Сборы КСС. Март 1990 года

03.04.1990. Поднимаемся дружно и вместо зарядки играем в волейбол. Самый сильный в волейболе Валя. Немного согревшись, идём к речке. К утру подморозило, небо радует глаз голубизной, а лужи — тонким ледком. Почистив зубы, оккупируем костёр, греемся, зубоскалим, едим гречку, приготовленную индейцем «Прозрачные стёкла».

Запиваем кофе, но он греет мало. Сразу после завтрака снимаю на кинокамеру построение. На построении ничего интересного не говорят. Солнце выползает на верхушки противоположных склонов, но пелена тонких высоких облаков рассеивает его свет. Мужики собирают «снарягу», я цепляю рюкзачок с фотоаппаратурой килограммов на десять, и наша ватага двигается к Аргуну. По пути я отстаю, фотографируя. Наши переходят мост и идут по левому берегу.

Метров через пятьсот я догоняю их на поляне под скалами, освещённой солнцем. Мы снимаем верхнюю одежду, надеваем беседки и ждём, когда Семёныч найдёт подходящие скалы для занятий. Рядом на траве загорает другое отделение. Они о чём-то болтают, но, когда я ставлю «Зенит» на траву, нажимаю кнопку автоспуска и с дикими воплями - становись, снимает, скорей! - бросаюсь к своим, они затихают и испуганно интересуются - не взорвётся ли? Автоспуск срабатывает, но взрыва нет. Соседи облегчённо вздыхают.

Отправляемся с Шурой помогать Семёнычу, ничего не находим, и Семёныч тянет нас обратно.

За мостом рассаживаемся на поляне, Семёныч лезет на склон, а мы лепим из ботинок классную рожу и фоткаем. Лёха учит своих мужиков делать носилки для «пострадавшего».

Семёныч спускается сверху, там ловить нечего. Тогда решаем натянуть полиспаст через реку. У меня кончается киноплёнка, и я иду за новой. Когда возвращаюсь, всё почти уже сделали. Лазаем, я тоже пробую разок. Снимаем, снова натягиваем, перелезаем и снимаем.

Подходит время обеда. Кормят борщом на первое и супом на второе, но мы не отказываемся. Лёха потрошит палатку, и мы загораем возле нее. Хотим дорисовать своё жёлтое знамя, но не успеваем, Семёныч уводит на занятия. Он снова лезет на склон за Аргуном, мы находим бутылки, расставляем на скале, кидаем в них камнями, и я бью их все. Семёныч находит местечко на филлитовой скале, где мы немного лазаем.

Солнце катится по склону на дно ущелья, и я, предполагая классный закат, готовлю «Москву» к съёмке. Потом Шурик предлагает слазить на горку тысячи три высотой, мы добираемся до верха, причём пёс Аргун вместе с нами. Сделав несколько классных снимков, сидим в ожидании красок, обещанных подходящими облаками.

Моя плёнка кончилась, на Шуркиной «Смене» остаётся несколько кадров. Когда облака багровеют, он эти несколько кадров снимает.

Уже на подходе к последней сыпухе у меня из кармана вылетает «Москва», раскрывается, катится по склону, и я не могу её догнать. Я думаю, что ей теперь крышка, пролетев метров десять, она врезается в столб, тут я её перегоняю и метра через полтора останавливаю ногой. К моему удивлению, она цела, только плоховато закрывается. Мы бежим с ещё большей скоростью и через несколько минут приходим в лагерь. Ужина ещё нет, мы что-то перекусываем, потом я одеваюсь потеплей. Пока пишу, мужики успевают собраться, побалаболить, побуянить и уснуть. Так что пора спать и мне.

04.04.1990. Потихоньку раскачиваемся, завтракаем и работаем с носилками до обеда.

После «спасаем» Валька, снимая его со стены, затем идем ловить рыбу. До ужина ничего поймать не удаётся. Поужинав, все же вытаскиваем три форели, завтра будем делать уху. Сейчас немного перекусили и общаемся. Наверно, это первый такой расслабленный вечер.

05.04.1990. Дни становятся однообразными. Эти места достойны одного прохождения, сидеть здесь неделю невыносимо. Отфотографировал здесь практически всё, что можно, причём на всю имеющуюся фототехнику, так что пока желания этим заниматься нет. Дежурим с Лёхой, готовим обед и кормим всю компанию.

Нам рассказывают, как пользоваться рацией, это я хорошо усвоил ещё в армии. Завтра соревнования, но мы ничего толком не делаем. У мужиков болят головы, но это не помешало им поймать четыре форели. Рыба красивая, мы сварим из неё уху.

20 часов 06 минут 53 секунды. Настроение улучшилось. Ужинать пионерской кашей «артек» или «лошадиная радость» мы не стали. Варим уху, ребята поймали целых шесть форелей. В палатке «ташкент», готовят в тамбуре, но тепло и здесь. На улице начинает накрапывать дождь. Начальник сборов Половой уехал за хлебом, вернётся завтра.

Уху разобрали на запчасти. С этими запчастями фотографируемся, спалив последнюю грань магниевой вспышки-кубика.

Пьём чай, немного прибираемся в палатке и, уложив индейца головой к выходу, чтоб сторожил, отправляемся на покой.

06.04.1990. Лёха немного проспал и вместо шести поднял меня в 6.45. Я плетусь чистить зубы, потом подхожу к костру, где мужики уже разогрели воду. Приносят рис и что-то ещё. Минут через пятнадцать завтрак почти готов. Местные аборигены не хотят подниматься даже по сковородочному гонгу, но понемногу выползают из палаток, подходят к костру и угощаются. Некоторые съедают по две и более порции.

Аборигенам предлагают тянуть жребий на соревнования, и наш Валёк вытягивает третий выход. Пока инструктора решают текущие вопросы, мы не спеша готовим снарягу и обсуждаем маршрут. В одиннадцатом часу дают старт первой команде, и она уносится вдаль. На спуске пострадавшего со стены, дюльфере и полиспасте они теряют слишком много времени и финишируют с результатом 1 час, 34 минуты и 55 секунд.

Пока они завершают полиспаст, выпускают вторую команду. Те, уверенные в своём железном четвёртом месте, идут не спеша, и после спуска их снимают с соревнований за какую-то халтуру. Стартуем и мы. Не особенно спеша, подходим к стене. Я кладу у моста носилочные шесты и ещё немного жду внизу, пока все поднимутся. Влезаю по перилам, но и там дело не особо продвинулось. Только при мне уходит вниз двойка, спасатель и пострадавший. Остальные довольно резво прыгают следом. Я дюльферяю последним, на двойной верёвке, которую предстоит продёрнуть, с буржуйской зелёной верёвкой на страховке. Верёвку продёргивают, бегут на тот берег, но с полиспастом тормозят, перематывают его три раза и теряют на этом минут двадцать. Переправляемся сносно, даже носилки умудряемся не утопить в реке.

Мужики перетаскивают меня на челноке последним, хватают «трупа» и уносятся финишировать, предоставив мне с доктором продёргивать верёвки и тащить их на финиш. Мы так и делаем, собираем их в кучу, я взваливаю верёвки на плечо, бегу, доктор немного отстаёт. Когда подбегаю к ручью, носильщикам остаётся только подняться на бивачную поляну. Кидаюсь в воду, окончательно сбив ритм, и на бугор влезаю на последнем дыхании. Кое-как пробегаю последний десяток метров, бросаю верёвки. Доктор отстаёт всего на несколько секунд. Выходит 1час, 20 минут с копейками.

Четвёртая группа делает всё за 47 минут и забирает первое место, но мы не огорчаемся.

После обеда убираем в палатке, общаемся, связываем Олега и поим его водкой, что вызывает бурное веселье обитателей нашей жёлтой палатки.

С Сашкой идём вверх по Кериго, находим хорошую поляну под крупный бивак и большие заводи, растравившие в Шуре страшного рыбака. Возвращаемся уже в сумерках. Находим в лагере шестилетнего Серёгу Смирнова и его отца Славика, коим чрезвычайно радуемся. Побеседовав, забираем Серёгу к себе показывать ему живого индейца. Индеец его особо не интересует, тогда мы сооружаем импровизированный ужин, едим и кормим Серёгу. Мужики сушат промокшие шмотки, а мы с Лёхой кое-как укладываем Серёгу спать, и теперь он сопит сильнее Лёшки. Я, наверное, тоже буду укладываться. Завтра хотим сходить на три башни, но Смирнов сказал, что будем чистить маршрут для соревнований. Осталось всего две ночи, доживём.

(Продолжение следует.)