро прощаемся с друзьями, сожалеем, что «не совпали» по времени, обещаем хорошенько акклиматизироваться. Когда они уезжают, мы возвращаемся в хижину, мне показывают общую кухню, и мы готовим суп. Потом с участниками экспедиции пьём чай, а Саня предлагает нам ехать на «бочки», там освободились места. Мы, конечно же, соглашаемся. В старшие нам дают Ирину, одноклассницу Сани Гаврилова и его старую знакомую. Она приехала на два дня, да так и остаётся до конца экспедиции.

Серёга из Пятигорска тоже не хочет оставаться внизу и поднимается с нами. Две очереди с вагончиками мы глядим на окружающее. Кроме нас четверых никого нет. Кресельная канатка не работает, мы немного ждём и идём пешком. Дорога петляет в лавовой гряде, мы то и дело оглядываемся на ущелье и через сорок минут приходим на бочки. Бочки – это домики в виде цилиндров, вместимостью 4-5 человек, тёплые, с кроватями и столом.

Готовить можно, не выходя на улицу. Высота приюта 3750 метров, сообщает нам об этом Володя Тюгаев, альпинист из Пятигорска и наш сосед.

Мы бросаем вещи и идём на «акклимуху» до «Приюта 11», не торопясь идти полтора часа, но у нас получается быстрее. На ледниковые поля садится туман, с запада дует ветер, поднимающий порошу, левая половина лица покрывается корочкой льда, но до «Приюта» мы доходим.

На подходе к «Приюту» я засекаю классный кадр, который снимаю только в последний день. Первая встреча с «Приютом» нам нравится. Наши друзья из Салавата рассказали, что на «Приюте» холодно и всё провоняло примусами, но оценить этого мы пока не можем. Встречаем знакомого курсанта, уже вернувшегося с вершины. Он сидит возле приюта с обалденной девочкой и что-то ей увлечённо рассказывает. Курсант желает мне удачного восхождения.
После пятидесятиминутного подъёма мы спускаемся за двадцать минут. На бочках готовим вермишель с тушёнкой, едим и я засыпаю. Машка, Ира, Володя и Сергей уходят в столовую на сборище с песнями. Потом они приходят к нам, я просыпаюсь и даже пытаюсь им помочь.

18.08.1992. Наутро, проснувшись, я вижу в окно Ушбу, чуть позже всё затягивает тучами. Снизу поднимается Саня Гаврилов, он даёт команду грузить рюкзаки на ратрак, что мы и делаем, а сами поднимаемся пешком. На «Приют» поднимаемся чуть быстрее, чем вчера. Опять встречаем курсантов, на этот раз всех спустившихся с вершины. Саня раздаёт им мешки и отправляет на свалку.

Нам дают комнату, соседи ребята из Ростова. Мы располагаемся и идём собирать мусор. Собрав по нескольку мешков, возвращаемся на «Приют» перекусить. Хочется сделать сразу всё, но высота в 4200 диктует свои условия. Тем не менее мы выходим на скалы Пастухова, удивив своим рвением ростовских ребят. Идём потихоньку, Серёга в юношеском задоре убегает вперёд и поднимается на скалы за полтора часа, я за час сорок, Машка отстаёт на десять минут. Приют затягивает тучами, поверх видны верхушки Донгузоруна и Накры. Я напяливаю свитер, делаю наспех несколько снимков. Серёге не терпится бежать вниз, мне и в свитере не жарко, и мы спешим назад, покорив новую для себя высоту в 4800 метров.

На «Приюте» я расслабляюсь, и через два часа меня накрывает горняшка. Начинает болеть голова, я выпиваю две таблетки цитрамона, но от него меня ещё и тошнит. Я почти выдыхаюсь в своей борьбе с тошнотой и болью, собираюсь идти на улицу, когда ко мне приходят на помощь. Меня спасают молодая женщина Вика со своим мужем, бывалые туристы. Они дают аскорбиновую кислоту и валерьянку, и через полчаса у меня всё проходит. Я уже как огурчик, а ростовчане падают, подкошенные той же болезнью. Правда, пока я болел, все экологи хорошо поужинали, я остаюсь голодным, но мне хватает и того, что я расстался с головной болью.

Продолжение следует.