Главное счастье, что живой

Сегодня мы начинаем  серию публикаций, посвященных столетию Российской (советской) армии. Они – о солдатах России разных поколений и званий, которые честно выполняли и выполняют свою нелегкую, опасную, но любимую работу – Родину защищать.

А ведь хотел стать доктором

В детстве  курганский школьник Женька Жмакин успешно занимался спортом, побеждал в соревнованиях по акробатике. И по физическим данным вполне был «готов к труду и обороне».  Но вот военным, в отличие от многих своих сверстников, стать не мечтал. Думал, что, как мама, будет врачом. Готовился поступать в медицинский. Но династии врачей в семье Жмакиных сложиться было не суждено.

Задуматься  об армейской стезе парню посоветовали старшие товарищи, которые уже учились в  военно-политическом училище. И Евгений задумался.  Но хотел он все-таки стать военным врачом.  Однако военно-медицинской академии в его родном городе не было. А учиться вдалеке от дома тогда не позволяли семейные обстоятельства.  И Евгений Жмакин стал курсантом все того же  Курганского высшего военно-политического авиационного училища.

Сначала все было непросто. Сейчас полковник Жмакин об этом вспоминает с улыбкой. А тогда было не до смеха. Парень он был спортивный, но все-таки домашний.  Вырос  в интеллигентной и сугубо женской семье. Мама, бабушка да младшая сестричка. Единственный мужчина – Женька. Так что к армейской четко регламентированной жизни, с ее ранними подъемами, дисциплиной, муштрой, парень привыкал почти год. Что армия – это все-таки его дело, он осознал только к концу первого курса.

В 1984-м  Евгений Жмакин успешно оканчивает училище и направляется в Прибалтийский военный округ.  Там молоденького замполита информируют сразу: через полгода-год предстоит командировка в Афган. На два года.

Так и вышло.

К моменту отбытия в Афган лейтенант Жмакин от старших офицеров, уже побывавших там, хорошо знал, какая война идет в ДРА  и с чем придется столкнуться. Розовых очков не было. Но не было и страха. Он даже маму сумел морально подготовить за время своего отпуска. Та восприняла новость  о предстоящей горячей командировке сына стоически. Только принесла из церкви целую кипу молитвословов и иконок и очень просила Евгения  пройти таинство крещения. Так ей, мол,  будет спокойнее. Пришлось молодому коммунисту и замполиту идти в церковь. Это было редкостью в середине 80-х, но матери ведь не откажешь. Каково же было удивление Евгения, когда он узнал в батюшке бывшего курсанта военно-политического училища. Только тот не доучился - ушел на третьем курсе. Оказалось, в духовную семинарию. Так что крестил замполита Евгения Жмакина  священник, который тоже чуть не стал замполитом…

«Дорога жизни»

Афганистан встретил лейтенанта Жмакина  раскаленным воздухом, с первого вдоха обжигающим легкие, и громогласным вопросом, заглушившим гул военного аэродрома:

- Кто тут Жмакин?!

Его встречали прямо у трапа. С машиной. А выкрикивал его фамилию, как оказалось, зам-полит аэродромно-строительной роты – тот, которому Евгений прибыл на смену.

- Я Жмакин! Я! – замахал он рукой.

«Коллега» кинулся к лейтенанту,  стиснул его в охапку, затряс радостно:

- Братишка! Дорогой!

Парень несказанно был рад прибытию «смены». А Евгению тогда подумалось, что когда-то и его так же вот будут менять, и такими долгими показались ему предстоящие два года. Он и не поверил бы, наверное, если бы кто-нибудь ему тогда сказал, что через два года уже старший лейтенант Жмакин будет писать рапорт с просьбой оставить его в Афганистане еще на один срок и очень огорчится, получив отказ, что много лет спустя уже полковник Жмакин назовет эти два года в Афгане самыми счастливыми в своей жизни…

Надо сказать, что такое откровение я тоже слышала впервые.

Задачи аэродромно-строительной роты инженерно-строительного батальона обозначены в названии.  Бойцы строили и обустраивали летные поля, вертолетные площадки, инфраструктуру части: склады, мастерские, даже магазин, в который благодаря  связям, налаженным обаятельным молоденьким лейтенантом

Жмакиным в Центре снабжения в Кабуле, удавалось завезти книги, магнитофоны и прочий невиданный в Союзе дефицит.

- Служили у нас ребята самых разных национальностей, - вспоминает Евгений Геннадьевич. – Все мы – и офицеры, и тем более солдаты – были молодыми, горячими, смелыми, о смерти не думали. А вот прапорщики у нас были лет под сорок, они нас учили уму-разуму, оберегали, как отцы, подкармливали…

Командир был строгий, держал нас в ежовых рукавицах. Но мы понимали, что для нашей же пользы…

…На войне как на войне. Были и обстрелы, и горькие моменты прощания с погибшими. Подразделение, в котором служил Евгений Жмакин, носило имя кавалера ордена Красной Звезды рядового Балакирева – водителя КамАЗа, многократно преодолевавшего имевший лихую славу перевал  Саланг и погибшего от пули снайпера…

Саланг - это афганская «дорога жизни», по которой в воинские части доставлялось продовольствие, медикаменты, оружие, горючее… Естественно, эту артерию душманы  постоянно пытались перекрыть.  Работали снайперы, устраивались засады. Конечно, колонны сопровождали и «воздухом», и танками. Но вертолеты и танки в горных условиях ограничены в маневре. Когда предстоял переход через Саланг, ребята правдами-неправдами  старались не попасть в одну колонну с «наливниками», перевозившими топливо. 

Встречаются в горной местности такие участки дороги, где  эту самую дорогу с двух сторон сжимают отвесные скалы. Даже в мирное время  подобное горное  великолепие  хочется миновать быстрее, вырваться на волю из скальных тисков. В условиях войны такие участки сами по себе были западней. Прекрасное место для засады.  Стоит поджечь первую машину, и все – колонна стала, с этого момента  любая машина – доступная мишень.  А машины, перевозившие  горючее, были еще и приоритетной мишенью. Стоило в нее попасть – огонь вздымался до небес.

Лейтенант Жмакин колонну через Саланг сопровождал шестнадцать раз. Возили стройматериалы, а чаще – авиабомбы.  Понимали – если рядом цистерна с горючим рванет, их и поджигать не надо. Ценный груз неминуемо сдетонирует… Но обошлось, к счастью.

Суровое счастье Афгана

Частенько  замполиту и самому приходилось садиться за руль КамАЗа. Мальчишки-водители очень уставали. Случалось, засыпали за рулем. Это и не удивительно. Кроме запредельного напряжения  на горной военной дороге, бойцов изматывала жара.  Ведь если за бортом было плюс 45, то в кабине  все 60 – благодаря работающему двигателю и разогретым до температуры включенных батарей бронежилетам, которыми закрывали и окна, и сиденья. На случай, если снайпер, на случай, если подрыв… Конечно, не стопроцентная это защита, но все же. Случалось, не только «броники» - книжки жизнь спасали.

Был у них водитель – большой любитель чтения. Чуть затор, остановка, он книжку раскроет и читает. Любой момент использовал. В тот раз взял с собою «Графа Монте-Кристо».  Толстый том Дюма,  по обыкновению, засунул в подголовник на спинке водительского кресла… Это спасло ему жизнь. Снайпер метил в затылок водителю. Видимо, издалека. Пуля  была на излете, так что застряла аккурат в середине толстой книжки.  Парень потом этот томик домой на память забрал – вместе с пулей.

…Иной раз и сами водители, только что пришедшие из учебки, профессионально не были готовы к работе в горных условиях. Один «кадр» по неопытности стравил воздух из тормозной системы, и это выяснилось, когда у КамАЗа на горной дороге отказали тормоза. Машина неслась, обгоняя другие в колонне. Времени, чтобы как-то остановить набирающую скорость махину, было с гулькин нос. В поворот им  не вписаться. Были все шансы улететь с обрыва.

- Прижимайся  к другим, прижимайся! – кричал лейтенант Жмакин водителю. А потом – в открытое окно товарищам: - Ребята. Тормоза отказали! Будем цепляться за борт!

Есть такие крюки на бортах военных машин. «Зацепиться» в условиях горной дороги при отказавших тормозах – это что-то на уровне эквилибристики. Но таки удалось. Видимо, хранил замполита Жмакина и того солдатика Бог и мамины молитвы.

Хотя бывали случаи и поэкстремальнее. В их же подразделении вот так машина без тормозов улетела в обрыв. А экипаж при этом цел остался. Там сопровождающим прапорщик ехал – весомый такой дядька, килограммов на 120.  Когда машина клюнула носом вперед, лобовое стекло не выдержало, и бойцы выпали из кабины – аккурат на скальную площадку, нависшую над обрывом. Побились, конечно, маленько, но главное -  живы остались.

Но скальные мешки и обрывы – это еще не все «прелести» Саланга. Памятно местечко, напоминающее непроходимые заросли саванны. Только вместо лиан там были камыши высотой метра в четыре. А вместо контрас – душманы.  Эту афганскую «зеленку» по обе стороны дороги, а также кишлаки водители старались преодолевать на предельной скорости.

Но однажды Жмакин все-таки сделал в одном из таких селений вынужденную остановку. Миновали рынок,  видимо,  одна из впереди идущих машин зацепила бортом старика-торговца. Вокруг него сновали и гомонили женщины и дети. Лейтенант выскочил из кабины, прихватив индивидуальный пакет. Вспомнил, что когда-то хотел быть доктором. Дед этот, надо сказать, отделался легким испугом. Точнее - ссадинами, которые лейтенант ему сразу дезинфицировал и перевязал. В качестве компенсации морального ущерба старику вынесли ящик тушенки.

- Все? Мир-дружба? Нет претензий?

Родственники старика дружно закивали головами. Афганцы нашу тушенку очень любили. Частенько ее «вызванивали» у бойцов дети – бачата, которые роем вились около расположения части. Солдаты и офицеры их жалели, подкармливали. Но иногда приходилось и гонять, когда какой-нибудь шкет «травку» бойцам начинал предлагать. Афганских детей уже тогда вовсю использовали в качестве наркоторговцев.

…При всех сложностях службы в Афгане было в ней нечто такое, что оказывалось сильнее всех тягот, опасностей и горестей. В первую очередь – отношение между людьми. Они на войне особые, словно рентгеном высвеченные. Здесь и братство, и товарищество, и чувство локтя – все настоящее, без пафоса и фальши. Такое редко встречается в мирной жизни. Зато остается на всю жизнь. С друзьями той афганской поры полковник Жмакин и до сих пор связь поддерживает.

Так или иначе, к концу своего второго афганского года Евгений Жмакин твердо решил остаться на новый срок. Но за несколько месяцев до этого вышло правительственное постановление, по сути, запрещавшее продление срока пребывания в Афганистане. Это было оправдано. К 1987 году в стране уже было много ребят с «афганским синдромом». И стало понятно – чем дольше человек находится на войне, тем труднее ему вписаться в мирную жизнь.

Возвращение в мирную жизнь

Рапорт старшего лейтенанта Жмакина командир части разорвал на его глазах, безапелляционно добавив:

- Возвращайся в мирную жизнь.

Долгим оказалось это возвращение. Шел 1987 год.  Советский Союз еще казался нерушимым. Но многое стало меняться на глазах, и стремительно. В Прибалтийском военном округе, куда вернулся старший лейтенант Жмакин, эти перемены ощущались просто кожей. Изменилось отношение к военным среди местных жителей.  Сначала солдатам и офицерам было не рекомендовано выходить в город поодиночке, а потом и вовсе было предписано покидать часть только в гражданской одежде. В целях безопасности – советская форма стала для местных чем-то вроде красной тряпки для быка. Случались провокации.
Но в Латвии Жмакин прослужил недолго. Пришла разнарядка на Курган – в его родное военно-политическое авиационное училище. С перспективой карьерного роста. Евгений, конечно же, с радостью согласился. Все-таки дом.

Еще восемь лет он преподавал в училище, готовил замполитов – до очередной реформы армии, предполагавшей масштабные сокращения – в том числе ликвидации и самой должности замполитов в войсках.

Его училище было перепрофилировано и из высшего стало средним. Преподавателям просто сказали:

- Ищите для себя что-то сами.

И нашел себе работу заместителем начальника военно-спортивного клуба армии в Ставрополе. Так что уже 23 года Евгений Геннадьевич – ставрополец. Потом он служил на разных должностях Промышленного и Ленинского военных комиссариатов, был военкомом Невинномысска.

На этом посту ему довелось пережить и печально известную реформу Сердюкова, одной из «изюминок» которой стало то, что всем сотрудникам военкоматов пришлось перейти на гражданскую службу. Наверное, этот нонсенс когда-то будет исправлен. Но на тот момент, чтобы продолжать служить, офицерам приходилось выходить в запас. Евгению Геннадьевичу еще повезло – выслуга лет позволяет военную пенсию получать. Многие ушли на «гражданку» без пенсии.

А Жмакин все-таки был очень рад, когда Сердюкова сняли – тому, что справедливость восторжествовала.  Обидно только, что за годы этих мытарств, которые 20 лет после развала Союза продолжались, армия многих хороших офицеров лишилась, которых сократили или они сами ушли, потому что в те годы им не на что было содержать семьи… Пять лет только, как к армии государство наконец лицом повернулось. Даст Бог, больше не отвернется.

А из  однокашников  по Курганскому военно-политическому училищу, пожалуй, полковник Жмакин дольше всех прослужил. И до сих пор служит, хоть и в запасе. Сейчас он – старший воспитатель десятого курса Президентского кадетского училища. По его мнению, эти ребята не сильно отличаются от мальчишек его поколения. Есть в них и стержень, и ответственность, и любовь к Родине. Не все из них станут военными. Но, по статистике, половина выпускников все же выбирает профессию – Родину защищать.

А Афганистан Евгений Геннадьевич часто вспоминает, хотя уже 30 лет пролетело с тех пор, как оттуда вернулся. Может, потому он в бытность свою военкомом Невинномысска с готовностью откликнулся на предложение местной журналистки Галины Змиевец издать книгу о невинномысских мальчишках, погибших на чеченской войне. Он даже свои средства в это издание вложил. Книга «Молитва матери» - биографическая, но она гораздо шире своего формата, потому что посвящена всем пацанам, которые стали русскими солдатами и на чужой и непонятной им войне, в Афганистане, Чечне или другой горячей точке,  отдали жизнь за Родину…

- И все-таки из всех лет службы самыми счастливыми были два года в Афганистане, - немного помолчав, полковник Жмакин добавляет: - Главное счастье, что живой…

Фото Александра ПЛОТНИКОВА.

Редакция благодарит военный комиссариат города Ставрополя за помощь в подготовке материала.

Читайте так же:

Не бывает забытых войн.