Горячий снег 95-го

Это Рождество было не по-южному снежным и морозным  – таким же, как то – 20 лет назад, которое сотрудники спецподразделений ставропольской милиции, находившиеся в те январские дни в Грозном, не забудут никогда. «Горячий снег» для них с тех пор – не просто название повести Юрия Бондарева, не метафора, а констатация факта. Стылый ветер и снег Рождества 1995-го в Грозном тоже был обжигающе горячим, с привкусом гари, пороха и горечи первых потерь. Прошло 20 лет. 7 января руководство и сотрудники Главного управления МВД России по Ставропольскому краю почтили память своих боевых товарищей: генерал-майора милиции Виктора Воробьева и лейтенанта милиции Александра Карагодина, погибших при исполнении служебных обязанностей, а лучше сказать – офицерского долга.

И генерал-майор Воробьев, отдавший службе в органах правопорядка 24 года, и только поступивший на службу в СОБР 26-летний лейтенант Карагодин были настоящими русскими офицерами, для которых слова «Есть такая профессия – Родину защищать» были составляющими личностного стержня и жизненного выбора. Таким выбором была даже эта командировка.

Генерал Воробьев через простреливаемый насквозь Грозный вез своим ребятам-омоновцам рождественские подарки. Конечно, он, только на ту пору назначенный на должность начальника Управления охраны общественного порядка МВД России, мог бы этого не делать лично. Но Виктор Васильевич считал иначе. «Я должен быть вместе с ребятами», – сказал он жене. Любовь Алексеевна не отговаривала – знала, что бесполезно.
– Его неоднократно могли убить, – вспоминала она. – Муж уже и на больших должностях был, а все, как Чапай, – впереди на боевом коне, вместе со своими ребятами…

А в этот раз там, на передовой, был и их сын – лейтенант СОБРа…

Там, в Грозном, из-под огня смертельно раненного генерала Воробьева выносил сослуживец сына – такой же молоденький лейтенант – Александр Карагодин. Он был проводником и в последний день своей жизни вывел и вынес из-под обстрела больше четырехсот человек.

Александр сам просился в эту командировку – хотел забрать в Ставрополь отца и мать, убеждал, что вырос в Грозном и знает его, как свои пять пальцев. Эти знания действительно были просто необходимы. Ведь дико, но факт – у офицеров входивших в Грозный воинских частей не было даже карт города – никаких!.. Александр погиб от пули снайпера, когда вывел очередную группу и пополз назад – на открытое пространство, за двумя ранеными ребятами из Ярославля… А ведь он наверняка осознавал степень риска. Знал, что снайперы работают и что площадка перед ними – как на ладони… Знал, что в домике над Сунжей его очень ждут родители, а в Ставрополе – маленький сын Вадюшка, которому в этот день аккурат исполнилось два года… Он очень любил своего малыша. И в ночь перед Рождеством, которая была в воюющем Грозном на удивление тихой, долго говорил о сыне со своей мамой  – бабушкой Вадика…

Сейчас Вадиму 22 – он всего на четыре года младше своего отца, которого знает только по рассказам мамы и сослуживцев папы, но хорошо понимает, что заставило Александра Карагодина вернуться за этими двумя ранеными ребятами.  

– Я думаю, совесть, – говорит Вадим.  – Там ведь живые люди оставались – они помощи ждали…

…Хорошо, что сын это понимает. Значит, он вырос похожим на своего отца – бабушка и дедушка так этого хотели. Их тогда вывезли из Грозного собровцы, в Ставрополе им дали квартиру, но война все-таки догнала их здесь. Немудрено – за один год двоих детей потерять (младшего Леню в 1994-м прямо на улице Грозного растерзали бандиты, потом Саша погиб). Отец пережил старшего сына на полтора года, мать – на шесть. И все эти годы она пыталась добиться справедливости. Командиры представляли Александра Карагодина на звание Героя России (посмертно), но в Москве кто-то из генералов-чиновников решил, что «этот подвиг достоин ордена Мужества». Так значилось в одной из многочисленных отписок из центральных инстанций. Орден Мужества – высокая награда, но мать так и не смогла смириться с тем, что решение о том, что герой Героем быть не может, было принято в московском комфортабельном кабинете дядями с широкими лампасами, ничем не рисковавшими, никого и ничего не потерявшими, а возможно, и лично причастными к чудовищной организации, а точнее – дезорганизации первой чеченской войсковой операции. Мать до последних своих дней вспоминала тот свой разговор с Сашей в ночь перед самым страшным в своей жизни Рождеством, когда впервые после гибели младшенького сына Лени словно оттаяла душой и мечтала, как в Ставрополе будет нянчить внука, а потом тихо попросила Сашу: «Ты только побереги себя, сынок»… Александр стиснул зубы и какое-то время молчал, прежде чем ответил: «Ты знаешь, каких бойцов сюда посылают?!.. Мальчишки-первогодки! Их только от мам забрали, они патрон в патронник загонять не умеют, а их – в бой!» Вроде невпопад ответил… И только потом поняли родители, о чем говорил их Саша: не мог он, видя все это, себя беречь…

Память генерала Воробьева и лейтенанта Карагодина почтили их боевые товарищи и те, кто только начинает службу в ОМОНе и СОБРе. Чеченская война – уже история. Остается память. И в отличие от авторов приведенных выше «отписок» все, кто пожертвовал жизнью ради спасения других жизней – Герои Отечества. Они погибли потому, что не умели себя беречь – точнее, не считали это возможным… Где бы были мы и Отечество, если бы у нас не было таких людей… Но они, к счастью, были, есть и будут.