«Это трудный проект. Он холодный, он голодный, но он стоит того»

Почему ведущий Егор Пирогов не уволился с программы «Чистая работа» в первый же месяц?

Если к вам домой однажды придет разношерстная компания из маляров и телеоператоров, чтобы снимать передачу про ремонт, вам просто необходимо знать, чего от них ждать. Егор Пирогов, ведущий передачи «Чистая работа» на РЕН ТВ, поделился некоторыми секретами из закулисья и рассказал, почему не любит, когда люди говорят «нет слов».

- Кто бы спорил, что с каждым годом телевидение становится все темнее, чернее, все кровавее. Это большое счастье, что мне досталась программа с позитивной составляющей, - Егор сразу взял инициативу в свои руки. - Я каждую субботу дарю людям восхитительные подарки.
- Интересно, как проходит съемочный процесс. Все по-настоящему?
- У нас все нешуточно. В первый съемочный день герои покидают квартиру, и они действительно три-четыре недели не появляются там. А затем они приходят, мы открываем дверь и… с первого дубля пишем финал. Со второго будет совсем не то. Мы, конечно, внимательно выслушиваем пожелания, и, если семья категорически против хайтека, мы не будем издеваться над ними и предлагать им что-то хайтечное, но дизайнер очень свободен в своих фантазиях.
- Вы говорили, что и сами делаете ремонт у себя дома…
- И сейчас делаю. Хотите - верьте, хотите - нет, но в день, когда я купил свой первый загородный дом, раздался звонок от руководства РЕН ТВ, и мне предложили вести «Чистую работу». Журналисты любят такие совпадения. Я и сам в них верю. Я сказал: «Бинго! Я теперь буду знать о ремонте все!».
- Чем отличается ремонт у себя дома от ремонта у других людей? Вы относитесь к ним по-разному?
- Как ни странно, когда делаешь ремонт для других, ты гораздо более ответственный. Безусловно, каждый человек трясется над своим домом и хочет сделать его лучше всего. Но у себя ты можешь что-то переделать, изменить. А телевизионная технология строительных программ не позволяет очень долго зацикливаться на чем-то. Если мы сделаем персиковый цвет стен и поймем, что у нас он не получился, то потерять два-три съемочных дня на переделку безумно дорого и, поскольку мы одновременно делаем от четырех до шести ремонтов подряд, сложно. Поэтому мы стараемся все заранее просчитать, постараться в 3D-макетах учесть даже цветы, которые будут стоять, когда герои зайдут.
- Вообще, я, когда смотрю такие передачи, никогда не верил реакции людей. Понятно, что они заходят в квартиру, где для них сделали ремонт. Реакция будет всегда одна и та же.
- Да, реакция, по сути, одна и та же. Вы только сбрасываете со счетов самый главный момент. Вы – зритель. А герои программы – владельцы этой квартиры. Они десять-пятнадцать-тридцать лет жили тут, в старой комнате со старыми диванами. И вдруг, заходя, они попадают в ощущение грандиозного подарка. К сожалению, мы очень закрытая нация. Вот есть на молодежных каналах передачи вроде «Тачка на прокачку». Как там кричат американцы! Они визжат, кричат, рыдают. А мы, в силу менталитета, очень скромные, тихие люди. И поэтому иногда сложно снять нужную реакцию. И вот эта фраза, которую я уже ненавижу за этот сезон: «Нет слов». «Нет слов»… А нам – телевизионщикам – нужны слова: «Ой, какой красивый желтый диван!», «Ах! Люся, посмотри, зачем это чучело теленка нам здесь поставили?», «Какой потолок! Я мечтал об этом всю жизнь, как вы догадались?». У нас, в силу нашей скромности, человек сначала замыкается, а потом его можно разговорить на всякие оценки. Да, мы даем людям осмотреться, а потом, потеряв, к сожалению, какие-то эмоции, записываем их мысли, комментарии. Но, поскольку у нас настоящие герои, мы никогда не можем быть уверены, что реакция будет положительна.
- И если бы вдруг нашелся человек и сказал: «Мне не нравится» - вы бы…
- Мы выпустили это в эфир однажды. У нас была героиня, которой все не понравилось. Все. Причем это был анекдотический случай, потому что это объективно была самая убитая, страшная и грязная квартира и объективно один из лучших проектов. Знаете, когда даже ведущий с чистой совестью может сказать, что сделал бы так одну из комнат у себя. Но вот ей все не понравилось.
- И она после вас делала ремонт?
- Не знаю, даже не хочу думать, потому что мы все очень расстроились. Наш дизайнер плакала. Как говорит молодежь, печалька. Обычно я всегда себя успокаиваю тем, что съемочная группа уедет, человек выдохнет, останется один на один с этим помещением и всегда сможет что-то переделать. Это ведь действительно грандиозный подарок. Ну что греха таить, у нас у всех скромные доходы. Мало кто может себе с легкостью позволить ремонт. И, кстати, есть интересная деталь. Зрители, смотря финал программы «Чистая работа», не видят одной важной детали: большого количества телевизионного света, операторов, режиссера, которые в это время находятся в комнате. Мы понимаем, что с точки зрения «ах!», первого впечатления, мы проигрываем. Съемку нельзя сделать в полумраке, чтобы горел камин, красиво играла подсветка картин. Конечно, парадоксально, но когда мы заканчиваем съемку, выносим аппаратуру, это момент второго «ах!» для герев, потому что они понимают: это еще красивее. Нет проводов, мониторов. Это маленький секрет. Кажется, сболтнул лишнего.
- Трудно ли вести передачи про ремонт после работы на других проектах?
- Это безумно тяжелый проект, даже не буду скрывать. После первого месяца съемок я написал заявление об уходе. Перед этим у меня было два года студийных съемок в информационной студии РЕН ТВ, где несколько гримеров подбегают, поправляют тебе прическу, припудривают, суфлер на одной камере, суфлер на другой, вкусный чай в родной чашке, все такие милые, спокойные. И вдруг ты попадаешь в ад. В разорвавшиеся мешки с цементом, в крики прорабов, тут носят какие-то штуки, растворимый кофе из пластикового стакана. Я был такой рафинированный, но теперь я закаленный. Это физически трудный проект. Он холодный, он голодный, но он стоит того.