С Родиной в душе

Уже второй раз председатель военно-патриотического клуба «Русские витязи» Николай Жмайло вывозит своих воспитанников и ребят из других общественных организаций на Вахту памяти в Смоленскую область, ставшую центром поискового движения страны, благодаря чему уже сотням советских солдат, героически сражавшихся в окружении осенью 1941 года, удалось вернуть их имена. И еще сотни, пока безымянных, были перезахоронены с воинскими почестями. У «Витязей» в этом году кроме непосредственно поисковой работы на Вахте памяти была еще одна очень важная миссия. Они установили два памятника нашим землякам: казакам, сражавшимся в корпусе генерала Доватора, и воинам 102-й и 103-й дивизий, которые вместе с частями, потом получившими звание гвардейских, принимали участие в освобождении и обороне Ельни. Возможно, гвардейской стала бы и 24-я армия, в составе которой сражались две сформированные в Ставропольском крае дивизии, но приказ по гвардии был разослан по войскам в ноябре… К тому времени ни 102-й, ни 103-й дивизии уже не было… Потому что не было в живых…

Неизвестные герои Ельнинской дуги

В нашей России с ее многострадальной историей много святых мест и земель. Святых, потому что в лихие годины непротивленческое долготерпение народа трансформируется в свою противоположность и готовность драться и стоять насмерть. Не за себя - за Родину. Собой люди готовы жертвовать. Мы и войны выигрываем во многом благодаря этой самоотреченной жертвенности. Правда, кто-то жертвует собой, кто-то — дивизиями и армиями… Честно говоря, не уверена, что вторым проще… Просто война — жестокая штука, где даже терминология иной раз граничит с цинизмом. Например, понятие «гамбит», пришедшее в военную стратегию из шахмат, — пожертвовать одной или несколькими фигурами, чтобы не потерять главную. Суть у прямого и переносного значения этого слова одна — цена разная.

Ельня — это тоже гамбит, хотя ею не жертвовали, а как раз освобождали. Это первый советский город, из которого выбили фашистов уже 5 августа 1941 года.

Противника вынуждали стянуть сюда дополнительные силы. Что и произошло. Обозленные потерей шести дивизий при тотальном тогда наступлении немцы бросили на проблемный участок громадные силы, зажав советские части в клещи. Но это было уже в конце сентября. Время (больше месяца) для выстраивания обороны Москвы и подтягивания резервов было выиграно. Да и немцев тут потрепали серьезно. Главное, от столицы силы противника оттянули. И, несмотря на расстояние в триста с лишним километров, герои Ельнинской дуги, известные и неизвестные, по сути отдавали свои жизни за Москву.

К сожалению, бойцы двух ставропольских дивизий большей частью попали в неизвестные и без вести пропавшие. О них практически не пишут, да и информации даже в музее «Память» очень мало. О подвигах доваторцев известно больше — они смогли прорваться из окружения. 102-я и 103-я — нет.
Об этом год назад, на прошлой Вахте памяти, рассказал ставропольским поисковикам ученый из Москвы эксперт-консультант Ассоциации поисковых отрядов России Константин Степанчиков. Сохранилась видеозапись этой беседы:
 102-я танковая дивизия, сформированная в Минеральных Водах на базе Терской казачьей дивизии, получила это название 15 июля 1941 года после доукомплектования танковым штатом в Кирове. Под Ельней 10 сентября 1941 года была переформирована в 144-ю танковую бригаду, вела тяжелые бои в окружении. Остатки ее погибли вместе с командиром 24-й армии Ракутиным в лесу близ Гаврюково северо-западнее Ельни.
…У Константина Симонова в одном из очерков в серии «Разные дни войны» приводится последнее донесение генерал-майора Ракутина, переданное, скорее всего, в день гибели командарма: «Противник силой пять танковых дивизий продолжает развивать наступление, стремясь к полному окружению войск 24-й армии. Части 24-й армии в полосе обороны окружены и атакованы и с фронта и с флангов»…
…А 103-я дивизия (точнее — ее остатки) была арьергардом, прикрывали отход других частей.
 103-я мотострелковая дивизия 27 июня была возвращена с полевых лагерей под Зеленокумском к месту постоянной дислокации в город Ворошиловск (Ставрополь) на доукомплектование и 29 июня отправлена на фронт, в район Вязьмы, — продолжает свой рассказ Константин Степанчиков. — После боев под Ельней, в связи с потерей техники, она стала называться просто стрелковой. По сути и брала и потом защищала Ельню, прикрывая подступы к городу с севера. По сути держала всю дорогу, даже когда началась операция «Тайфун», немцы прорвались и стали огибать Ельню. Даже в донесениях немцев звучит, что эта часть держалась до конца, стреляла до последнего. Они считали эту дивизию самой упертой, потому что она не хотела отходить. Могу привести дословно одно из донесений: «Нам очень мешает флангирующий огонь, который ведет 103-я русская дивизия»… Эта часть приказом командования была расформирована 27 декабря 1942 года, но на самом деле она перестала существать 7 октября 1941 года. Я видел одну из «записок» с немецким переводом, в которой говорится, что русская 103-я дивизия вся погибла на высоте близ шоссейки, — Константин Анатольевич берет карту:
— Это вот здесь, высота 240… — молчит и добавляет: — Передайте в правительство Ставропольского края, вот здесь, на этой высоте, легла ваша ставропольская дивизия… По ней никто не работал, ее историю никто не знает. Жалко, что на этой высоте нет никакого памятника. Памятник героям-доваторцам, точнее — памятный камень с выгравированной надписью, есть. А подвиг 102-й и 103-й дивизии никак не увековечен…

На безымянной высоте

Я, честно говоря, не знаю, передавал ли Николай Жмайло эти слова эксперта поискового движения России представителям властных структур, кому именно и насколько настойчиво… Помогли увековечить память погибших героев обычные люди… И вот их хочется назвать — без регалий и должностей, потому что сделали они это просто от души… Это Александр Горло, Валерий и Александр Мамоновы, Алексей Пятибрат, Сергей Остапенко. Это они нашли средства и на памятники, и на организацию выезда группы ставропольских поисковиков на Вахту памяти. В отличие от прошлого года, нынче на эти цели не было выделено ни копейки из бюджетных средств. Но спасибо добрым людям — хватило и на бензин (наколесили в общей сложности пять тысяч километров), и на хорошее поисковое оборудование, и на питание — две недели ребята пробыли в экспедиции. И еще одного доброго человека хочется назвать — смоленского мастера Сергея Тарасова, который занимался изготовлением памятников. Он и так-то брал только за материал, да бригаде по минимуму оплатить. А то, что ему лично причиталось, не стал брать — вернул, когда вместе с ребятами недалеко от той безымянной высоты, где 103-я дивизия погибла, памятник установил…

…Не хотелось бы здесь рассуждать о политике, тем более — о большой политике, а хотелось бы дожить до светлого дня, когда мы с соседями (братскими республиками — Беларусью, например) будем строить отношения не столько по-партнерски, сколько по-братски. Хотя бы для того, чтобы опыт хороший брать на вооружение — особенно, если он касается нашей общей истории. Вот в Беларуси поисковая работа — государственная задача, где ответственность возложена на Министерство обороны. И на такие вот Вахты памяти военнослужащие не просто привлекаются, они в них полномасштабно участвуют. Нет, у нас тоже участвуют — без архивистов МО, без специалистов, восстанавливающих полуистлевшие данные, хранившиеся в солдатских медальонах, проведение работы по поиску и перезахоронению останков советских солдат было бы невозможно. Да и саперов частенько приходится вызывать, как, например, в этот раз, когда ставропольцы нашли разом несколько проржавевших снарядов… Но у нас инициатива в решении государственной задачи сохранения памяти и воспитания патриотов своей страны принадлежит не государству, а энтузиастам — неравнодушным людям, которых слава Богу много…

Горечь и гордость

В лучшем случае органы государственной власти энтузиастов поддерживают, тогда получается такое великое дело, как Вахта памяти в Смоленской области. Вот я, честно говоря, не знаю, что еще и как написать, чтобы государство поддержало, наконец, военно-патриотический клуб «Русские витязи». Мы хором твердим, вот нет единства, нет идеологии, есть население, но нет народа. А он есть, только мы проявляем себя как народ, только когда грохнет очередная беда с ощутимой всеобщей угрозой — как Цхинвал в 2008-м… А в остальное время у нас нет национальной идеи, которая и формирует народ. Это я про общество в целом. А вообще национальная идея рождается и выкристаллизовывается в душе каждого отдельного человека. Вот в душах пацанов, побывавших на Вахте памяти и своими руками установивших памятники своим землякам-героям Ельнинской дуги, эта идея уже живет, и патриотизм живет, и гордость за своих предков, и слово «память» для них — не пустой звук. В этот раз их было одиннадцать: из «Русских витязей», казачьих обществ Ставрополя и Ипатова, кадетской школы. Возраст от 12 до 20. И каждый приедет и расскажет друзьям, и снова будет ждать следующего мая, чтобы опять туда поехать, как те два парня, с которыми мне удалось побеседовать. А при поддержке государства таких парней — с Родиной в душе — могло быть гораздо больше…

Девятнадцатилетние Саша Бобров и Вася Самарин уже во второй раз побывали на Вахте памяти. После прошлогодних тягот и раскопок под непрекращающимся дождем сначала думали, что больше не поедут. Очень уж устали. А потом ностальгия замучила. И вспоминался уже не дождь и не переправка через болота, а колокольный звон и сотни свечей…, и еще — глаза пожилых людей, которые всю жизнь надеялись, что доведется поклониться могилам своих «без вести пропавших» отцов… И довелось…
И в этот раз ребята привезли домой не только находки для своего музея, хотя есть действительно уникальные — например, магазин самозарядной винтовки Токарева на пятнадцать патронов (были оказывается и такие), штык-нож, осколки снарядов, которыми и сейчас пронизана смоленская земля. Даже гусеницу от танка (легендарной тридцатьчетверки) притащили в прицепе… «Уазик» «Русских витязей», проверенный еще чеченскими военными колеями, дороги Смоленщины выдержал достойно — «забунтовал» и сломался только по возвращении.
Ребята вернулись с обогащенной недетской мудростью душой. Теперь им стоит почитать Симонова, и строки: «Я все-таки горд был за самую милую, за горькую землю, где я родился» для них будут наполнены новым смыслом… Эти мальчишки ведь много чего увидели на смоленских проселках, разъеденных болотцами. Они увидели военную и послевоенную драму тихих русских деревушек, которые частью выгорели в пламени войны и так и не восстали из пепла, другие попали под пресс бездумных реформ, получив клеймо «бесперспективных». И их так много, угасших в комариной глуши, на израненной земле, за которую отдано столько жизней… Это смешанное чувство горечи и гордости остается надолго, скорее всего — на всю жизнь. Тот, для кого Родина начинается с такого чувства, обязательно будет являться частицей — нет, не населения — народа….
А такое чувство у мальчишек за нынешнюю экспедицию возникало не раз. Когда по пути домой заезжали в Подольск к матери погибшего русского воина Евгения Родионова Любови Васильевне, признанного новомученником, погибшего за веру. В музее «Русских витязей» в Сенгилеевском есть картина, на которой художник запечатлел последние минуты жизни пограничника Родионова. А сейчас парни видели его фотографии, слушали рассказ матери о короткой Женькиной жизни, стояли у его школы, возле двух рябин, которые парень посадил перед уходом в армию. Деревцам сейчас столько, сколько тогда было Евгению. Ему могло бы исполниться 35… Но — так уж сложилось в Женькиной судьбе — 23 мая 1977 года он родился, 23 мая 1996-го — предпочел предательству смерть…
А потом, уже перед самым Ставропольем, в донской станице Еланской звонили колокола. И был крестный ход. Такого тут не было, говорят станичники, почитай с самой революции. Так что получается — присутствовали при возрождении и поклонились памяти. Ведь возрожденный храм в Еланской был отстроен казаками еще 200 лет назад — во славу русского воинства и его Победы в Отечественной войне 1812 года.
Так что Вахта памяти у ставропольцев была на протяжении всего пути от Смоленщины до Ставрополья. Она стала данью благодарной памяти воинам всех поколений, сложивших головы за веру и Отечество — за Россию-матушку.