Герой не пропал и не предал

Вот такая, горькая, судьба сложилась у нашего земляка Ивана Мирошниченко. Родился Иван Архипович в селе Сергиевском, что у излучины Калауса, в 1915 году. Жил, как все крестьяне-хлеборобы: вставал до зари, работал в колхозе, потом дома на базах.

Воскресенье, 22 июня, было пасмурным, и под мелкий монотонный дождик хозяйки гремели в хлеву. Мужики после покоса отдыхали: кто-то потягивался около колодца, предвкушая дела выходного дня: запрячь телегу и на речку – может, повезет поймать какого карася. Кто-то поправлял плетень. А потом обед во дворе под яблоней или абрикосовым деревом. Да и дождь заканчивался.

В 12 часов по всей стране заговорили черные тарелки репродукторов. ВОЙНА! И тут же завыли бабы, мужики стали нервно крутить самокрутки... Буквально на другой день наши земляки отправились в военкомат, там их признали годными к службе – и в вагоны, на передовую. Это был последний миг, когда жена Ивана – Нюся (Анна) Мирошниченко видела мужа живым. Дальше события катились, как колесо с горы.

Иван попадает на флот. За год войны становится младшим сержантом, воюет под Севастополем. Что такое битва за город русских моряков, говорить не буду: все знают, что твердыни так запросто не сдаются. И в Севастополе бились все – от мала до велика. Бойцы там полегли тысячами... Вот выдержки из архивных данных об обороне Севастополя.

 

 

 

«Севастопольский оборонительный район к началу Великой Отечественной войны был одним из самых укреплённых мест в мире. Сооружения включали десятки укреплённых орудийных позиций, минные поля и другие укрепления. В систему обороны входили также две так называемые «бронебашенные батареи», или форты, вооружённые артиллерией крупного калибра». Вот тут и воевал наш Иван, русский солдат, деревенский парень 27 лет от роду. События развивались медленно и страшно: город держал оборону, но противник пробивал ее то тут, то там... Из справки начальника Управления особых отделов НКВД СССР В. С. Абакумова от 1 июля 1942 года: «В беседе со мной командующий Черноморским флотом товарищ Октябрьский, находящийся в Новороссийске, о положении в Севастополе сообщил: в ночь с 30 июня на 1 июля противник ворвался в город и занял районы: вокзал, Исторический бульвар, Херсонесский аэродром и другие объекты. Оставшиеся бойцы дерутся героически, в плен не сдаются, при безвыходном положении уничтожают сами себя. Севастополя, как города, нет, разрушен» В разрушении города приняла участие знаменитая «Дора» – тысячетонное орудие, буквально проламывавшее стены города. Больше «Дору» не применяли ни разу за всю войну. А 3 июля 1942 года Совинформбюро дало сводку о потере Севастополя: «Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя войдёт в историю Отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких её страниц. Севастопольцы обогатили славные боевые традиции народов СССР. Беззаветное мужество, ярость в борьбе с врагом и самоотверженность защитников Севастополя вдохновляют советских патриотов на дальнейшие героические подвиги в борьбе против ненавистных оккупантов».

Наши потери были огромны: около 18 тысяч убитых, 5 тысяч раненых, 95 тысяч пленных. О количестве орудий говорить не буду... Много их было.
В этой кровавой каше и пропал без вести наш Иван Архипович. О чем составлена соответствующая ведомость в июле 42-го. И сообщение о том, что пропал, полетело в далекую Сергиевку. Не успела Анна оплакать своего мужа и начать надеяться, как и все: а вдруг жив, в плену, а вдруг ошибка?.. Как первое сообщение догнало второе: ваш муж перешел на сторону врага! Страшнее этого могла быть только смерть. И не его одного. На смерть сидевшие в тылу «командиры» НКВД отправили жену Ивана с детьми в голые казахстанские степи. В «телячьих» вагонах, осенью... До конца войны они там пробыли: быт кое-как обустроили, а вот хлебушек-то ели с глиной и слезами пополам. Съедобные травы да кто что даст... Там много было ссыльных.

Делами пропавшего или погибшего деда занялась его внучка Галина: с ней, собственно, мы и ведем расследование. Она все время повторяет, как молитву: «Я не хочу, чтобы меня считали внучкой предателя. Я в это не верю!» Удалось установить даже судьбу бойца Михаил Журунова, друга Ивана. Через два месяца, измученный, уже побывавший в госпитале, снова контуженный в бою, Михаил попадает в плен, и до конца войны он прошел, наверное, самые страшные места на планете: концлагерь Освенцим и много еще... Освободили американцы уже на территории Германии, и прожил он после войны немного. Болезни атаковали, как на войне, а сил сопротивляться им не было. Кстати, он каким-то немыслимым чудом в бараках концлагерей сохранил фото друга, пришедшего навестить его в госпитале. И потом передал его семье Ивана в 1945 году.

И вот буквально спасительный документ для семьи Ивана Архиповича Мирошниченко, пребывающей в ссылке: докладная записка, где составлявший списки на безвозвратные потери интендант Богомолов сообщает, что шесть человек в сводке ошибочно занесены, как перешедшие на сторону врага! В их числе и Мирошниченко. Перешли всего двое, на них отдельная сводка. Все. Правда восторжествовала, можно возвращать семью из ссылки! Но как бы не так! Кому-то «из наших», видно, было страшновато: ничего себе ошибочка, угробили семью. А если дознаются? И все остается по-прежнему. Семья в ссылке. Потому что глава ее перебежчик.
И все это время «перебежчик», оказывается, воевал. Уже и лычки сменил на погоны... И до конца войны воевал, никуда не пропадал, никому не сдавался. Просит Нюсю, жену свою, написать всесоюзному старосте Калинину. Писала два раза, и оба раза приходил ответ: ваш муж не виноват, он служит в разведке. Видимо, об этом бабушка и говорила детям: отец – разведчик! Сегодня уже не доказать. Потому что вернулся Иван домой после войны, пошел в военкомат, при погонах-наградах, просить за семью: хватит, мол, вертайте Нюську! А ему там под нос бумажечку: на сторону врага переходил? И Иван Архипович Мирошниченко, солдат, проливавший жизнь за Родину, не предавший, не пропавший, – исчез! Это какой-то военный детектив, ну просто не знаю, как сказать еще.

Снова роюсь в архивах, звоню «своим», может, там секретно? Нахожу попутно сведения о деде своего мужа, но об Иване – ни слова. Ни в политических, ни в уголовных, ни в каких. Куда его дели? Пропал, как не было... Героизм и предательство, трусость и храбрость шли рука об руку.
Возможно, мы узнаем о дальнейшей судьбе Ивана Мирошниченко... Но если повезет – это будет совсем другая история. А пока Галина, внучка, ее семья должны знать: их дед и прадед не был предателем. Он был тем, кого сейчас стыдливо называют «забытый герой».

Имя Ивана Архиповича Мирошниченко занесено в Книгу памяти обороны Севастополя.