Негативная музыка, которая лечит

Пятигорская «Агенда» - проект музыкантов из группы Atra Hora Алексея и Яниса Георгиади. На прошлых выходных Янис приезжал в Ставрополь с сайд-проектом «Агенда». Это смесь русского рока, атмосферного рока и фолка, сдобренная изрядной порцией пессимизма. Кто-то спросит: зачем вообще музыкант берется за чернуху, к чему негатив? Об этом корреспондент «Вечёрки» поговорил с Янисом перед выступлением.

- Янис, когда у тебя появилась идея создания нового проекта?

- «Агенда» появилась два года назад. В Atra Hora мы пели на английском, немецком, греческом. Из-за языкового барьера месседж оставался недонесенным, поэтому начал писать на русском языке. Я пытался найти состав, но так никого и не нашел, решил, что все инструменты буду прописывать сам. Думал так: появится группа — хорошо, будем играть вместе, не появится — буду играть сам. С группой, конечно, очень тяжело: постоянно меняются люди, кто-то приходит, кто-то уходит, это я знаю по Atra Hora, годами приходится разбирать один и тот же материал, одни и те же песни, все время стоишь на одном месте. А тут написал — спел, написал — спел.

- Что обозначает название «Агенда»?

- Когда стал искать название, понял, что все красивые слова давно расхватали. А в голове в это время крутилась «Агенда Матери». Это из учения Шри Ауробиндо и интегральной йоги. Стал искать, что такое «агенда». Оказалось, что это слово есть во многих языках, у него множество значений: это и журнал, и записная книжка, и календарь будущих событий. Что самое интересное, это и сборник церковных обрядов, как «служебник» или «требник». Для меня это очень важно, потому как я полностью согласен с Ильей Чертом (лидер группы «Пилот». - Прим. авт.): отличие искусства от самодеятельности в том, что оно приближает человека к богу, делает его чище и лучше. Если творчество не направлено на то, чтобы очищать душу человека и развивать его, то это колхозная самодеятельность. Поэтому я остановился на таком названии.

- Получается, сейчас у тебя два музыкальных проекта?

- Три: Atra Hora, «Агенда» и новая группа Distressfull Project, в переводе «многострадальный проект». Была когда-то идея играть металл с электронными элементами, назвать это дело Tristesse Auternum. Но потом выяснили, что так называться не можем, потому что слова в названии по родам не сочетались. Потом долго не издавали материал, лет на семь заморозили, а в этом году решили все-таки издать. Послушали, а звук уже не тот, не нравится — нужно перезаписывать. А спустя семь лет у нас появилась куча новых возможностей, стали каждую песню разнообразить, что-то добавлять. В общем, так и получился «Многострадальный проект». Скоро будет альбом из 12 надоевших песен (смеется).

- В Atra Hora ты пишешь одну музыку, в «Агенде» — совершенно другую. Не всё получается выразить в одной группе?

- Для меня Atra Hora - это боевая музыка огненного перерождения, пламени, она была создана под влиянием тяжелой музыки 90-х и группы Dead Can Dance. «Агенда» — это уже копание в себе, извлечение наружу всего самого мрачного и тяжелого.

- А слушатель не боится такого материала?

- Мне часто говорят, что не могут такое слушать просто из-за того, что у них самих тяжелый период жизни, что им нужна музыка посветлее. Мне эта позиция совершенно не понятна. Зачем делать вид, что все хорошо, если это не так? Раньше, когда мне плохо было, я зависал на всяких My Dying Bride, Anathema; в их депрессивной музыке растворялся и мой негатив. Происходил катарсис, вся чернуха проходила быстрее. Можно прятаться от плохого настроения, а можно его обозначить в музыке и выпустить наружу. Да, бывает такое, что жизнь ломает через колено, но в основном 90% негатива мы накручиваем себе сами. В «Агенде» я и пытаюсь показать ту чернуху, которая есть, но на которую мы закрываем глаза. Есть, например, песня о войне, о ГУЛАГе, тяжелых состояниях. Есть, конечно, несколько светлых и добрых песен (смеется).

- Песня «Новый дивный мир» - отсылка к Хаксли?

- По тексту она больше отсылает к Оруэллу. Однажды мне разом попались три произведения: «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «1984» Оруэлла и «Мы» Замятина. Для меня это как трилогия, три разных точки зрения. У меня они сплелись, в итоге вышла песня с отсылками ко всем трем произведениям. Я обычно не ставлю цель опираться на что-то, само так выходит. Я начинаю писать песню, не знаю, о чем она будет. Писать начинаю под настроение, а потом вдруг выясняется, что есть какая-то идея (смеется). В этом плане музыка выступает как некая медитация.

- Дебютный альбом «Агенды» назван «Города, которых нет на карте». Как выбирал название?

- «Города, которых нет на карте» - это строчка из песни «Камни падают в небо». Те, кто слушал, не полюбили её. Я ею, наоборот, доволен больше всего. Это заглавная вещь, правда, вышла слишком экспериментальная. Куча электронщины, обработанный вокал. Но благодаря этому она и стала глубже, появилось страшное и монотонное звучание.

- Что влияет на твое настроение, что вдохновляет?

- По большей части то, что происходит со мной и моим окружением. Естественно, на меня не могут не влиять книги, фильмы или музыка. Вдохновителем часто выступает какое-то состояние. Раньше, например, когда становилось плохо, я просто звонил другу, и мы развеивались, выпивали; сейчас такое состояние — вдохновение для песни. Так что в этом плане у музыки очень большое преимущество: вместо алкоголя ты выплескиваешь настроение в песню. По большому счету, залить алкоголем горе – это равносильно уничтожению хорошей песни. Часто смотришь что-нибудь, слушаешь или читаешь, вдруг появляется фраза, которая взрывает тебе мозг, ты её быстро записываешь и начинаешь раскручивать. Как говорил Егор Летов («Гражданская оборона». - Прим. авт.), альбом «Сто лет одиночества» весь выстроен из фразы «Вечная весна в одиночной камере». У меня есть песня «Неба край», там моих слов процентов 30, все остальное — цитаты из «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына. Я записывал фразы из него одну за другой.

- А что ещё из литературы влияет на тебя?

- Всегда неизбежно возвращаюсь к Кастанеде, Бхагават-Гите, Достоевскому, Стругацким, очень люблю «Властелина колец» и «Хроники Эмбера». Фэнтези вообще хорошо помогает отдохнуть от мира. Если говорить о кино, очень нравятся работы Нолана, особенно «Интерстеллар» поразил, братьев Коэнов, отдельную нишу занимают Тарковский и Ларс фон Триер, но к последнему возвращаюсь редко, при всем громадном уважении - слишком он тяжеловесен. Люблю старые боевички, на которых вырос, типа «Хищника», «Терминатора», «Рокки». Очень люблю Ридли Скотта: «Чужой», «Прометей».

- А что насчет наколок на руке? Что там изображено?

- Тут много из египетских тем: анх, сфинкс, сюжеты из Египетской книги мертвых. Начал забивать руку татухами давным-давно не у самого лучшего мастера, потом пришел к выводу, что надо это как-то исправлять, перебивать. Вариантов было немного, а я всегда увлекался мифологией, потому остановился на таком варианте.

- Мифология в текстах проходит?

- В «Агенде» нет, в Atra Hora — да, там все буквально напичкано египетской, греческой, ведической мифологией. «Агенда» — это состояние, выраженное в словах, поток сознания.

- Если бы ты отправился на необитаемый остров, диски каких исполнителей взял с собой?

- Это были бы Dead Can Dance, «Гражданская оборона»... Над третьим я бы задумался. Скорее всего, «Бранимир». Для меня он один из самых ярких современных исполнителей. Я вообще очень придирчив к текстам. Сейчас масса ребят вышли на высокий уровень, те же Louna, Слот, но, честно, по текстам я их не воспринимаю.

- А какими тексты должны быть, по-твоему?

- Я привык, что должна быть метафизика, что-то должно быть между строк... Текст должен быть безличным. «Я люблю», «я страдаю» - такого не люблю и не понимаю. Да и должен ли понимать, если эти чувства не мои? Естественно, текст пишется из личных порывов, но, в конце концов, на выходе всё личное опускается. В этом отличие русского рока. В нем может быть по три-четыре аккорда на песню, которые просто вгоняют человека в транс. А в этом состоянии лирику уже нужно декламировать, а не петь. Потому и музыка у нас такая. С музыкальной точки зрения западный рок-н-ролл исходит из безбашенного веселья. Они работают наружу, на публику, у них посыл идет наружу, у наших же посыл идет внутрь, в себя. Музыкально мы от запада не отстаем. А вот глубины в текстах порой нет, её нужно вернуть. В этом плане все хорошее чаще оказывается в андерграунде. Так иной раз понимаешь, что нужно поджимать тяжелую музыку, чтобы тем самым её улучшить. Загнать всех назад в андерграунд, и все снова зацветет.

- Часто музыканты превращают свое хобби в профессию. Ты не пробовал музыкой зарабатывать?

- У многих получается, я не пробовал: для этого надо связываться с промоушном, вкладывать большие деньги самому, да и требует больше времени. Пока музыка не приносит таких средств, чтобы бросить работу.

- А как на жизнь зарабатываешь?

- Работаю я сапожником, тут все просто. Работаю на производстве в цехе, у меня свой укромный уголок, гибкий график. Неделю работаю, а по выходным цепляю гитару и еду выступать в другой город. Есть большой плюс игры без состава: всегда сам знаешь, когда можешь выехать на концерт независимо от того, что кто-то болен, уезжает. Иногда со мной играет брат (Алексей Георгиади), подыгрывает на басу.

- Записываешь все инструменты самостоятельно?

- Да, кроме барабанов, их приходится программировать. А так все пишу у брата дома. Он живет по соседству, так что в этом плане никаких проблем нет: живем в одном дворе, дома только разные. У него звуковая карта, миди-клавиатура, микрофоны. Недотягивая до студийного звука, можно сделать все на хорошем уровне дома. По выходным просто прихожу к нему, и мы работаем над материалом. В этом плане музыкантам сейчас стало легче: не имея больших средств, можно создать домашнюю студию и «на коленке» записать альбом. Он не будет профессиональным, как на настоящих студиях, но прозвучит достойно. Так что даже если музыка и не приносит больших денег, можно оставаться в андерграунде и звучать, продвигать свои идеи, развивать и себя, и слушателя.