Наследство. Часть 2

Окончание. Начало в №239.

...Ехали молча: вроде считали и по карте смотрели, не так уж и далеко. А если тут и тут наискосок, не ехать по федеральной трассе — так вообще близко. Трое мужчин чуть старше среднего возраста и двое относительно молодых притихли. Проезжали калмыков — песни орали, рация не умолкала. В общем, с присвистом... А тут, через леса, как-то неуютно. Ни одного человека вокруг, ни одной, даже самой маленькой деревушки... Нет, вон какие-то постройки...

ЛЕСНАЯ БАБУШКА

Завернули. Дома добротные, но брошенные: ставни настежь, снег метет прямо в окна. Нет, вон вроде обитаемый островок. Подъехали к дому, заметили, что на окне чуть шевельнулась занавеска. По рации: «Нас видят! Осторожно!» В этот момент крошечное окошко прямо в двери распахнулось, и оттуда выполз ствол охотничьего ружья! «Спокойно!» - раздалось хрипение рации. Окна машин чуть опустились, и обе машины тут же ощетинились стволами. Фарид и Рус кричали что-то вроде: не стреляйте, нас все равно больше, мы победим и тому подобную чушь. Ствол так же медленно вполз в окошко на дверях, потом дверь приоткрылась, и на порог робко вышла старушка.

Даже боец хохотал, согнувшись: «Ну, приехали!» И врачи, и их пациенты, маленько заблудившиеся в костромских лесах, от смеха не могли говорить. Старушка обиженно поджала губы: сухая, маленькая, но видно, что крепкая, ничего не боится... «Мамаша! Да нам ничего от вас не надо! Вы уж, пожалуйста, скажите, как нам в военный городок проехать. И мы уедем, не будем вас стеснять. Мы хорошие», - сквозь смех выдавил Рус.

«Дак чо... Заходьте, коль приехали с добром... Ноги вон обметите!» Старушка сунула им огрызок веника. Обмели. Вошли в чистенькую горницу: прямо на них сурово смотрели несколько икон. Бабушка кивнула на широкие лавки у стола: «За иконами? Не отдам, хоть на месте убивайте!» Видя, что ее «богачества» не интересуют приезжих, успокоилась. «Тады чаво? Давайте картошек наварю, что ли? Сутки едете... Ну так и отдохните у меня. Печка топится, найду, что вам постелить, а утром поедете дальше. Гостиниц тут нету. А в тех домах есть жильцы...» - «Степанида Андреевна! А какие ж там жильцы?» - «Соседи мои, какие... Хожу вот к ним, поговорить иной раз хочется. А у меня одна собачка,и та уж старая. Да кошка ей под стать... Мы тут все немолодые уж».

В ГОСТИ...

Утро брызнуло солнечными лучами, мужчины неохотно вылезали из теплых объятий тулупов, потягивались. Серега Понаехали хрустел позвоночником. Рус внимательно изучал швы на его спине, корсет на шее. «Привык уже?» - «А куда деваться? Привык...» - «Ну скоро сниму... Еще с полгодика поноси этот ошейник...» Бабушка Степанида внимательно прислушивалась: «Ты чей, сынок?» - «А! Да ничей, бабушка, нет у меня никого, считайте, детдомовский». Ели-пили быстро. Выяснили, что кое-какую еду завозит знакомый шофер «с района», что-то сама выращивает... Поспрашивали о соседях, о тех, что на ночь говорила. «Да и пойдем сейчас, поглядите...»

Дверь первого дома была открыта, порожек выметен. Видать, Степанида старается. На высокой кровати в уличном холоде кто-то лежал. Полковник попятился: «Там мумия, мужики...» На высокой подушке лежала голова человека. «Это Афанасьевна, моя подружка. Померла этим летом...» - «А как же?..» - «А кому я скажу? Тут некому говорить, сынки. Там вон брат мой родный, в третьем доме подружка моя, Матрена!» - «И их поэтому не похоронили?» - «Дак некому! А домовины есть у всех... Да кто их потянет на кладбище-то? Некому... Я тут одна. Вот, зайду, поговорю с ними, душу отведу... Так и я ж так буду... Как почую ее, так и лягу в койку... Тут были и такие, что красными подушками накрывали себе лицо...»

Земля оттаивала недолго: все-таки зима была милосердна: не сильно проморозила землю. Мужчины остервенело рыли две большие ямы. «Вы поглыбже копайте, сынки! А то мишка придет... Хотя что ему тут раньше не появиться бы?» Когда всё было закончено и могилы увенчал срубленный тут же крест, все молча стали рассаживаться по машинам.

Внезапно доктор Рус обернулся: «Бабушка! Ты меня тут подожди. Много не увязывай. Кошку ищи и собаку тоже. Со мной поедешь. Не знаю, когда... Завтра, думаю, или, может, послезавтра».

ДОРОГА

В дороге все молчали. Нарушил молчание молодой Сергей: «Доктор, вам оно надо? Ну куда бабульку срывать? Тут у нее гнездо, она привыкла...» Дед Серега и Фарид, увидев взгляд доктора, поежились... «Поедет со мной. Хоть похороню, как человека. Да она еще поживет, не бойтесь... На обратном пути и заберу».

Дорога быстрой лентой катилась под колеса машин. Костромские леса обступили со всех сторон. Вот проехали один поселок, похоже, леспромхоз какой-то. Вот — другой. А тут — на белоснежной поляне стоит просто сказочный домик! Все, от крыши до первых венцов аккуратного сруба, отполировано, все в причудливой резьбе, в деревянных кружевах.

ОТЕЦ ВЕРНУЛСЯ...

Остановились. Из окна на гостей смотрела хорошенькая мордашка мальчишки. Вот он обернулся и кого-то позвал. Тут же поверх его белобрысой головенки показалась женская голова в синей косынке. Из машины вышел Полковник, подошел чуть не вплотную к резным наличникам. Женщина, ребенок и мужчина смотрели друг на друга. Ребенок что-то говорил маме, та качала головой. Для Полковника исчезло все: улица, где были еще дома, чистый снег вокруг этого, невысокая елка, увешанная игрушками и конфетами. «Сынок! Я твой папа!» Женщина была уже на пороге: «Что вы такое говорите? Наш папа полярник. Он вернется, может, не скоро...» Малыш уже бежал навстречу, в наспех накинутой курточке: «Папа! Я знал, что ты мой папа! Я все время тебя ждал и вот нарисовал тебе!» На детском рисунке был изображен солдат с огромной красной звездой на шапке. «Вы даже не знаете, как меня зовут», - тихо пыталась говорить женщина. «Узнаю сейчас...»

Потом они долго махали вслед убегающим машинам. Первым опомнился Фарид: «Да... Он что, ее знал раньше? Не похоже... А молчал всю дорогу, что у него есть сын тут», - «Да какой сын? Видимо, нашел, что искал», - тихо сказал Рус, и на этом беседа оборвалась.

Я СМОТРЕЛ В ТВОЕ СЕРДЦЕ...

Рус смотрел вперед, а перед глазами стояла картинка: он в Португалии, у друзей. Маленькое кафе, где по вечерам пьют кофе, едят чудную рыбу, ведут неспешные разговоры... На крошечной эстраде завсегдатаи: два музыканта. Один с большой и лысой головой, другой — просто старый уже. Внезапно они запели под гитарные переборы. И на Владимира посмотрела женщина в черном до пола платье. Можно сказать, очень пожилая... Хозяин кафе, Андрей, тихо проговорил: «Приглашай на танец. Просто подойди... Теперь ты не имеешь права отказаться». Женщина была худой и далеко не первой молодости. Но она была — синьора! Она правильно наклоняла голову, держала его за руку, ногами как-то красиво переступала... Владимир, не знавший правил игры, неуклюжий молодой профессор, старался повторить, но все получалось как-то не так. Не так... Это тебе не борщ в обед, который подает «профессорша» в бигуди. Сколько лет прошло, а помнит он теплое дыхание синьоры, запах ее духов, тягучую песню, которую перевел, не зная ни одного слова: «Ты помнишь, как мы танцевали? Ты смотрела в мои глаза. Я смотрел в твое сердце...» Что-то не так. Вот везет он поломанного мальчишку. Красавец редкостный, а ведь, по сути, что его ждет? Надо попробовать выучить его. Сын далеко, да, собственно, его родители не особо интересуют: дали все и ничего взамен.

ПУТЬ ДОМОЙ

Тетушка ждала. Горячая еда, поспать-отдохнуть, «Ой, надо же, какой красавец ты, Сережа! Поедем на Алтай! Эх, выросла я...» - это бойцу «со спиной». Машины оказались еще в целлофане, «обвесов» на них миллион: любил дядюшка красоту. Молодые офицеры даже заправили, выправили доверенности: садись и поезжай. Под слезы тети Нины, в тот же день уезжавшей домой, отчалили... Ехали без приключений. Погода хорошая, зима хорошая, в машине тепло.

Проезжали брошенное село и вдруг на обочине увидели гору подушек, одеял, узлов и сверху всего снопа — маленьких собачку и кошку. Степанида! Со смехом трамбовали ее пожитки, увязывали, укладывали корзину с теплыми пирожками... Степанида долго оборачивалась на родное село, пока не скрылось оно за поворотом. И все равно оборачивалась, утирая глаза кончиком теплого платка...

В Волгограде их уже ждали. Мужчина, бывший пациент, хорошо одетый, прихрамывая, торопился к каравану. О чем-то поговорил с Русом. А дома, после ахов и охов супруги, уже готовой к встрече Степаниды (это ж надо — за сутки отремонтировала добротную времянку во дворе!), доктор подошел к спутникам. «Мужики, не знаю, когда теперь встретимся... Одну машину я продал. Вот, возьмите!» И каждому буквально воткнул в руку по небольшой пачке денег, скрученных простой бухгалтерской резинкой. Первым опомнился Сергей со странным прозвищем Понаехали. Он потряс коротко стриженной головой: «А можно в Москву? Я с Дедом и Фаридом доеду! Посмотреть хочу... А дома что? Да друзья придут - и все: деньги уйдут в магазин... Можно?»

Фарид одной рукой осторожно подтолкнул его к своей машине: «До Нового года у меня поживешь! Еще четыре дня. Я сам тебе покажу. И Москву, и свою станцию. Покатаю на смене. Хочешь?..»

БУДЕТ ДОЧЬ!

Дед Серега, Фарид и Сергей-молодой отправились в Москву. Нянчить внуков Дед отказался: «Сами родили, сами пусть и нянчат. Хочу отдохнуть да подругу проведать. Жениться, что ли?.. Да и на смену скоро, отгулы кончились. Это «профэссор» у нас может себе позволить отдыхать и по заграницам ездить». Он еще не знал, что сразу после Нового года поедет в Англию: драгоценное письмо с приглашением на симпозиум приняла старенькая соседка...

...Утро. Солнце светит прямо в лицо Фариду. Мунира топчется у постели Сергея, не зная, как быть: разложенное кресло преградило путь в кухню. «Да толкни его, и все!» «Я не могу... Мне нельзя... Фарид! Ты только спокойно выслушай...» Она не успела ничего рассказать: Фарид уже кружил ее по маленькой комнате, такую невесомую, такую любимую. «Как сыну скажем? Как хотим, так и скажем, милая моя!» Серега уже проснулся и лежал в своем кресле, подперев голову руками, наблюдая за суматохой и радостью этих красивых людей.

И тут в дверь постучали. С елкой, какими-то сумками, свертками ввалился неожидаемый Рус, за его спиной маячил Дед, оба смеялись. «С наступающим вас! Фарид, есть газета с объявлениями? Давай! Вот тут купим!» – «Что купим?» - испугалась Мунира. – «Квартиру вам побольше. Тебе сколько не хвататет? Ну столько у нас и есть. Дед — давай!»

Дед Серега достал пачку денег, хлопнул ими по столу: «Вот! У нас все есть, а ты гнешься тут, в общаге. Да и Рус говорит, фиг с ней, с машиной! У него и так целый автопарк, нечего мелочиться! Эту хату берем!» Сергей, подскочив и натянув джинсы, достал свои. Но их не приняли: «Тебе учиться еще! Будешь как я — хирургом. Как пройдешься в маске по больнице — все медсестры твои! Увидишь... Слушай, я все никак твою фамилию не вспомню: крутится в голове что-то...» - «Да простая у меня: Понаехали...»

Хохот долго еще разносился по коридорам маленького общежития. Наступал Новый год.