Легенды и были из истории ставропольского Немецкого моста
.
Говорят, кто ищет, тот всегда найдет. Мы и не думали искать немецкую усадьбу близ Немецкого моста, из-за которой, возможно, он получил в народе такое название. В некотором роде, она нашла нас сама. Случайно в учетной книге городского музея имени Марии Васильевны Праве на глаза попались записи 1927 года. Из них следовало, что 1 мая 1914 года близкий друг семьи Праве и сотрудник музея Елисей Хадарин принес в музей мечи, кинжалы, украшения и утварь скифского времени, «найденные в Ставрополе, на Мамайке, близ немецкого хутора Августа». И хотя «Мамайка» – не вполне конкретный топоним, подумалось: «Вот оно!». Поделились новостью с коллегами, и знаток документального фонда музея-заповедника Ольга Нафталиева тут же принесла две фотографии, на которые за два дня до этого она обратила внимание. Это снимки раскопок с надписью «Сбор коллекций по археологии для музея имени М.В. Праве на линии строящейся Армавир-Туапсинской ж. д. на II Мамайке. 1914 г.».
Мы принялись листать географические карты. Но хутора Августа на них не нашлось. Зато на карте и в «Списке населенных мест», составленных секретарем Ставропольского статистического комитета Иосифом Викентьевичем Бентковским в 1874 году, на картах 1896 и 1903 годов на нужном месте обнаружился между Ставрополем и Татаркой «хутор пастора Бургхардта, бывший Плотникова».
Что ж, теперь наш путь лежал в родной Государственный архив Ставропольского края. Здесь одна за другой раскрывались страницы истории хутора Плотникова-Бургхардта-Августа. Нам во всем помогали архивисты. Когда оказалось, что отдельные дела не подлежат выдаче из-за плохой сохранности, благодаря участию директора ГАСКа Людмилы Витальевны Марковой, их оперативно отреставрировали и предоставили для исследования...
Мамайка – одна из нескольких рек, берущих начало на Ставропольской горе. Она начинается на западной окраине села Надежда при слиянии двух речек. На старых картах большого масштаба эти речки называются Первой (Большой, Верхней) и Второй (Малой, Нижней) Мамайками. Обе берут начало в Мамайском лесу и текут на восток. Первая Мамайка – по городу, Вторая Мамайка – южнее, в стороне от застройки. В советское время крупномасштабные карты для населения выпускать перестали, а на планы города загородная Вторая Мамайка не помещалась. Русло Первой Мамайки обозначалось просто Мамайкой, а Вторая Мамайка осталась на бумаге без имени. В народе же лесную часть речки называли Волчьим ручьем, а ниже по течению, среди безлюдных косогоров она оставалась Второй Мамайкой. Прошли годы, с появлением спутниковых карт деление на две Мамайки вернулось, но Вторая в верхнем течении странным образом осталась Волчьим ручьем. Так «арочный мост через р. Мамайку 2-ю на пикете 100+3,46 версты 96» на Благодарненской линии Армавир-Туапсинской железной дороги, который в Ставрополе называют Немецким, стал мостом через Волчий ручей.
Мост находится далековато от города, но местность очень удобная для жизни. С обеих сторон тихого ручья небольшие плоские террасы, защищенные склонами от наших западных и восточных ветров. Судя по старым картам, они были свободны от деревьев, опушка Мамайского леса начиналась выше по ручью, здесь бил родник. Ближайшее жилье – хутора вдоль Первой Мамайки. В конце 1830-х годов в двух верстах от них, на правом берегу Второй Мамайки, сын ставропольского купца Никиты Михайловича Плотникова Николай устроил пасеку, которая разрослась в хутор. Силами работников был построен деревянный дом, крытый камышом и обмазанный глиной, кухня, омшаник (зимовник для пчел), ледник и другие хозяйственные постройки. Были разбиты сады - «виноградный и фруктовый», посажены тутовые деревья, организован питомник для выращивания саженцев фруктовых деревьев и винограда. Имелись огороды. Еще здесь держали домашнюю птицу и скот.
В 1846 году Николай Плотников узаконил самовольно занятый участок. По соседству возник еще один хутор – Архиерейского дома. Больше в округе никого не было. Земли эти, хоть и были в удалении от города, но входили в городскую черту.
Около 1850 года Никита Плотников исхлопотал себе звание Почетного потомственного гражданина. Сейчас это звание по незнанию путают со званием Почетного гражданина города Ставрополя. Стать общеимперским Почетным гражданином означало быть причисленным к особому сословию, наделенному рядом привилегий. В одних случаях звание приобреталось при рождении, в других – путем причисления по службе. А вот купцы 1-й и 2-й гильдий, обратившись в Герольдию Сената, могли сами испросить почетное гражданство на основании определенных заслуг, например, как Плотников, который «непорочно» находился «сряду 10 лет в первой гильдии». Городская Дума при этом не осталась в стороне и выдала просителю документ с перечислением заслуг перед губернским центром.
Почетное гражданство было личным и потомственным. Никита Плотников получил второе. Впереди ставилось слово «Ставропольский», означавшее привязку к территории не звания, а самого купца. Когда в 1852 году Никита Михайлович умер, хутор стал принадлежать Ставропольскому потомственному почетному гражданину Николаю Никитичу Плотникову.
Николай был правой рукой отца и продолжателем его дела. Его брат Иоанн, имевший трех дочерей, рано умер. Федор рассорился с отцом и был отделен. Александр тоже вскоре умер. Василий страдал запоями. У Николая Никитича с женой Екатериной Васильевной было шесть дочерей и один сын. Он растил их, заботился о племянницах, вел торговые дела. Три года был городским головой. Похоронил Василия. Надо думать, что, постарев, он все реже бывал на своей мамайской даче. В описании хутора 1859 года уже не упоминаются пашня и пчельник. Зато разрослись сады.
Вскоре на долгие годы хутор стал свидетелем многих печалей своих владельцев. В 1864 году во время деловой поездки Николай Плотников был убит. Все заботы легли на плечи последнего наследника торгового дома Александра Николаевича. Ему было 39 лет. Теперь он, потомственный почетный гражданин, являлся владельцем хутора на 2-й Мамайке. Был ли он слаб здоровьем или страдал от алкогольной зависимости, как дядя, а, может, ноша оказалась не по силам, но через три года ему было суждено стать пациентом клиники для умалишенных в Петербурге, а еще спустя год он умер. Ставропольский купеческий род угас.
Екатерина Васильевна, родившая семерых детей, жена купца первой гильдии и городского головы, наверное, была женщиной сильной. Впрочем, другого выбора у нее не было. Потерявшая мужа и сына, она, что могла, делала для спасения семьи. На ее иждивении оказалось пять дочерей. Только одна дочь, Мария, была замужем. Вдова и все ее дочери стали наследницами имения (так называли недвижимое имущество) Николая Плотникова, включая хутор.
Младшая, шестнадцатилетняя Надежда, училась в Одессе. Именно в ее интересах как несовершеннолетней, управление всем имением по закону было передано в Ставропольский сиротский суд. Суд назначил опекуншей Екатерину Васильевну, а в помощь ей – мещанина Алексея Васильевича Горбачева, по-видимому, не чужого семье человека. Так появились новые лица, причастные к заботам о хуторе на 2-й Мамайке: одно юридическое и одно частное.
В августе 1869 года Надежде исполнилось 17 лет. Теперь Екатерина Васильевна с дочерями могли распоряжаться дачей по своему усмотрению. Думается, сразу встал вопрос о продаже столь хлопотного предприятия. Тем более что вдова постоянно получала бумаги с требованиями расчета по делам, начатым покойными мужем и сыном. Кстати, когда в январе 1868 года имение описывалось для передачи в управление Сиротским судом, недвижимость была оценена в 2000 рублей серебром, а движимое имущество, включающее три иконы, мебель и старый двухведерный самовар желтой меди с подносом – в 592 рубля 92 копейки.
В газете «Ставропольские губернские ведомости» за 18 октября того же года было размещено объявление следующего содержания: «Имею честь довести до сведения почтеннейшей публики, что в моей даче, находящейся на 2-й мамайской речке, есть в продаже, в большом количестве, разные фруктовые деревья, т.е. яблони, дули разных лучших сортов, баргамоты и виноградные лозы с корнями. Почетная гражданка, вдова Е.К. Плотникова» (орфография и ошибка в инициале – как в тексте).
В справочнике «Хутора в предместьях города Ставрополя» из Сборника статистических сведений о Ставропольской губернии 1871 года хутор, «состоящий на 2-й речке Мамайке, от Георгиевской на мамайке церкви в 2-х верстах» (орфография как в тексте), площадью 47 десятин 600 кв. саженей, с двумя деревянными домами, хозяйственными постройками, скотным двором, огородами, фруктовым и виноградным садами числится за наследниками купца Плотникова. Георгиевская церковь, которая стояла в начале одноименной улицы, теперь улицы Гофицкого, – приметный для нашего исследования ориентир.
16 января 1872 года ставропольский нотариус Георгий Дмитриевич Гремячинский в своей конторе засвидетельствовал факт передачи имущественных прав на хутор «от вдовы Ставропольского потомственного почетного гражданина Екатерины Васильевны Плотниковой и детей ея, девиц: Екатерины, Ольги, Софьи и Надежды Николаевых Плотниковых, жены поручика Марьи Николаевой Снитко и вдовы штабс-капитана Анны Николаевой Гречаниновой» отставному капитану Александру Ивановичу Кучеренко.
Сумма сделки пока не известна, но, похоже, терпящее бедствие семейство рассталось с загородной дачей задешево, а господин Кучеренко ввязался в дело, чтобы заработать. Ведь сам хутор был ему не нужен – через девять месяцев он за 5000 рублей серебром продал дачу новому владельцу.
Нина ГАЛЬФИНГЕР,
главный хранитель фондов.
Валерий ОЛЬХОВСКИЙ,
младший научный сотрудник
Ставропольского государственного
музея-заповедника
имени Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве.
Фото авторов.
