Удар по ударению... Ударением!

Нельзя «обмирщать» язык!

– На днях мне позвонила моя однокурсница Виктория Макунина, – говорит К. Э. Штайн. – Она всю жизнь проработала учителем в школе. Собеседница буквально возопила: как это так, что происходит, почему такой произвол можно совершать над русским языком? Она, как учитель, считает, что это аморально! Что уж говорить обо мне! Я однозначно отрицательно отношусь к тому, что происходит. И в первую очередь — к тому, как это происходит. Это правда: язык - развивающееся явление, и нужно фиксировать все изменения, происходящие в нем. Такой подход - не новинка: в нашей стране есть сильные лингвисты, с которыми считаются во всем мире. Есть Институт русского языка Российской академии наук, который каждые 10 лет выпускал академические грамматики - они-то и фиксировали норму и варианты нормы. У нас было несколько реформ: послереволюционная, к примеру, стала судьбоносной не столько для языка, сколько для орфографии. Некоторые буквы были упразднены. И тогда общество болезненно реагировало. Особенно возмущались поэты-символисты - Александр Блок и Вячеслав ИвАнов. Последний написал даже статью «Наш язык»; она вышла в сборнике «О русской революции» («Из глубины»). Он говорил так: мы еще не опровергли ту идею, что язык может иметь божественную природу. Эту идею, кстати, до сих пор никто не опроверг. Так что любое подобное вмешательство — это попытка «обмирщения» языка...

Никто народ не спросил...

Клара Эрновна Штайн очень четко мотивировала свое несогласие с предложенной Министерством образования «реформой»:

– Когда в основе перемен стоят глубокие научные исследования, - говорит Клара Эрновна, - это всегда обоснованно. Вспомните, как это было в 50-х годах прошлого века. В 1956 году была реформа орфографическая. Тогда многие сложные случаи были унифицированы, приведены в систему. И в ее основе лежала согласованность с историей языка, с той нормой, которая сложилась на это время. Во главе была Академия наук и академик В. В. Виноградов, один из самых выдающихся лингвистов ХХ века. Сначала же в печати появился текст реформ: все случаи изменения правописания были названы, очень широко обсуждены, и на основании этой дискуссии были приняты новые нормы. Сейчас же ничего не было вынесено на какое-либо обсуждение. Реформа 1956 года была нужна еще и потому, что тогда русский был языком межнационального общения - он не был государственным. А с 1991 года русский язык законодательно признан как государственный. Поскольку это так, то и все изменения должны носить не хаотичный, а системный характер. Все элементы должны быть вынесены на обсуждение, и в нем должны принять участие не только лингвисты и простые люди, даже школьники. Потому что речь идет о социально одобряемых правилах, потому что именно народ — творец языка! По итогам реформы 1956 года был специально издан толковый словарь С. И. Ожегова, который я называю академическим шедевром — такой словарь должен быть в каждом доме. Позже вышел 4-томный словарь, который до сих пор — настольная книга любого уважающего себя филолога — от ученого до учителя.

– Сейчас же нас просто поставили перед фактом...

– Да, и я против этого! Потому что, во-первых, все нормативные элементы не названы, не исчислены, не перечислены в каком-то общем своде, который бы предпосылал эти нормы.

Во-вторых, из того, что названо, и так было уже обозначено в словарях еще 70-х годов - как варианты нормы. 

Например, о том, что слово «кофе» нужно употреблять в мужском роде, но в разговорной речи - можно и в среднем. Это и в академических грамматиках, и в словарях давно зафиксировано!

Третья причина моего несогласия: говорят о реформе, связанной с языком. Но не понимают сути: меняется не язык, а речь! Это не одно и то же! Речь связана с разговорными ситуациями, а язык — система.
И самое главное: когда называется одно издательство, которое не потрудилось каким-то образом законодательно оформить эту акцию или проект, когда просто приказом Министерства образования одобряется это, то невольно приходишь к мысли: а не было ли все это обычной коммерческой акцией или даже авантюрой, чтобы денежные потоки были направлены в одни руки? Ведь если так пойдет дальше, то придется перепечатывать не только словари, но и учебники, энциклопедии и даже классику! Не накладно ли это для российской экономики, особенно — в условиях мирового финансового кризиса?

– Почему вы столь категоричны?

– Да потому, что язык вообще аккумулирует всю культуру народа — его картину мира, если хотите! Более того, как писал мой любимый философ Людвиг Витгенштейн в своем «Логико-философском трактате»: «...то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать». То есть, чтобы поставить границы мышлению, мы должны были бы мыслить по обе стороны этой границы, а эту границу можно установить только в языке, и все, что лежит по ту сторону границы, будет просто бессмыслицей. Другими словами, в рамки языка вторгаться произвольно — значит вести себя очень цинично и прагматично! Это стресс — причем не только для языка, но и для лингвистов, и для учителей: и так наши словари лет 20 как полны разного рода разночтений. Да, нужно думать о реформе языка, но я утверждаю: ее нужно ставить на научную основу и вести очень бережно — в государственных масштабах... Повторю: норма не предписывается лингвистами, она складывается на основе трех критериев: исторического развития языка и его «внешней одежды» - правописания, во-вторых, норма появляется на основе того, как язык «обрабатывается» в языке наиболее авторитетных писателей и ученых. Вот Пушкин: он гармонизировал все элементы языка в период так называемой языковой чехарды... И третье: норма складывается и через употребление языка его носителями. Но здесь ученые обычно ориентируется на образованную часть населения!

Постскриптум

ЧернОЕ кофе, дОговор, брАчащиеся, йогУрт, каратЕ - с окончанием Е. Легализуют ли вскоре чиновники еще и ударение в словах «дОцент», «прОцент», «пОртфель» и «докУмент»? Вот тогда и посмеемся!

А пока напомним: статус официальных авторитетов получили четыре словаря: «Орфографический словарь русского языка» 
Б. Букчиной, И. Сазоновой и Л. Чельцовой, «Грамматический словарь русского языка» под редакцией А. Зализняка, «Словарь ударений русского языка» И. Резниченко и «Большой фразеологический словарь русского языка» с комментарием В. Телия.
Между тем на сайте «Вечерки» в комментариях к некоторым материалам мы увидели и такие отклики: «А сичас новые правила арфаграфии: как слышится, так и пишится». И в ответ: «Не лги! С 1 сентября только кофе стало среднего рода! На названия городов новые правила орфографии не распространяются!».

«Вечерка», кстати, постоянно следит за трансформациями языка. К примеру, в июне 2007 года мы опубликовали под рубрикой «Народная трибуна» материал «Что в лоб, что по-олбански». Тогда из уст Людмилы Павловны П., инженера по образованию, прозвучали слова: «Люди прежде всего должны понимать со слуха и с листа любые, даже достаточно сложные тексты. Люди должны быть естественны в обозначении, назывании любых предметов. Привычка коверкать родную речь сама по себе не опасна – таких примеров история знает немало. Вот у Емельяна Пугачева тоже изобретательством занимались, но там – от нужды, чтобы своих от чужих отличать, чтобы враги не поняли, чтобы никто не предал, ненароком не раскрыл какой-то тайны. А нынешний «олбанский» - просто надругательство над русским языком! Чаще всего это попытка хоть как-то замаскировать убогий синтаксис и скудный словарь. Словом, признак обескультуривания. Или чья-то сознательная попытка увести молодежь от чистого и понятного, естественного, и потому правильного русского языка, чтобы еще больше «обесчестить», обезличить его и унизить. У нас и так-то начиная с 90-х годов все находится в состоянии расшатанности – не сказать – расхлябанности. Не миновала эта беда и язык: русский в его прежнем виде находится под угрозой, потому что нет ему естественной социальной поддержки…».

Не правда ли, все это звучит вполне уместно и сегодня, когда в обществе развернулась дискуссия об «ударах по ударению»? И это - на фоне того, что совсем еще недавний, 2007 год был объявлен Годом русского языка! Наша речь является родной для 170 миллионов человек, и 350 миллионов понимают по-русски. Русский - четвертый самый распространенный язык в мире. В России на русском общаются более 160 народов и национальностей. Теперь это явление можно с полным правом назвать частью глобального общения народов. Не стыдно ли нам идти в мир с таким «обмирщенным» – сиречь обнищавшим — языком?

~~~~~~~~~~~~~~~~

Клара Эрновна ШТАЙН, профессор кафедры современного русского языка Ставропольского государственного университета. Сфера научных интересов: современный русский язык, философия языка и семиотика. Профессор Штайн возглавляет в СГУ достаточно новое научное направление: «Лингвистика текста. Семиотика». В университете под руководством К. Э. Штайн работает научно-исследовательская лаборатория «Текст как явление культуры», а в 1995 году К. Э. Штайн был организован научно-методический семинар «TEХTUS», который сейчас стал крупным научным и культурным центром в крае.
Нам, журналистам, Клара Эрновна – советчик, критик, редактор, ведь ей мы доверяем и как коллеге. – К. Э. Штайн с 2000 года член нашего профессионального Союза РФ.