Отец

(Продолжение. Начало в № 93)

22 июня 1941 года

Яркая вспышка – оглушительный взрыв и еще, еще… Взрывной волной сбросило с кровати, в следующий момент еще удар, в голове звон, все перевернулось, подняться не было сил.

Стихло так же неожиданно, как и началось. Только звон в ушах, скрежет песка на зубах, огонь и запах гари и еще чего-то нового - приторного. Пошевелил ногами, руками, вроде все на месте, только придавлено чем-то. Разогнул спину и выпрямил руки, встал на четвереньки, оглянулся, на ногах лежал, головой в песок, человек, крови не было, но он не дышал. Вытащил из-под него ноги, встал, земля заходила ходуном, обхватил голову руками, шатаясь, пошел на мелькавшие в рассветных сумерках и дыму фигуры. Сквозь звон в ушах становились слышны крики, команды, стоны…
Все, что осталось от полка после десятиминутного артиллерийского обстрела, – неполная сотня уцелевших, более двух сотен раненых, погибших собрали и положили у дороги. Сомнений не было – война!
Оружие было только на взвод охраны. Принято решение пешим порядком направляться в расположение штаба дивизии, в Гродно. К полудню были на месте. Город бомбила немецкая авиация. Несмотря на царившую суматоху, выполнена комплектация подразделений, выдано оружие и боекомплект. Полку была дана команда - выдвигаться в юго-западном направлении в укрепрайон и перекрыть дорогу на Минск.

29 июня 1941 года

Позади семь дней войны. Остатки полка после захлебнувшейся контратаки, под постоянными налетами авиации, обстрелами и преследованием танками, разбросанные по лесам, попали в окружение. Дороги заняты немецкими войсками, фронт не существует. Фашисты продвинулись в глубь нашей территории, но куда, на сколько километров, никто не знал. Собралось в лесу 36 человек под командованием капитана. Приняли решение выходить из окружения, двигаться на восток, разбившись на четыре группы. Идти, избегая больших дорог, ночью. Группа младшего лейтенанта - семь человек, таких же, как и он сам - 18 – 20-летних «зеленых пацанов»...
В первый день и ночь прошли, плутая по лесу и перелескам, около 30 километров. На рассвете вышли к опушке, на краю поляны - три стожка свежего сена. Выставив дозорного на противоположном краю поляны, где начиналась слегка наезженная телегами дорога, легли спать, решив после полудня пройти к деревне - разжиться продуктами, все, что было, съели еще вчера.
Поспать удалось недолго – часа полтора. Разбудил пинок кованым сапогом по ребрам, лающий хохот и крик «Ауфштейн! Русиш швайне, хенде хох!».
Это потом уже выяснилось – дозорного тоже сморил сон, а немцы зашли в деревню и с местным жителем направились за сеном для лошадей. Здесь и наткнулись на спящего часового, узнали, что он не один – в стожке еще шестеро. Вот и все «доброе утро». Под конвоем вывели к деревне, а потом на дорогу, ведущую в Гродно.
В глазах застыла нерадостная картина – от левого края горизонта дороги до правого тянулась по обочине нескончаемая вереница «нашего брата». Оборванные, раненые, голодные, с запуганными не понимающими глазами – что произошло и что будет дальше?

30 июня 1941 года

Войне неделя. Опять тот же вокзал Гродно. Над зданием красное полотнище с белым кругом и черной свастикой в центре. Из динамиков бравурная музыка. На оцепленной площади нет свободного места, все заполнено пленными красноармейцами. Команда, построение, и очередная нестройная колонна направляется к дальним железнодорожным путям, где стоят грузовые вагоны и тянутся складские строения. В них заводят и закрывают пленных.
Утром сортировка, составление списков, отдельный ангар для офицеров.
Чувство голода и особенно жажда забивают всякие мысли.

1 июля 1941 года

Ночь, ворота с лязгом распахнулись, в лицо ударил свет прожекторов, раздался лай овчарок, гортанные команды охранников. На ломаном русском команда по одному выходить и по подмостям в товарные вагоны. Створы вагона закрываются. Вся погрузка заняла не более получаса. Свист паровоза, толчок, и вот состав уже пополз на запад. В переполненном вагоне хватало места только сидеть, лежали по очереди. Голод и жажда были невыносимы.

2 июля 1941 года

Уже почти стемнело, когда состав остановился. Это была какая-то товарная станция, по периметру обнесенная забором из колючей проволоки со сторожевыми вышками и прожекторами. После переклички и дополнительной сортировки часть военнопленных погрузили в грузовики.

3 июля 1941 года

Лагерь. Санитарная обработка, и вот уже строй голодных, измученных людей в полосатой робе с нашивкой номера на груди и спине стоит, с трудом держась на ногах, на огороженной двумя рядами проволоки площадке, под прицелом часовых и несмолкаемым лаем овчарок. У каждого в глазах немой вопрос: «Жить или лучше было умереть? Что ждет, что будет с ними?». Но смерть миновала, а значит, жить…
Переводчик, видимо поляк, осипшим голосом переводит слова немецкого офицера: «Германия никого просто так кормить не будет, работать, работать на благо рейха!» - «Я, я, арбайтен, арбайтен», - подтвердил офицер. «Да-да... Работать», - молча переводим для себя... Вот и война.

Июль 1941-го – апрель 1945 года

Каторжный труд на шахтах до полного истощения. Барак смертников вповалку с трупами. Работа на полях бюргеров, которым на откорм отдавали тех, в ком еще теплилась жизнь. Но не очень-то кормили... Бережливый народ: чужим трудом пользоваться можно. Свое ни-ни... Карцеры и экзекуция за отказ записаться в РОА – русскую освободительную армию Власова. Опять рудники, стекольный завод, перевод в офицерский лагерь в австрийских Альпах.

25 апреля 1945 года

У начальника лагеря на руках уже был приказ о ликвидации пленных. Это был, наверное, единственный приказ, который он не выполнил. Вернее, не успел выполнить.

Перестрелки и штурма лагеря не было. Охрана ночью снялась, а утром пленные увидели пустые вышки, а также, что караульных нет у ворот. К лагерю подъехали два танка с белыми звездами на броне и несколько джипов с военными и полосато-звездными флагами на антеннах. Американцы! Свобода!

Слезы из глаз, которые, казалось, уже были не способны на это. Реальность, в которую разум отказывался верить. «Неужели действительно свобода? Конец аду и впереди жизнь. Жизнь, с которой на протяжении стольких лет был готов расстаться в любой момент, но выжил! Выжил наперекор всему. Остался человеком и выжил!»

2 мая 1945 года

Нужно отдать должное американцам, они обеспечили регулярный подвоз питания, медицинскую помощь, одежду и обувь. Уже через три дня на руки были выданы свидетельства, удостоверяющие личность и подтверждающие статус военнопленного. Предлагалось и остаться жить на Западе или перебраться в Штаты, давалось время на то, чтобы подумать, при этом рисовалась совсем незавидная картина – что ждет пленных в Советской России. Но когда американец услышал в ответ, что за годы плена подобных предупреждений и куда более зверских обещаний, но только от фашистов, а не союзников, услышано предостаточно, он сухо сказал: «Что же, как говорится по-русски, скатертью дорога» и уже с печалью в голосе добавил: «Тебе решать, может, ты и прав, возвращайся, а вот мне нельзя. Поклон Родине».

То, как и каким голосом это было сказано, еще больше укрепило решение – только домой, на Родину, в Россию!

Продолжать находиться в бараках лагеря было невыносимо. Дату, когда закончится оформление документов на весь лагерь и состоится официальная передача пленных в советскую зону, никто не знал. В то же время американцы не скрывали – «Хотите к своим? Нет проблем, идите через перевал – там русские войска».
Решение было принято – завтра с утра идти вчетвером.

Виктор Карлов

(Окончание следует.)