Вся прожитая жизнь...

Поверженные знамена

И сама-то дата вызывает уважение, а тут еще и немыслимой величины деталь в биографии: в победные дни сорок пятого Виктор Иванович доставил из поверженного Берлина в Москву секретный вагон. Сейчас признается, что понятия не имел, какой груз в нем находился. Узнал о нем много лет спустя, когда его разыскали как человека, причастного к доставке в столицу знамен немецких армий.

Мы все помним, можно сказать, ликующую хронику тех лет, когда на Параде Победы, состоявшемся в июне 1945 года, колонна солдат пронесла опущенные шелковые знамёна и штандарты  разгромленных немецких армий. Под дробь барабанов они были брошены на специальный помост у подножия Мавзолея. Такой вот победоносной и завораживающей была последняя точка в уничтожении фашизма.

Спецзадание

О том, как пришел к этой почетной миссии, Виктор Иванович вспоминает так:

– Я лечился в медсанбате – неожиданно открылась рана, полученная под Ростовом. К этой поре я был в резерве, очень рвался на фронт. Как-то проснулся, вышел покурить. Вижу, сидит писарь, что-то пишет. Поинтересовался – что, он мне: нужны люди в штаб 61-й армии для выполнения спецзадания.

– А запиши меня...

– Да вроде уже список составлен.

– А ты все равно запиши.

Тогда Виктору Ивановичу не было и двадцати, само слово «спецзадание» для него было полно романтики и героического риска.

Потом была сформирована группа из 12 красноармейцев, старшим назначили его, Виктора Шавлакова.

В штаб 61-й армии, которую пришлось спешно догонять, добирались на попутных поездах. Патрули проверяли документы на каждой станции. Членам группы была «зеленая улица» из-за командировочного удостоверения – «...в распоряжение командующего 61-й армией генерал-полковника П.А. Белова».

Когда Виктор Шавлаков добрался до адресата, 61-я армия была уже в Берлине.

В дни Победы

Виктор Иванович вспоминает: пакт о капитуляции еще не был подписан, но все поздравляли друг друга с Победой, ликовали, что враг разбит и советские войска в его логове. Удивляло, вспоминает Виктор Иванович, немецкое население. В первые дни люди шарахались от наших солдат, искали прибежище в американской зоне. И неудивительно, гитлеровская пропаганда рисовала русских как монстров.

– Я видел плакат, на котором был изображен советский солдат, разрывающий ребенка надвое и пьющий его кровь. Ко мне как-то подошла немка, скорее всего из эмигрантов, спросила:

– Неужели русские так изменились, что воюют с детьми? В их характере такого не было...

Но страх прошел, когда мы выставили на улицах полевые кухни и стали кормить голодных людей. Наши солдаты проявляли и жалость, и понимание, и великодушие к мирному населению, нам поверили.

Притягательный состав

Но вернемся к спецзаданию. Оно несколько разочаровало красноармейцев: надо было погрузить в вагоны и вывезти имущество и трофеи 61-й армии. Ехали с мыслью о боевом задании, а тут ...

– Два паровоза, 46 вагонов, 12 немецких машинистов, они лучше управлялись на европейской узкоколейке, и орудующие всевозможные банды, желающие поживиться добром, – вспоминает Виктор Иванович. – Особенно тяжело нам пришлось в Польше. К составу сразу присоединились польские бандиты, заявившие, что будут сопровождать состав, поскольку «вы едете по нашей территории». Цель их сразу была видна.

– Я там чуть не сгорел, – вспоминает Виктор Иванович. – Как-то пригрелся у машиниста, сижу, и вдруг огнем в лицо, кто-то распахнул топку. Я отскочил, смотрю, поляк в стойке, одна нога в упоре, он думал, что я сплю. Быть бы мне в топке, но он допустил ошибку, из-за которой я и остался жив. А то появились двое поляков – «дай, пан, паровоз, вагоны надо растолкать на пути». Что у них на уме – сразу было понятно. Мимо шел солдат, я попросил передать коменданту вертушки (они тогда на каждой станции были), что нужна помощь, а то и меня убьют, и паровоз утащат. А сколько раз перед идущим составом светофор переводили, чтобы остановить его и разграбить!

В конце концов состав был доставлен в целости и сохранности в Ростов-на– Дону, где располагался штаб Северо-Кавказского военного округа. А один вагон, тот самый, секретный, Виктор Иванович сопровождал до Москвы.

Боевое крещение

Виктор Иванович родился в селе Лиман Ипатовского района. Когда началась Великая Отечественная война, ему не было и шестнадцати лет. Однако и он, и такие, как он, сразу попали в водоворот военного времени. Надо было срочно эвакуировать многочисленное стадо скота колхоза имени Ленина, которым руководил отец Виктора, Иван Никитович. Поручили это подросткам.

– Мы гнали скот на Астрахань, спали в норах в стогах, голодали, – вспоминает Виктор Иванович.

В 1943 году немец уже отходил с Северного Кавказа, когда восемнадцатилетнего Виктора призвали на военную службу.

– Повезли нас под Моздок, в 35-й запасной стрелковый полк 28-й запасной стрелковой дивизии. Нам предстояло освоить станковый пулемет. Жили мы в лесу, снабжение продовольствием не было налажено, ели желуди. Тут мы не только изучали оружие, но и копали окопы и траншеи, учились занимать оборону. Ждали, что вот-вот прозвучит команда, и нас отправят воевать.

Так и случилось. В конце августа наш батальон пулеметчиков подняли по тревоге, погрузили в вагоны и повезли под Ростов. Фронт готовился к наступлению. Нас, пулеметчиков из учебной группы, распределили по частям. Мы должны были гасить огонь противника во время атаки.

Как-то командир подразделения приказал мне: выдвигайся по-пластунски вон к тому полуразрушенному зданию, не позволяй противнику вести прицельный огонь. Я направился к зданию. и вдруг меня осенило: это же ориентир для артиллерии! Притаился в воронке от снаряда, метрах в двадцати от здания. Пехота пошла в атаку, как только мои товарищи поравнялись с моей позицией, я поднялся и побежал вместе со всеми. Вдруг слышу – за моей спиной шквал минометного огня в одну точку, в то самое полуразрушенное здание. А если бы я был там...

После санбата он попал в Шахты. Там были немцы, которых предстояло выбить.

– Мы на ходу окапывались, под обстрелом немцев. Потом последовал приказ: обеспечить атаку взвода, не давать немцам вести прицельный огонь. Перед атакой – сначала обстрел немецкой линии из минометов, пулеметов. Атака, мы выбиваем немцев, наши занимают первые траншеи.

В том бою мы потеряли половину своих товарищей – 60 человек. Я снова попал в госпиталь – получил ранение в живот.

Тогда Виктор Иванович получил второе ранение и первую награду – медаль «За отвагу».

Окопные мечты

Я давно заметила: фронтовики обстоятельно и ответственно рассказывают о своем фронтовом пути, о передвижении армий, об атаках и сражениях. Но наступает минута, когда вдруг прорывается боль. Боль, которая с ними всю жизнь. Вот и Виктор Иванович...

– Я не могу смотреть фильмы – сразу слезы... Тяжело вспоминать. На роту – одна медсестра. Солдат сидит в окопе с винтовкой, ранение, далеко ли утащит его девчушка 17-18 лет? Сколько их погибло там, в окопах и траншеях! Намного больше, чем от прямых пуль. Люди были обречены на смерть...

Вздохнув, улыбнулся:

– Мечты наши в окопах в минуты затишья были одни: какая будет жизнь, когда война закончится. Мечтали, давали друг другу обещание, что сыновей будем называть как фронтовых друзей. А в общем-то, мы не очень надеялись, что останемся живы...

После войны Виктор Шавлаков окончил Орджоникидзевское пехотное училище, его распределили в пограничные войска. Вся жизнь прошла на заставах Новороссийского пограничного отряда, на Курильских островах. Как говорит, случались всякие ситуации, когда мужества и решительности требовалось не меньше, чем на войне.

Как считает сам Виктор Иванович, он прожил жизнь, о которой мечталось в окопах. У него хорошая семья, две дочери, внуки, правнуки. На снимке они его и окружают.

А сегодня Виктор Иванович живет памятью. Пришла я к нему– большой стол пестрит уложенными одна к одной фотографиями. Ни сантиметра свободного. Присмотришься – лица, лица... Семья, встречи со школьниками, студентами, которые продолжаются по сей день. Думала, что это он к приходу журналиста подготовился. Виктор Иванович улыбнулся: «Нет, у меня всегда так».

Повел по комнатам – все стены увешаны фотографиями, в которых вся его жизнь. Особо стоит портрет ушедшей пять лет назад жены – Марии Петровны. Приветливое доброе лицо учителя-словесника.

И сегодня Виктор Иванович боец – с бытом, хворями, одиночеством. Одному, конечно, нелегко. Но, судя по жирной цветущей герани на окне, перцу под потолок, уюту и продиктованным мне собственным кулинарным рецептам, победа и сейчас на стороне Виктора Ивановича.