Был и остается народным

16 января заслуженному художнику России почетному гражданину города Ставрополя Павлу Моисеевичу Гречишкину исполнилось бы 90 лет.

Вчера, когда печатался этот номер, в галерее Павла Гречишкина шел вечер его памяти. Здесь, среди картин, которые художник подарил родному городу, как-то особенно остро воспринималось сказанное им когда-то: «Картины — это мои дети, моя жизнь, я подарил городу свою жизнь»... Поэтому ощущение, которое всегда бывает на таких вечерах, — что Павел Моисеевич присутствует здесь, в зале, - не обманчиво. Люди, которые так много оставили на земле, уходя в мир иной, навсегда остаются и в нашем мире...

Отцовская скрипка

…Кроме воспоминаний на вечере памяти звучала и музыка. Скрипка пела здесь и накануне: - Это Женя Ханова репетирует, - Таисия Авдеева, с которой мы вспоминаем Павла Моисеевича, грустно улыбается...

Таисия Дмитриевна — не просто заведующая отделом «Картинная галерея П.М.Гречишкина» со дня основания. Так получилось, что галерея стала частью ее собственной души, ее собственной судьбы, а Гречишкин и его семья (жена и сестра) — родными людьми. Павел Моисеевич очень любил людей, и при этом очень хорошо в них разбирался. Так что тех, кого он сам считал друзьями, было на самом деле не так и много. Таисия Дмитриевна была одной из немногих, которым он верил безоговорочно. Художник не был любителем больших торжеств и юбилеев, особенно в последние годы, в дни рождения предпочитал видеть именно тех, кого считал родными людьми. И они с радостью устраивали для художника тихие семейные праздники.

Вот и в тот, последний день рождения 16 января 2009 года, они тоже выпустили для именинника газету, принесли огромный торт... А Евгения Ханова играла для него на скрипке. Никто еще, включая Павла Моисеевича, не знал тогда о его болезни... Это потом некоторые моменты стали восприниматься как знаковые. Например, как Павел Моисеевич попросил у Евгении Хановой скрипку, как осторожно, словно ребенка, взял инструмент в руки. Эту скрипку сделал когда-то отец Павла Моисеевича — столяр-краснодеревщик Моисей Федосеевич Гречишкин... Художник любил слушать эту скрипку, для него душа отца вместе с ней пела.

А вот в руках подержать ее захотелось Павлу Гречишкину впервые за много лет — именно тогда, в последний свой день рождения...

Любовь и спасение

Отец не только по столярному делу большой умелец был, он еще пел хорошо и на гармошке душевно играл. Творческая личность, одним словом. Может, потому и сына, который сызмальства был непохож на соседских шустрых пацанят, понимал, когда тот печку угольком разрисовывал и днями напролет просиживал на горке с бумагой и карандашом. Людей Пашка на ту пору сторонился, побаивался как-то. Зато очень любил природу: дикие камышовые заросли, предрассветное кваканье лягушек, полыханье ночной грозы и размывающие хмарь горячего июльского дня потоки летнего ливня… Так художник Гречишкин это через всю жизнь и пронес. Писал природу – в ней, говорит, души больше. Портретов создал немного. Есть один особо дорогой. Бабушкин.

Это память о ней. Даже холст, на котором написан портрет, соткан бабушкиными руками. Из конопли тогда холсты ткали (отмачивали ее в воде, рядом с домом яму специально вырывали – копанью она называлась). Вот бабушка холст соткала, а Павел ее портрет на нем написал. А через три месяца Пашу в армию призвали. 10 июня 1941 года это было…

На фронте, понятно, было не до творчества. Удавалось на коротком отдыхе сделать наброски, эскизы. Но тяга к творчеству не ушла, Гречишкин хотел рисовать, хотел этому учиться… Потом, когда кончится война.

Но когда она кончилась, диагноз врачей прозвучал как приговор. Туберкулез. Он вылечил себя сам - едва встав на ноги, отправился в экспедицию. Поначалу каждый пройденный метр давался громадным трудом. Постепенно становилось легче. Он делал множество набросков, упоенно перенося на бумагу откровения живой природы, радуясь, что она словно открывает ему свои тайны. Вот это упоение, совершенно иступленное желание жить и творить сокрушили болезнь. Павла Гречишкина спасла работа. А трепетная любовь к русской природе, что жила в его сердце с детства, после этого чудесного спасения стала неизбывной и самоотреченной.

Она его и потом спасала, когда на сердце тяжело было. Гречишкин ведь академического образования так и не получил, что всегда было удобным формальным поводом попытаться задвинуть настырного «самоучку». Иногда получалось — народного-то ему так и не присвоили благодаря именно этому формальному поводу. Гречишкин был добрым человеком, но никогда не был добреньким, тем более не умел и не считал нужным перед кем-то расшаркиваться. Частенько проявлял и ершистость, и даже жесткость. Только самые близкие люди знали, насколько ранимым он был человеком.

Академия Гречишкина

Раны, нанесенные завистниками, залечивал тоже природой и работой. Гречишкин был не самоучкой, а самородком. Бог его одарил не просто талантом рисовать, но и талантом любить — свой с детства знакомый уголок земли, где родился, и всю огромную Россию. Любить и чувствовать.

- Каждая страна, каждый уголок Земли имеет свой цвет, - говорил Павел Моисеевич. - Вот у нашего края общий тон теплый – серый, охры, бурый. В дымке. У нас все распылено, влажно и воздушно… В горах совершенно иные краски. Там есть такие «злодейские точки», темные души. Они предупреждают о приближении дождя. Туч не видно, а горы темнеют. Это удивительно красиво – яркое солнце и фиолетовые горы… А когда в 1990 году я впервые попал на Байкал, то пережил великое чудо открытия. Там потрясающее дыхание цвета, каждый момент хочется уловить, запомнить… Потом несколько раз туда выезжал. Нанимал катер, чтобы в разных уголках потаенных побывать. Даже иногда картины продавал, чтобы поехать…

А академией своей Гречишкин называл «Корыта» - очень сложную в исполнении работу. Впрочем, легких работ у него не было. Над «Клухорской долиной» художник работал в общей сложности 32 года. Так что вся жизнь его была университетом. Он продолжал работать даже над картинами, которые уже висели в галерее, чем доставлял премного волнений Таисии Дмитриевне. Картины-то в реестр внесены, сфотографированы, описания их сделаны... А тут — то старушка, стоявшая у деревенского плетня, исчезнет с изображения, то на поляне у разбитой палатки вдруг разгорится «неучтенный» костер.

- Павел Моисеевич, - жалостливо тянула завгалереей, - ну куда бабушка отсюда делась?..

- Ушла, - лукаво ухмылялся художник.

- А здесь костер откуда взялся?

- Ну как же, - пояснял неугомонный Гречишкин. - Здесь же художники в палатке расположились. Все уходили в горы на этюды. Кто-то вернулся раньше. Сейчас спустятся остальные, замерзшие, уставшие. А чаек горячий уже готов...

…К юбилею Павла Гречишкина в галерее развернута еще одна экспозиция — из личного архива художника. Здесь фотографии, которые никогда не выставлялись. Ранние — из детства с другом Васькой в первый школьный день. У Васьки сапоги перевешены через плечо — из бережливости, у них одна пара сапог на двоих с братом, Пашка побогаче, своего первенца родители франтом в школу отправили. Есть фото из экспедиций. Каждая рождает множество воспоминаний. Вот, например, как путешествовал один раз с чабанами. Гречишкин вообще один частенько выходил, однажды присмотрел хорошую полянку, расположился с этюдником. Кругом красота — вдали у края поляны отара пасется. Вся зелень — в ярких «брызгах» дикой малины. Подходит чабан: слушай, дорогой, говорит, сюда медведь часто за малиной приходит. Мы скоро уходим — ты тут один с медведем останешься. Гречишкин тогда искушать судьбу не стал, ушел вслед за отарой. С чабанами подружился. Говорил, хорошая экспедиция получилась.

В работах Гречишкина живет и дышит Россия. И каждая работа тоже дышит. Смотришь на картины, и кажется, ощущаешь пыль проселочной дороги, убегающей к перелеску, слышишь шелест и шепот тонкоствольной березовой рощи, или же, застигнутый ливнем, прячешься под водяных потоков, соединивших облака и пар, поднимающийся от земли... Миг, когда кажется, что небо проливается на землю, в это пшеничное поле...

- И на каждой картине — свое неповторимое остановленное мгновение. А все вместе целая жизнь, подаренная людям...

- Пусть у Павла Гречишкина не было звания народного художника - он был народным по сути. Был и остается.

Работники галереи благодарят президента нотариальной палаты Ставропольского края Николая Ивановича Кашурина за поддержку в организации юбилейного вечера П.Гречишкина, поддержку в издании альбома художника и постоянное внимание к галерее.