Мальчишки уходили на войну

Ну кто тогда думал, что война с фашистской Германией затянется на долгих четыре года?.. Вот и провожали на месяц-два... Мужья давали женам торопливые советы по хозяйству и уходили. Чаще навсегда. А мальчишки начинали грезить войной. Она им казалась, наверное, чем-то особо героическим: белый конь, сабля, девушки бросают цветы... Но и эти мечты вскоре закончились: с западного направления потянулись эшелоны с беженцами, люди шли толпами, колоннами. И мальчишки подрастали...

Коля Ветренко был как раз из таких, из подрастающих. 1926 год рождения, на начало войны — не призывной. Но кто в этом убедит пацана? И он с 16 лет начинает штурм военкомата. И даже строгие увещевания: на кого мамку бросишь или войны на твой век хватит, его не останавливали. На войне был его отец. А это значит, что и он должен быть рядом.

Отца забрали на фронт в 42-м, вскоре он был тяжело ранен. Полгода по госпиталям, но с войны он не вернулся: стал работать на аэродроме слесарем-ремонтни-ком. Самолеты ремонтировал после боевых вылетов.

Николай Ветренко ждал, когда же ему исполнится 17, чтобы идти на подмогу отцу. К этому времени он уже много чего умел: стрелял так, что сам себе удивлялся. Походы на охоту с отцом даром не прошли.

И вот 1 января 1944 года Николая призывают в армию. До августа он обучается в стрелково-снайперской школе и сразу же на фронт, на I Белорусский, в состав прославленной Запорожской Краснознаменной, ордена Б. Хмельницкого стрелковой дивизии. На Сандомирском плацдарме эта дивизия прославилась взятием и полным разгромом немецкого форпоста.

Очень досаждали нашим войскам немецкие снайперы, хорошо знавшие эти места. Они прятались в развалинах, «выцеливая» наших офицеров «по фуражкам». Тогда много офицеров погибло. И вот наш стрелок-снайпер Николай Ветренко прибывает на позиции. И сразу вводит в недоумение военное начальство: нет, ну тут все стрелять умеют, но чтобы так?! Однажды он «под шумок» артиллерии выбрался из окопа и, взяв с собой две снайперские винтовки, подполз практически вплотную к вражеским позициям.

...Светает. Немцы проснулись, умылись и попытались поближе подобраться к нашим окопам: начиналась «охота» на офицеров. А тут им... Нате! Не ожидали? Выстрелы практически в упор. Трое немецких снайперов тогда были «выписаны» из ведомостей на довольствие. Если учесть, что за каждым снайпером приходилось гоняться, засады устраивать, чтобы снять и хоть как-то обезопасить свои позиции... То здесь подвиг, в общем-то, дерзкого мальчишки даже на медаль не потянул. На орден! Грудь паренька украсил орден Славы третьей степени. Что это было? Осознанная храбрость, мальчишеское отчаянное лихачество - кто знает?

Подступы к Варшаве. Немцы, обстреливая позиции, мощным ударом перебивают связь воинской части с полковой. Часть фактически отрезана от командования. Командир весь день пытался ее наладить, но все связисты погибли, выполняя эту миссию. Тогда, уже к ночи, командир обратился к солдатам: «Сынки! Кто сможет рискнуть и ночью разыскать перебитые провода и наладить связь?». Кто смог? Николай Ветренко. Забросил за спину катушку с проводом и ушел в ночь. Это потом он рассказывал, как петлял среди воронок, как натыкался на погибших своих друзей, как сидел в воронке с ледяной, подмерзающей водой... Он нашел эти треклятые провода и восстановил связь.

Утром наши пошли в наступление. Заодно и обнаружили окоченевшего на морозе, в мокрых портянках гвардии рядового Ветренко. За этот подвиг Николая наградили дважды. Он был представлен к медали «За освобождение Варшавы», а уж в столице Польши его ждала польская медаль «За Варшаву». Вручал ее сам Роль Ожемирский, министр обороны Польской Республики.

Ну и еще один орден: Отечественной войны второй степени. Это командир связи постарался. Тот самый, что простуженным голосом просил: «Сынки, связь нужна...».

Я мало что понимаю в войнах. Ну вот непонятно мне почему так ожесточенно обороняли немцы Берлин? Уж проиграли, так хоть последних своих солдат не добивайте. Нет, бои все ожесточались. На самых подступах к Берлину командование приказало роте снайперов незаметно пробраться на местное кладбище, занять самый крепкий склеп и вести наблюдение. Склеп нашли. Только вот вопрос: как в нем разместилась рота разведчиков, более сотни человек? Ничего, как-то разместились... Наладили связь, поставили наблюдателей. «Утренний» разведчик Николай Ветренко прибежал в склеп с плохой новостью. Оказывается, немцы проделали то же самое: окопались рядом в двух склепах! И было их гораздо больше, чем наших. И самое худшее случилось: немцы услышали русскую речь... Ну и началась стрельба. Да такая, что стало понятно, надо вызывать огонь на себя, чтобы уничтожить превосходящие силы врага. По кладбищу ударили «катюши»! Это был кромешный ад! Немцев перебили, но и от наших остались четыре человека... Среди них — Николай Ветренко. Все тяжело ранены.

Прибывшие советские солдаты разрыли остатки склепов, достали наших израненных солдат и отправили в госпиталь. И вот какая штука случилась: у молоденького, восемнадцатилетнего мальчишки, уже навидавшегося ужасов войны, вдруг появилась седая прядь волос! Оказывается, он испугался. Гробы слетали со своих постаментов, мумии и останки вываливались из них страшные, разбиваясь о пол, разбрасывали остатки волос... Да тогда многие перепугались: кто из мальчишек вообще видел такое дело — склеп? Николай потом долго говорил по этому поводу: «Вот тогда я, наверное, и поседел, потому что ничего кошмарнее не видел...».

Тогда даже тяжелое ранение оказалось «не считово». И второй орден Славы украсил его гимнастерку. Друзья принесли его на носилках к рейхстагу, расписаться. И что было главнее этой награды: в 18 лет оставить автограф на логове поверженного зверя?..

...Война закончилась. Постепенно затягивались ее раны на всем: на телах, на домах, на дорогах... Николай еще пять лет служил в Германии. Трофеев не привез, но голодающих родителей и оставшихся сестер и братьев подкармливал: присылал посылки. А потом с испуганными и дезориентированными немцами пришлось делиться солдатской кашей. Но зато привез целый «иконостас» на груди. Два ордена Славы (мог бы и третий, и Героя мог бы, но был там один вредный: хватит, мол, пацану), два ордена Отечественной войны, медаль «За освобождение Варшавы», «За Варшаву», «За взятие Берлина», «За победу над Германией»! Уходил ребенком, вернулся взрослым мужчиной. Хоть и было ему чуть за двадцать, седая прядь перечеркивала всю прическу... Поначалу он ее очень стеснялся. А потом перестал.

Отстроился в Ставрополе. Дом был примерно такой, как видел он «в заграницах»: добротный, крепкий, никакой соломы на крыше... Спортивный парень, да к тому же еще с экономическим образованием, он нравился женщинам. Но сердце отдал одной, красавице Галине, с которой и прожил всю жизнь. Работал бухгалтером, экономистом, занимался спортом. Сын родился — Александр.

Шли годы. Жизнь была хорошей... Но война таки достала Николая Васильевича. Зашевелились осколки, непосредственно у мозга. Вот так отозвался взрослому мужчине тогдашний мальчишка, расплакавшийся от ужаса в немецком склепе... Супруга Галина Геннадьевна, фельдшер высшей категории, как могла ставила мужа на ноги: никак он не хотел в больницу, тем более - на операцию! И выходила-таки мужа! На охоту, на рыбалку, на дачу с друзьями. Но разве от войны убежишь? Догнала-таки.
В 2001 году не стало Николая Васильевича, нашего, ставропольского героя.

В музее министерства финансов Ставропольского края есть данные о ветеране Великой Отечественной войны. Есть подлинник схемы боевого пути 321-82 Гвардейской Запорожской Краснознаменной, ордена Богдана Хмельницкого стрелковой дивизии (август 42-го — май 45-го). Его оставила вдова Николая Васильевича - Галина Геннадьевна Ветренко.

Вся семья с почтением и безмерным уважением вспоминает своего супруга, отца и деда. Где еще взять такого?..