Война и люди. Первомайская дуга
Елена Павлова
На прошлой неделе вновь удалось побывать в Новороссии: в тыловом ныне городе Ровеньки, во вдохнувшем несколько дней затишья от обстрелов Луганске, в Первомайске, в буквальном смысле заслонившем собой от нацгвардии столицу ЛНР, и на самой передовой – у поселка Чернухино, где идут тяжелые бои. Мы отвезли туда гуманитарную помощь, собранную в Ставрополе, Кисловодске, других городах и районах края. Она очень там нужна. Обязательно в следующих материалах я назову всех, кто взял на себя трудную миссию волонтеров в этой поездке, всех, кто эту поездку помог организовать, и всех, кто собирал помощь для Новороссии. Ведь эта серия материалов, как обычно, пойдет под одним заголовком – «Война и люди».
За пятнадцать лет работы на этой теме, отмеченных многочисленными командировками в горячие и приближенные к горячим точки, я много раз убеждалась в том, что война – это рентген, очень быстро высвечивающий лучшее и худшее в человеке. Но нынешняя война обладает, наверное, самыми мощными рентгеновскими лучами… Они просвечивают души людей не только в Новороссии, но и у нас - в большой России. И чем больше тревожных аналогий с 1940-41 годами, тем это ярче проявляется не только там, где проходит линия фронта, но и здесь. Ту же гуманитарную помощь не собирают по указке сверху, это делается только от души. А гуманитарные конвои идут в Новороссию один за другим – и большие - в сотни фур и маленькие - в две-три машины, которые практически ежедневно следуют к границе из разных уголков нашей страны.
Эту войну называют по-разному: кто-то – гражданской, кто-то – цивилизационной, а кто-то – уже и третьей мировой. Дай Бог, чтобы последние ошибались. Но так или иначе то, что происходит в Новороссии, касается всех. Хорошо, что в такие тревожные времена люди, которых долго именовали «населением», проявляют себя как народ, сохранивший в себе чувство сопричастности и чувство Родины, стойкость духа и жертвенность. Это уже ощутимо здесь, и тем более ощутимо там, где за историческое право принадлежности даже не к России, а к русскому миру люди платят своими жизнями.
В истории этой братоубийственной войны уже несколько городов пылающего Юго-Востока удостаивались сравнения с Брестской крепостью. Один из них – рабочий городок с радостным названием Первомайск. Очень хочется верить, что он устоит. Но там сейчас тяжело, очень тяжело. В Первомайске не было перемирий – обстрелы города не прекращались. Иногда в прессе его сравнивают с городом-призраком, но он продолжает жить и держать оборону. Это его трагедия и его подвиг. Точнее, это подвиг его жителей – всех и каждого в отдельности.
… Военные дороги во временном измерении гораздо длиннее мирных. Они разбиты бронетехникой, изрыты воронками от взрывов. Приходится лавировать между распаханными колеями и ямами. Притормаживаем и у блокпостов ополчения, где, впрочем, задерживаемся ненадолго – везде оказываются знакомые — многие нашу машину уже узнают. Что и немудрено. Это для меня нынешняя поездка в Новороссию только вторая. А у председателя военно-патриотического клуба «Русские витязи» Николая Жмайло и настоятеля храма в Марухе отца Александра (Емельянова) – уже седьмая.
Миновав не задетый войной Алчевск и Стаханов, в котором уже видны следы обстрелов, мы подъехали к Первомайскому блокпосту. Здесь уже даже не прифронтовая, а по сути – фронтовая зона. Ополченцы тормозят все машины. Хмурый боец несколько раз повторяет в хрипящую рацию: «Гуманитарная помощь. Да-да – конвой. Три машины. Со Ставрополья»… Нас пропускают.
Город действительно на первый взгляд похож на призрак: серое небо, серые дома и полное безлюдье и безмолвие. Оказывается, нам повезло заехать сюда в промежуток тишины, что для нынешнего Первомайска — большая редкость. Последующие ночь и утро тут все время ухало и гремело, периодически пересекали сумеречное небо параллельные линии летящих снарядов. Но ни люди, ни даже собаки на это почти не реагировали. Тут даже дети научились различать, откуда и кто стреляет. В этот раз стреляли не по городу. В десятке километров ополчение с нацгвардией вели артиллерийскую дуэль.
Он действительно был народным
На улице людей действительно единицы. За полчаса, пока шла разгрузка, через центральную площадь города прошел только один дедушка. Он устало доплелся до наполовину стаявшего и снова смерзшегося грязного сугроба на кромке площади и стал методично долбить его лопаткой. Наковыряв из грубины горки с полведра относительно чистого снега, побрел назад. Говорить не захотел, только безнадежно махнул рукой. Потом мне объяснили, что два часа пополудни для Первомайска – это уже так называемое мертвое время. Люди все дела стараются завершить утром. Особенно – старики. Гуманитарку возьмут, воду наберут или в столовой поедят - и снова по подвалам…. После обеда на улицу стараются не выходить, а уж коль придется – так не задерживаются…
Один лишь раз за последнее время эта площадь была полна народу – когда прощались с погибшим 23 января народным мэром Первомайска Евгением Ищенко. Он, говорят люди, действительно народным был. За людей очень болел, за город свой. Успевал везде – даже в разборе завалов лично участвовал, а уж когда люди гибли – как личную трагедию это переживал. Жители это чувствовали и «батьку» уважали и любили, хотя тот бывал и жестким, и резким. Зато честным и прямым. Правду-матку о том, как «соблюдается» пресловутое перемирие, как город «снабжается» той же самой гуманитарной помощью, он резал, невзирая на должности. Причем не только лично это высказывал, но и по телевидению, и по Интернету. Так что и друзей, и врагов у народного мэра Ищенко было много… Кстати, обстоятельства его гибели очень туманны. И близкие соратники, и простые люди теперь теряются в догадках, как случилось, что их народный мэр вместе с тремя волонтерами оказался всего в трестах метрах от позиций нацгвардии, зачем он туда поехал?..
О Евгении Ищенко от жителей я не слышала ни одного плохого слова. Они и сейчас, рассказывая о нем, называют своего народного мэра тепло и по-родственному – Женя. Жаль, что не была с Николаем и батюшкой в предыдущей поездке и не успела узнать Евгения Ищенко при жизни. Хорошим, видать по всему, он был человеком. Это даже в последнем его интервью программе «Специальный корреспондент» чувствовалось, когда он про голубей своих рассказывал. «Стреляют, - говорил, - а они все равно летают и назад возвращаются… Конечно, болит душа и за людей, и за них вот»…
Кстати, голубятня эта и сейчас цела. Друзья теперь ухаживают за Жениными питомцами. Да и как иначе, когда эти белые птицы его даже на кладбище провожали. Мне рассказал об этом местный батюшка, а по возвращении в Ставрополь я нашла в Интернете видеозапись, сделанную на похоронах. Действительно, ком к горлу подкатывал, когда камера крупным планом фиксировала двух белых голубей на самом краю вырытой могилы. Они топтались у самой кромки, переминая глинистую землю мохнатыми лапками, не обращая внимания на людскую толпу. И даже когда грянули прощальные оружейные залпы, лишь дернулись, взмахнули крыльями, но не улетели. Друзья Евгения рассказывают: когда процессия уходила, голуби еще оставались там - на холмике с венками возле православного креста.
- А вы знаете, - сказали мне в администрации, - ведь если бы Женя чуть больше о себе думал, он бы жил. Последнее время он все больше вахтовым методом работал в Воркуте. Ему, чтобы пенсию выработать, полгода оставалось. Ну а война началась, он все бросил и приехал, чтобы свой город защищать… И погиб за него.
… Наверное, это и есть служение, это и есть жертвование… Евгений Ищенко, судя по всему, иначе не мог. Здесь был его город, его дом, семья, родители, дети – младший совсем маленький. Здесь оставалось все, что ему дорого…
А сейчас родные люди Евгения Ищенко продолжают его дело родные ему люди: вдова Ольга, ее брат Олег, племянница Елена.
Крепость на пути к Луганску
С одним из них - заместителем главы администрации Первомайска Олегом Голодком мы успели побеседовать, пока шла разрузка нашей гуманитарки.
Олег тоже родился и вырос здесь. Потом долго жил и работал в Луганске, но когда его родной город оказался на линии фронта, все бросил и приехал сюда. Он просил передать слова искренней благодарности ставропольцам и всем, кто доставляет в Первомайск гуманитарную помощь. Город действительно нуждается буквально во всем. Закрыты предприятия, люди не получают пенсий. Магазины тоже закрываются, потому что там заканчивается товар: снабжение с Украины прекращено, а до России далеко. Не хватает не только продовольствия, но и товаров для детей, лекарств. Катастрофическое положение с чистящими и моющими средствами. Кусок мыла в каждой семье на вес золота. Собственно, именно это (муку, консервы, шампуни, порошки, мыло) мы и везли со Ставрополья, потому что об этом в последнюю их встречу просил моих товарищей Евгений Ищенко.
… На улице было серо и пасмурно, в помещении - полутемно. Оказалось, это последствия очередного обстрела.
- Буквально часа за полтора до вашего приезда было прямое попадание в Михайловскую подстанцию, - объясняет Олег Голодок - Это стратегический объект. Его линии в разные города идут. Сейчас не только наш город без света остался. Но восстановительные работы ведутся, мы сразу же после обстрелов стараемся восстановить пострадавшие инженерные коммуникации, дома – если это возможно.
- То есть нацгвардия не просто бессистемно обстреливает город, они сознательно бьют по социальным объектам? – спрашиваю я.
- Да, впечатление, что именно эти объекты являются их основной целью. Задача – лишить Первомайск системы жизнеобеспечения, чтобы город не смог существовать. У нас под удар перманентно попадают трансформаторные подстанции, постоянно страдают газопроводы. В Новый год было прямое попадание в станцию «Скорой помощи», и только по счастливой случайности там никто не погиб. Чудом удалось избежать жертв при обстреле родильного дом – снаряд разорвался в палате, соседней с той, в которой находились люди.
… Надо сказать, что тяжесть положения Первомайска обусловлена его географическим положением. Достаточно посмотреть на карту нынешних боевых действий. Город похож на подкову, по границе которой расположены населенные пункты, подконтрольные нацгвардии. Вот он и обстреливается с трех сторон. Линия обороны города — огненная дуга, которая остается таковой уже больше полугода — без передышки на перемирие. Город планомерно убивают, а он продолжает жить. И благодаря незаметному, но ежедневному подвигу его жителей: тех, что с оружием в руках насмерть стоят за него на передовой, тех, кто подчас под обстрелом восстанавливает разбитые инженерные сети, закладывает кирпичом огромные выбоины в стенах домов, тех, кто развозит гуманитарную помощь и питьевую воду по подвалам не имеющим возможность выбраться на поверхность старикам, тех, кто в восьми социальных столовых города готовит еду и бесплатно кормит людей, тех, кто просто не падает духом.
- А почему нацгвардия так уперлась в Первомайск? Он, похоже, имеет для них особую стратегическую значимость...
- И для них, и для нас, - отвечает Олег. Первомайск, - как крепость на дороге к Луганску. Если бы мы его летом сдали, была бы открыта дорога на Стаханов, а значит - был бы открыт и путь на столицу ЛНР. Луганску сейчас и так сложно — бои ведутся с двух сторон (поселка Счастье и станицы Луганской). Если бы нагвардия смогла бы пробить третье направление, Луганск оказался бы в полукольце, в такой же огненной дуге, как мы сейчас... Понятно, что украинская власть и нацгвардия планомерно уничтожают наш город, потому и удары наносят не по позициям ополченцев, а по жилым кварталам, по котельным, водоводам. Город жив только благодаря нашим людям. Низкий им за это поклон.
