Это не жизнь - это ниже её
«Сначала убабахивает так, что рвать начинаешь дальше, чем видишь. Затем отвисаешь там, где приход застанет. Все до фени: девчонки, еда, мысли, мать со слезами на глазах, отец, уже не верящий ни во что. В голове только одно - деньги, деньги, деньги на очередную дозу. А кайф... кайфа уже нет. он остался в самом начале, когда у меня
было все...»
Десять лет жизни, а вернее, существования в самом низу, и ничего, кроме этих воспоминаний, остались за плечами Степана Сухолиткого. После таких откровений даже не верится, что сейчас Степан полностью завязал, и у него есть семья и дети.
А когда-то кроме шприца, пары дружков по игле и нескольких адресов, где можно купить варево, у этого человека не было ровным счетом ничего. Первой ступенью лестницы, ведущей вниз, оказалась беспечность и юношеский максимализм.
- Жить нужно на полную катушку, и пока молодой, попробовать все. А если ты попробовал алкоголь, женщину, остается самая малость - наркотики. Так я тогда думал, - признается Степан. - Началось все с таблеток, как-то в компании друзья предложили, попробовал, понравилось. Деньги тогда у меня были - работал. Так что проблем, как достать, не возникало. Кайф, конечно, штука хорошая, съел таблетку - и вперед на танцы, и никакие энергетики и алкоголь с этим не сравнятся. Но потом постепенно ты начинаешь в нем жить и работать, учиться и даже просто пойти на свидание с девушкой, если ты не «под чем-то», уже неинтересно.
А потом была игла и точно такая же компания друзей. Самое интересное, что я знал, на что я шел. Я видел этих конченых людей, готовых продать родную мать за очередную дозу. Распухшие и зашлакованные вены, начинавшие просто гнить на живом человеке. Думал, что попробую один раз, и все. К таблеткам же не привык и к этому не привыкну, разницы ведь нет - приходы только сильнее, рассказывает Степан, скрестив руки так, чтобы спрятать шрамы на запястьях. Несколько раз он резал себе вены. Убить себя не получилось - кровь в венах наркомана быстро сворачивается.
«Завязать» Степан пробовал много раз, вернее, так думал. Но каждый раз, проходя мимо холодильника, в котором лежал приготовленный шприц, с животной алчностью думал: «Вот этот, и все».
После первого укола десяти лет жизни как будто бы и не было. Целый год родители не догадывались, что их сын сидит на игле. Когда узнали, кинулись ему помогать: закрывали дома, не давали денег. Надеялись вытащить его своими силами. Но вытащить не могли. Наркотики стали смыслом жизни Степана, его мечтой. Что бы он ни делал, он думал только о них. Через два года борьбы с сыном отец сдался. Мать - нет. Возила к наркологам, токсикологам, врачам, народным целителям. Но всякий раз он срывался. И сам потерял веру в то, что можно выйти из этого круга. Но остановиться не мог.
- Бросил работу потому, что физически не мог ничего делать. Деньги уходили, как песок. Сначала у друзей занимал, потом начал тащить из дома все, что можно. Строительные материалы. Отец собирался строить мне дом. Доходило даже до «закруток» из подвала. Потом начал воровать...
В тюрьме эту гадость было сложно достать, и постепенно я отвык от наркотика. Говорят, у наркомана желание завязать отходит перед страхом ломки. На самом деле это не так, физические страдания не настолько сильные - это как переболеть тяжелой формой гриппа. Страшно одно - он у тебя в голове.
После освобождения все вернулось на круги своя. Та же компания, то же варево на столе. Думал, сейчас уколюсь и больше не буду, в тюрьме же получилось.
Одного раза Степану было достаточно, чтобы сорваться.
Когда вены на руках «закончились», начал колоться в пах. В Спасо-Преображенский центр Степан попал, когда ноги почти отказали, а распухшие вены могли привести к гангрене. Из такого состояния его и вытащили. Теперь бывший наркоман живет другой жизнью, в окружении своей новой семьи. И, слава Богу, что хоть одному из тысяч попробовавших слезу мака, не пришлось плакать всю жизнь.
Андрей Цындрин.
