Террористы влияют на политику
Елена ПавловаТема беседы, безусловно, болевая и актуальная. Не только потому, что мы уже живем от серии взрывов до следующей серии в ожидании, кто станет объектом следующей атаки террористов. И интервалы между ними все сокращаются. Очень волнует, что террористы не просто осуществляют взрывы и захваты – они влияют на все сферы жизни. На политику – в первую очередь. В России – больше, чем где бы то ни было. Беслан стал не только самым страшным, но самым ярким тому примером. Первым шагом российских правителей после трагедии стало укрепление вертикали власти и изменение порядка избрания губернаторов.
- Да, террористы влияют на нашу политику, - согласился Александр Коновалов. – Они и стараются влиять. Это одна из их целей. Идет третья мировая война. Война на уничтожение, когда не берут пленных, а бьют в такую точку, чтобы это вызвало наибольшие сдвиги в общественной и политической жизни. Не только у нас. В Испании взрывы гремят накануне парламентских выборов. Итог выборов – побеждает оппозиционная партия. У нас после трагедии в Беслане народ ждал от руководства страны реальных действий. Россия среагировала так, как привыкла реагировать – натянув вожжи посредством централизации власти… Террористам, в общем-то, наплевать, по каким принципам у нас будет формироваться законодательная и исполнительная власть. Цель у них была – зажечь Северный Кавказ. Получится у них это или нет – зависит не только от правительства, но и от нас с вами.
- Вы известны негативным отношением к реформаторской деятельности нашего правительства...
- Ни одна из начатых реформ не завершена. Административная закончилась тем, что никто не знает, кто кому подчиняется. Власть понимает, что начатые ею реформы, возможно, приведут к противоположным результатам. В России две беды: урожай-неурожай, засуха-наводнение. Нам навязывают представление о том, что стране нужна крепкая рука. Однако даже при ельцинском беспределе неразберихи и несуразностей в управлении государством было меньше, чем при "железной" руке Путина. К середине 2003 года Россия была готова к экономическому рывку. У нашей страны было все, чтобы стать экономическим чудом. Этот шанс не был использован. И сейчас нам похвастаться нечем. Равно как и в плане обеспечения безопасности.
- Кое-кто нас старается убедить, что противодействовать терроризму может только авторитарный режим.
- Я не могу с этим согласиться. Особенно в отношении регионов с большой долей мусульманского населения. Когда запрещают политическую оппозицию, то оппозиция тут же уходит в радикально-исламистскую.
- Кавказ – вне конкуренции в этом вопросе, но ведь доля мусульманского населения велика в стране повсеместно.
- Не только в нашей стране. Марсель, например, уже практически мусульманский город. Каждый пятый житель планеты – мусульманин. Только вот, говоря о международном терроризме, я все время подчеркиваю, что он является попыткой глобализации радикального ислама. Подчеркиваю слово "радикальный", ибо слово ислам здесь – только прикрытие. Для ислама как религии и культуры радикальные исламисты представляют собой угрозу большую, чем Гитлер для немецкой культуры и германской нации. Почему сепаратистские движения в Чечне и Палестине сразу ассоциируются с международным терроризмом, а сепаратизм в Ольстере – нет? Потому что движения за так называемую национальную независимость в мусульманских регионах сразу берутся под контроль исламскими радикалами. А их цель – уж не отделение и получение автономии, а создание плацдарма для дальнейшей экспансии радикальной идеологии.
- То, что в течение 10 лет мы не можем установить прочный мир в Чечне, объясняется силой радикалистов в этом регионе, слабостью или же прямой заинтересованностью федеральной власти в организации нестабильности в регионе?
- Я не думаю, что в Кремле кто-то хочет, чтобы юг России полыхнул. С другой стороны, если бы не было лиц или групп, получающих в Москве дивиденды, то в Чечне, наверное, уже было бы намного спокойнее. Нет дела более прибыльного, чем восстановление Чечни. Там все время что-то взрывается, но я ни разу не слышал, чтобы даже во время боевых действий в республике сгорел хоть один бензовоз. Они заговоренные, что ли?!
- При этом тот же Шамиль Басаев заявляет, что он воюет на бюджетные деньги Российской Федерации. Да и парламентская комиссия признает, что террористам попадают и пенсионные средства, и те, что направляются на восстановление Чечни. О банковской сфере вообще говорить не приходится. Известно же, что на "Норд-Ост" средства проходили через один из московских банков.
- Террористы очень ловко используют достижения в банковской сфере. Там очень профессионально замешаны легальные транзакции и отмывание нелегальных денег, идущих на финансирование террористической деятельности. Это лишний раз говорит о том, что в борьбе с терроризмом совершенно неэффективны танковые дивизии. Нужны другие методики и средства, чтобы до предела сжать их жизненное пространство, пресечь финансовые потоки, проникнуть в структурные подразделения террористической сети с тем, чтобы их ликвидировать. Нужно разрушить связи между исламом и исламским экстремизмом.
