Таким он был, Олег Даусон

В декабре известному ставропольскому журналисту заслуженному работнику культуры РФ Олегу Даусону исполнилось бы 82 года. А ушел он из жизни, не дожив полгода до своего 60-летия. Олега сегодня нет с нами, но его хорошо помнят все, кто его знал, кто с ним общался, все, кто читал его очерки в газете «Ставропольская правда», кто слушал его передачи по краевому радио. Они, к слову, и сегодня продолжают звучать в эфире, как сокровище фонотеки. Здесь хранятся десятки пленок с записями его голоса и голосов тех героев, с кем ему довелось общаться на долгом журналистском пути.

Меня связывала с Олегом многолетняя работа на краевом радио, где мы творили в литературно-музыкальной редакции. Он был старше меня всего на два года, и мы хорошо понимали друг друга. Эти заметки построены на воспоминаниях об этом талантливом, уникальном человеке.
Готовлю очерк к юбилею нашего с Олегом коллеги – Гены Хасьминского. Включаю магнитофон и прошу рассказать о журналистах краевого радио.
– Особо я хотел бы сказать об Олеге Даусоне, – начинает Геннадий. – Это принципиальный журналист. Он никогда не лгал, всегда говорил правду, был необыкновенно искренним. У него было умное, четкое, высокопрофессиональное перо. Я, как актер, добавлю, что он обладал прекрасными голосовыми данными, великолепно читал стихи. О нем у меня самые светлые воспоминания.

Еще один юбиляр краевого радио – редактор детских передач Людмила Колтун. Вот что она рассказала о том периоде, когда после распада СССР не стало пионерской организации и ушел из краевого эфира «Пионерский огонек»:

– Но я без дела не осталась – задумала новую радиопрограмму для выходного дня, которую должна была готовить целая творческая группа. Перебрала с десяток названий – все не то. И здесь очень помог Олег Даусон, курировавший литературно-музыкальную редакцию и редакцию детских передач. Это был прекрасный журналист. О чем бы он ни писал, все было на очень высоком уровне и не раз отмечалось на летучках как лучшее у микрофона, как лучшее в эфире. Многие журналисты, в том числе и я, считали себя его учениками. Предложенное Олегом Павловичем название будущей передачи «Воскресный час» было и содержательным, и емким, и точным. Получилась теплая, домашняя, семейная и одновременно проблемная радиопрограмма. Оказывается, мы попали в точку. Это было как раз то, в чем нуждались наши слушатели. Они зачастую и темы подсказывали нам, журналистам. А мы не просто выполняли свою работу. Мы творили. Равнодушных не было. Полная заинтересованность каждого. А от этого – общая удовлетворенность.

В начале 90-х годов я уже работал в городской газете «Вечерний Ставрополь». К очередному юбилею краевого радио мне поручили сделать обзорный материал. И я решил представить в нем фонотеку краевого радио, с которой я, как редактор музыкальных передач, был связан 14 лет, и она была мне как родная. Моими собеседниками стали звукорежиссер высшего класса Михаил Ландин, с которым я бок о бок проработал много лет, и заведующая фонотекой Людмила Приказчикова. Людмила досконально знала все пленки, хранящиеся здесь, и могла в считанные минуты найти нужную. Они подробно рассказали о том, какую ценность представляет собой этот отдел краевого радио. К нашему разговору подключился руководитель творческого объединения «Соло» Олег Даусон.

– Литературно-музыкальные, художественные записи преобладают в нашей фонотеке, – сказал Олег Павлович. – Мы не раз повторяем в эфире передачи, которые спустя годы не потеряли своей актуальности и художественной ценности. Это стихи и рассказы, отрывки из повестей и романов не только ушедших из жизни писателей и поэтов, но и ныне здравствующих. Звучат в эфире и творческие портреты писателей, художников, артистов, композиторов, музыкантов, тоже хранящиеся в фонде краевого радио.

Я вспоминаю сейчас редакционные планерки. Олег Павлович всегда говорил спокойно и с долей эмоций, но никогда не повышал голоса на сотрудников, даже если были в их работе какие-то оплошности. В спорах всегда убеждал доводами и умел ценить мнение своих коллег.
Однажды я получил от него не разнос, как говорится, а легкое замечание за ляп, который допустил в очередном воскресном концерте по заявкам радиослушателей. Мы получили письмо от пожилой пары, которая прожила в мире и согласии полвека, то есть отметила золотую свадьбу. Я хорошо помнил популярную в те годы лирическую песню «Утомленное солнце». Нехитрые, но довольно емкие стихи, прекрасная, трогающая душу мелодия в медленном темпе. И я дал эту песню в эфир.

– Все это верно, – сказал мне Олег Павлович, когда вызвал меня к себе. – Но там ведь есть такие строки: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось, в этот час ты призналась, что нет любви». А ведь авторы письма – это любящая пара, прожившая вместе пятьдесят лет.
Я принял доводы Олега Павловича, в следующем концерте мы повторили душевное письмо любящей пары и дали в эфир хорошую песню о любви. Вот такой он был человек, Олег Даусон.

Частенько задерживаясь в комитете после работы, домой шли вместе. Я – до остановки, мне ехать в юго-запад, а ему до своего дома рукой подать. Он жил в верхней части улицы Ленина. Шли не молча, говорили о театре и кино, о музыке и литературе, о проблемах в культпросветработе.
Понедельник. Очередная летучка в радиокомитете. Журналист обозревает материалы, прошедшие в эфире на прошлой неделе. Хорошо отозвался о моих репортажах с маршрута поезда мира «Ставрополье», где я был спецкором краевого радио. И тут Трофим Максимович Клименко, зампредседателя комитета, говорит: «Не нравится мне вид Виталия Задорожного, что-то он за правый бок держится. Олег Павлович, – обращается он к Даусону, – вызови ему «скорую» и проводи».

Олег Павлович вывел меня в фойе, вызвал «скорую», благо она была рядом с радиокомитетом, позвонил домой моей жене Людмиле. «Скорая» меня забрала и увезла во вторую городскую больницу, что на прудах. Обнаружили у меня аппендицит, и вечером того же дня сделали операцию. Все прошло хорошо. На следующий день Олег Павлович позвонил, узнал, как прошла операция, каково мое самочувствие. Я уже мог потихоньку встать и подойти к телефону. Тогда еще мобильников не было. Спросил, какая у меня палата. Я ответил: «Палата номер шесть». Слышу в трубке смех. Сначала не понял, а потом сообразил: Олег вспомнил рассказ Чехова с таким названием.

Вскоре я благополучно выписался, но больничный мне продлили. В конце сентября вышел на работу и сообщил Олегу Павловичу, что жена с сыном собираются ехать на море.

– И ты поезжай. Бери отпуск, – сказал мне Олег.

Я засомневался: во-первых, я только что после операции, во-вторых, наотдыхался, вроде работать надо.

– Ничего страшного, ты веди себя осторожно, не заплывай далеко, не жарься на солнце, и все будет нормально.

– А приближающийся фестиваль «Музыкальная осень Ставрополья»?

– Мы справимся, спокойно поезжай.

Мне лично трудно забыть то время, те дни, когда я, приглашенный Евгением Пучковым в возглавляемую им городскую газету «Вечерний Ставрополь», уходил с краевого радио. Это был нелегкий шаг. За многолетнюю работу на радио я был там как рыба в воде. Помню, отговаривал меня Гена Хасьминский: мол, тебя очень хорошо знают хоры и ансамбли, певцы и музыканты края, о которых ты делал радиопередачи, а теперь идешь в газету, это совсем другое дело. И все-таки коллеги меня поняли и поддержали. Тогда в кабинете председателя телерадиокомитета Ивана Шляхтина Олег Павлович сказал: нельзя наступать на горло собственной песне, хочется работать в газете – иди. Он понял мои чувства, мои раздумья и желание заняться новой творческой работой.

В 1989 году краевому радиокомитету выделили семь земельных участков под дачи. В число хозяев участков попали и мы с Олегом Павловичем. Начинали, понятно, все с нуля, в чистом поле. Известная мудрость гласит: человек за свою жизнь должен вырастить детей, посадить дерево, построить дом. С детьми у Олега было все нормально: Антон и Илья – замечательные парни. Посаженные на участках деревца набирали рост. Теперь надо было строить дом. И Олег Павлович, человек умственного труда, взялся за эту, скажем прямо, нелегкую и новую для него работу с огромным энтузиазмом, в очередной раз подтвердив: талантливый человек талантлив во всем. Руками, которые до этого держали только авторучку и листы писчей бумаги, на которых рождались очерки сначала для газеты «Ставропольская правда», а затем для краевого эфира, он построил двухэтажную дачу. И сейчас семья гордится: в ней нет ни единого гвоздя, забитого чужими людьми. Помогали, конечно, сыновья, но основной труд был все-таки отца.

Расскажу о своем. Пока не было крыши, Олег поставил на даче небольшой практически фанерный домик. Такие нехитрые строения можно было видеть на улицах города, где устраивались новогодние ярмарки с самыми разнообразными товарами. Не капитальное строение, конечно, но укрыться от дождя и солнца можно было. Шло время, Олег возвел первый этаж, его строители-соседи уговорили взяться за второй. В новострой перенесли все из временного пристанища, судьба которого была еще не определена. То ли под сарай его приспособить, то ли оставить просто на участке под какие-либо надобности. Раздумья закончились тем, что Олег предложил жене отдать избушку нам, «поскольку у Задорожных пока еще ничего нет». Для нас в этом был весь Олег – великодушный, добрый, щедрый.

Вскоре избушка перекочевала на наш участок. Поскольку она была из фанерных листов, я поставил себе задачу заменить недолговечную фанеру досками. В свободное от работы время возил толстые деревянные планки на дачу и укреплял ими стенки. В конце концов, я привел это дачное жилье в божеский вид. Мы привезли сюда диван и на протяжении почти двух десятилетий и отдыхали здесь, и ночевали.
...В один из майских вечеров 1996 года, окончив работу на участке, мы с женой уходили домой. Олег стоял у забора своей дачи, улыбался и махал нам рукой. В тот вечер мы видели в последний раз его доброе лицо, светящиеся глаза и приветливую улыбку. Потом узнали, что Олег с сердечным приступом попал в кардиоцентр.

А теперь – о самом печальном. 5 июня 1996 года начальник компьютерного цеха газеты «Вечерний Ставрополь» Анна Артуровна Кольцова, придя на работу, сообщила, что умер Олег Даусон. От этой неожиданной вести все были в шоке – несправедливо, неправильно, трудно это представить... А потом сотрудники газеты молча стояли у его изголовья в студии краевого радио. Было много народу, знакомого и незнакомого, сменялся почетный караул...

В тот день моросил дождь. На кладбище стояли, обнажив и склонив головы, все, кто пришел проститься, не побоюсь сказать, с этим великим для края человеком. И вдруг сквозь дождевые облака выглянуло солнце. Диктор краевого радио Эмма Каравинская не выдержала и крикнула: «Олег Павлович, солнце!». И все мы верили, что он, уходящий от нас, видит и этот моросящий дождь, и выглянувшее из-за облаков солнце, и всех нас, глубоко скорбящих.

Прошло уже много времени, а дом, построенный Олегом, стоит. Мы, соседи, видим, что сегодня ухоженная дача – своего рода мемориал памяти Олега, для его семьи она – источник духовной силы, дорогое сердцу место. Виноград, посаженный Олегом, обвивает веранду и дарит прохладу в жаркие летние дни. И вся дача с самой ранней весны и до глубокой осени утопает в роскошных цветах. Близкие Олега бережно хранят красоту, заложенную им в свое время. Жизнь продолжается, причем во всем своем великом многообразии.