Отряд

ОМОН ГУ МВД по Ставропольскому краю вчера отметил очередную дату со дня своего образования. Не круглую. Третий десяток отряд мобильный особого назначения разменял в прошлом году. Но это и не важно. Точнее, важны не даты, а люди. Меньше всего хотелось бы, чтобы материалы о них воспринимались как «датские», потому что даже цифры, которые обычно зачитываются перед парадным строем – 1164 государственных и ведомственных наград, 94 медали «За отвагу», 20 – медалей-орденов «За заслуги перед Отечеством» и 41 орден Мужества – это не статистика… Это история нашей страны, нашего края. Это судьбы и жизни людей, неразрывно с этой историей связанных.

Сопричастность

Биографии разные, а вот чувство сопричастности судьбе своей земли одно. Командир отряда полковник полиции Алексей Новиков – не исключение. Он особое отношение к своей земле впитал с детства. В ОМОНе, где он служит более 20 лет, его уважают и даже любят. Молодежь меж собой батей называет. Да и ребята эти ему как родные. Такая уж жизнь на переднем крае – радость общая, горе общее. Все, что со страной происходило, невидимыми линиями фронта, как линиями судьбы, расчертило историю отряда особого назначения.
Отряду и года не было, когда пришлось пройти боевое крещение при захвате заложников в аэропорту Минеральных Вод, потом были события в Москве в октябре 1993-го, а потом «понеслось»: первая чеченская, Буденновск и зона 3-А в бурунных степях Курского района, по сути, бывшая в «условно мирных» для Ставрополья 1998–1999 годах даже не прифронтовой, а фронтовой территорией, переживавшей бандитские налеты, похищения и убийства людей… Потом была вторая чеченская и командировки в зону контртеррористической операции, длившиеся по полгода. А с декабря 2011-го ставропольские омоновцы по полгода несут службу в Дагестане. При этом и в родном крае «востребованность» отряда мобильного особого назначения возросла кратно. Мероприятий, в которых были задействованы силы ОМОНа, только за семь месяцев нынешнего года было больше тысячи. Так что физическая и психологическая нагрузка тут очень большая. Не каждый выдержит. Но в отряде особого назначения и люди особые – с обостренным чувством малой родины и личной ответственности за нее…

Теперь у меня 450 сыновей

– Самое тяжелое в нашей работе – терять людей, – эти слова в разговоре со мной произнесли и командир отряда полковник Алексей Новиков, и его заместитель майор Олег Габулов, и психолог подполковник Лидия Маслакова. И так сказал бы, наверное, каждый в отряде… Вот потому имена погибших товарищей – навечно в списках отряда, потому под постоянной опекой и заботой – их семьи и их память. На свои средства офицеры и бойцы ОМОНа построили в расположении отряда мемориал, где увековечены имена девяти погибших товарищей, а также открыли комнату славы (музей). Две улицы Ставрополя получили имена погибшего в Грозном Романа Разнополова и Александра Ерохина, принявшего свой последний бой в Курском районе Ставрополья, именами погибших в Тукуй-Мектебе Владимира Горбова и Андрея Силина названы улицы в Нефтекумске. Им, а также Сергею Харченко, Владимиру Бубнову, Максиму Луговскому, Сергею Арапову, Александру Черненко установлены мемориальные доски на их родных школах.
Даже в Челябинске, откуда родом был Сергей Арапов, вместе с группой товарищей вышедший на шквальный огонь боевиков под ставропольской станицей Беломечетской 15 февраля 2011 года…
…Вот уже в третий раз накануне торжественных мероприятий по поводу дня образования отряда омоновцы выезжают на это место у поймы Кубани вместе с семьями погибших под Беломечетской товарищей. Родные их об этом просили. Заросли тут густые, зимой, в годовщину боя, неподготовленному человеку здесь вообще не пройти. А идут-то матери, дети… Так что ездят сюда в августе – к поклонному кресту, что на месте гибели ребят установлен… Теперь это тоже традиция…
… Хотя «традиция» – слишком сухое слово. Осиротевшие семьи просто не бросают. Даже детей в школу собирают с участием отряда. А матерям всем, чем могут, стараются помочь, вплоть до того, чтобы приехать да какую-никакую мужскую работу по хозяйству сделать. И психологи, конечно, с ними работают.
В кабинете Лидии Ивановны Маслаковой висит картина. Роняющий последнюю листву осенний лес в коричнево-дымчатых тонах. И маленькое зеркало озерца, не сразу приметное за мощными стволами деревьев. И на этой темной зеркальной глади – два белых лебедя…
– Да это вышивка, – приглядевшись, с изумлением говорю я.
Лидия Ивановна кивает:
– Это мама Андрея Силина вышивала… После Тукуй-Мектеба мы долго с ней работали. Очень тяжело было… Мы и сейчас в Нефтекумск несколько раз в год выезжаем… Вот она мне эту картину и подарила. «Ты же, – говорит, – сама меня учила: надо жить»…
Исполняющий обязанности заместителя командира отряда Олег Габулов показывает мне кипу телеграмм с поздравлениями с днем образования отряда.
– Вот эта – от мамы Романа Разнополова, – протягивает он мне белый листок.
«Дорогие ребятки, – пишет Галина Ивановна, – поздравляю вас всех. Спасибо за подарки. И очень жду в гости».
И приписка: «Кастрюльки очень хорошие. Постараюсь к вашему приезду приготовить что-нибудь вкусненькое»…
На день образования отряда Галина Ивановна обязательно приезжает в Ставрополь, но всегда поздравляет еще и телеграммой. Эти ребята, которые служили вместе с ее Ромой и были вместе с сыном в последней для него командировке в начале 2001-го, теперь для нее родные. Без них она не пережила бы то 28 марта (их общий с Ромкой день рождения), в который ей пришлось хоронить сына…
– Роман так радовался, что служит в ОМОНе, – вспоминает Галина Ивановна. – Приезжая домой, все мне рассказывал: «У нас в отряде такие люди! Такое братство!»… Теперь это братство дает мне силы жить… Все двенадцать лет… Теперь у меня 450 сыновей…

Люди-легенды

День образования отряда значим не только присутствием высоких гостей и искренними словами благодарности, но и тем, что собирает всех, для кого ОМОН стал судьбой. А среди ветеранов и ныне служащих много таких, про кого можно сказать: «человек-легенда».
Александр Дмитров, в Чечне, раненный в обе ноги, вывел из-под обстрела свою машину, а после этого еще нашел в себе силы перевязывать других раненых… Алексею Москвитину и Михаилу Шкиртовскому, которые эвакуировали раненых, маневрировать пришлось вслепую. Противник вел огонь, и люки были закрыты. Направление определяли по выстрелам, при этом рассчитывая, в какой момент надо притормозить… Каждая секунда в этом отрешенном поединке жизни и смерти была длиною в вечность. Победила жизнь.
Олег Габулов подводит меня к стенду с фотографиями.
– Вот Владимир Хлопянов (буденновский взвод ОМОНа) – во время боестолкновения с бандгруппой, готовившей подрыв на нефтепроводе, получил ранение. Пуля до сих пор у него сидит чуть выше сердца – врачи не решаются трогать… Александр Моргачев был ранен в Грозном. Пришлось ампутировать часть ноги. Но он служит…
– Служит?! А в каком подразделении?
– В ОМОНе…
В отряде много действующих ветеранов, которые о пенсии не помышляют, несмотря на то, что давно (с учетом «горячих командировок», где день считается за три) выработали право на заслуженный отдых.
Командир решение продолжать службу только приветствует.
– Всегда жаль, когда из отряда уходят хорошие специалисты, – говорит полковник Новиков. – Ведь готовить их нужно не один год.
Действительно, специальности-то уникальные. Например, снайпер становится настоящим снайпером за пять лет. Не говоря уж о том, что нужны определенные личностные качества. Одно из главных – выдержка, умение ждать. Важна и психологическая совместимость – снайперы ведь работают в «двойках». Конечно, учитываются и пожелания самих бойцов, с кем именно они хотят работать – и не только при формировании «двойки», но даже при выходе в наряд… В Ставропольском ОМОНе хорошие снайперы  – с опытом обеих чеченских войн, а некоторые – еще и афганской…
То же самое можно сказать о саперах. Востребованность именно инженерных подразделений ОМОНа сейчас существенно возросла. Думаю, нет необходимости объяснять – почему…
Так что из ОМОНа уходят немногие. А которые и ушли на более высокие и спокойные должности в другие подразделения, очень часто просятся обратно. В отряде и отношения между людьми особые. Это действительно братство, которое рождается в боевых условиях, на переднем крае, на острие. А там, где спокойнее, его, как правило, нет. Вот этого братства людям сразу начинает не хватать…
Вот и полковник Новиков не мыслит себя на более спокойной службе. И прекрасно понимает, почему в его отряде так много семейных династий. Он тоже бы хотел, чтобы сын служил в отряде. Но по закону сын не может служить в подразделении, где отец командир. У сына работа тоже не из легких, он – криминалист, капитан полиции.

ОМОН – дело семейное

Среди представителей династий в ставропольском ОМОНе есть даже девушка. Нет, девушек в отряде много (делопроизводители, бухгалтеры, психолог). Но боец среди прекрасного пола – только Марина Алкацева. Хорошо служит, не отстает ни в боевой, ни в строевой подготовке. С успехом участвует в ведомственных соревнованиях. Марина в отряде как дочь полка – большинство ее с раннего детства знают. Отец ее – Николай Александрович Алкацев – только недавно на пенсию вышел. Был он командиром курского взвода Ставропольского ОМОНа. И мама в милиции служила. Девчонка с раннего детства знала, что такое зона 3-А, засады, секреты, наряды и боевые тревоги, по которым не раз поднимались отец, а потом и старший брат Руслан, что тоже пошел служить в ОМОН. А потом был февраль 2006-го, когда отец находился в командировке в Грозном, а брат – в одночасье ставшем «горячей точкой» Тукуй-Мектебе. Пятнадцатилетняя Марина тогда окончательно решила, что тоже будет в отряде особого назначения. Только сначала она хотела быть кинологом. Вовсю тренировала овчарку, которую отец когда-то привез из Чечни. Омоновцы тогда выходили и выкормили разведенной сгущенкой нескольких щенят, оставшихся без материнского молока, а после командировки разобрали их по домам. На домашних харчах щенок у Марины быстро оформился в огромную псину, впрочем, маленькую рыжеволосую хозяйку уважал и команды выполнял. Но так или иначе, кинологом Марина быть передумала. Решила быть бойцом.
– Вы не колебались, принимая ее на такую службу? – спросила я у полковника Новикова. – Все-таки девушка.
– Нет, – улыбается Алексей Алексеевич. – Я же Марину с детства знаю. Она – одна из немногих, кого я взял в отряд без всяких колебаний.
А вообще-то в ОМОН отбор очень серьезный. Государство, слава Богу, повернулось лицом к нашим защитникам, бойцам гарантирован соцпакет, достойная зарплата, страховка, реальной стала и перспектива получения жилья. Общежитие квартирного типа на сто семей буквально на днях будут заселять… Так что служить в отряде особого назначения хотят многие, но немногие могут.
На отборочных испытаниях, как рассказал мне старший инструктор боевой и физической подготовки Василий Рыбкин, претенденты должны пробежать трехкилометровый кросс не более чем за 11 минут 48 секунд и выдержать два поединка (борьба и ударные единоборства) с хорошо подготовленным противником. Победа в этих «боях» не главное, главное – воля и стремление победить. Так что оценивается не только физическая подготовка, но и личностные качества. Но к этим испытаниям допускаются только те, кто прошел психологическое тестирование и собеседование. Две трети от общего числа претендентов отсеиваются именно на уровне психолога. Закрыт путь в ОМОН тем, кто хоть единожды употребил наркотик, лицам с психическими отклонениями и низким интеллектуальным уровнем. Бывает, рассказывает психолог Лидия Маслакова, что двадцатилетний детина не может ответить на вопросы из первого класса средней школы: «Сколько букв в русском алфавите?» или «Кто написал «Золотую рыбку»?».

На «танкоопасном» направлении

Для самой Лидии Ивановны отряд – второй дом. Со своими ребятами она была и в радости, и тем более в горе, когда приходилось терять товарищей. Пришла сюда в 2002-м и практически сразу отправилась на полгода в командировку в Чечню. А именно там, в командировках, люди лучше всего и раскрываются. Сейчас подполковник Маслакова с улыбкой вспоминает, как отговаривали ее в свое время уходить с должности начальника отделения инспекции по делам несовершеннолетних на непонятную должность психолога, как лукаво спрашивали: «А бойцов в ОМОНе бояться не будешь?». И как она отшучивалась – мол, после несовершеннолетних мне уже ничего не страшно…
Бойцов Лидия Ивановна не только не боится – она относится к ним по-матерински.

Молодежь, только что пришедшая в отряд, рвется в бой и постоянно донимает психолога вопросами:
– Лидь Иванна! А вы нас в командировку отпустите?
– Милые, – отмахивается она, – вам до командировки еще, как до Китая пешком. Вы пройдите сначала учебный центр, послужите годик. А там посмотрим…
…Для тех, кто, набравшись опыта, выезжает в первую свою командировку, романтика заканчивается сразу по прибытии. Параллельно со службой надо обустраивать быт. К тому же слишком быстро начинают понимать цену безмятежным горным красотам вокруг. Ставропольский ОМОН сейчас несет службу в одном из ущелий Дагестана, вблизи тех мест, где когда-то был пленен имам Шамиль. Да и сейчас в непосредственной близости с пунктом временной дислокации есть аулы, где лояльность к представителям государственной власти России напрямую зависит от времени суток…
Лидия Ивановна вспоминает, как недавно приезжала к своим на пункт временной дислокации. Психологически самыми трудными считаются первый и последний месяцы командировки. Так что психологи стараются поддержать бойцов и офицеров.
– Ой, ребята, у вас тут прямо Швейцария, – восхищалась Лидия Ивановна, действительно залюбовавшись отвесными, как стена, скалами.
– Ага, – хмуро ответил кто-то из бойцов. – Только не курорт.
Да, из этой «Швейцарии» рукой подать до Азербайджана, да и до Ирана отсюда гораздо ближе, чем до родного Ставрополя. В общем, зона ответственности Ставропольского ОМОНа – участок стратегический. Впрочем, у отряда мобильного особого назначения таковым является любой участок… Такая жизнь, такая работа, такое время… Времена не выбирают – в них просто живут. По-разному. Офицеры и бойцы ОМОНа, как всегда, закрывают самые «танкоопасные направления» – и в Дагестане, и в родном крае.
Фото Дмитрия ЧЕРНЯЕВА.