Государство – это мы

День пограничника – один из тех профессиональных праздников, которые стали всенародными. Знак «Отличник погранслужбы» 28 мая можно увидеть на лацканах пиджаков внешне сугубо гражданских людей,  равно как и зеленые фуражки. В этот день все они – пограничники. Даже для тех, кто служил в Погранвойсках срочную,  граница – не просто два года жизни. Гораздо больше. «Не каждому дано ходить по краешку родной земли», - с гордостью говорят пограничники. В нашем крае – более сорока тысяч ветеранов Пограничной службы. Полтора года назад создана и объединившая их общественная организация.  Герой нашего сегодняшнего рассказа – председатель Совета ветеранов Пограничной службы Ставропольского края генерал-майор в отставке Павел Васильевич Соловьев.

 

 Через тернии - к службе

В роду Соловьевых военных не было. Да и откуда им было взяться в деревушке Ефаниха Ветлужского района Горьковской области, где родился и вырос будущий генерал Павел Соловьев. Он появился на свет через пять лет после того, как отгремела самая страшная в истории война. Но дети первого послевоенного поколения все равно были детьми войны. Еще ничего не залечило время и боль не притупилась. В каждой избе смотрели со стен фотографии погибших солдат, бережно хранились «солдатские треугольнички» - письма с фронта…

Так исподволь с самого детства Павел выбрал для себя профессию – Родину защищать. Рос он на попечении бабушки, учился не шибко хорошо, но категорически отказался забирать документы из школы после восьмого класса. Мол, буду в военное училище поступать, мне нужно окончить десятилетку. И ничего не смогли педагоги сделать с упертым пацаном.

Эта напористость Паше и после десятого класса пригодилась, когда Бог весть как и почему в военкомате потеряли его документы. Павел добился, чтобы восстановили –  заново прошел все комиссии. И в назначенное время отправился в Рязань – в военное автомобильное училище.

Впервые в своей жизни парень ехал на поезде. Бабушка,  добрая душа,  заняла у соседей десятку внуку на дорогу. Эти десять рублей Павел бабуле потом вернул - за весь первый курс так и не потратил. Подумаешь – от Горького до Рязани поголодать пришлось. Разве это испытание?

- Мы ж терпеливые были, - с улыбкой говорит Павел Васильевич.

А вот на вступительных экзаменах парню повезло. По математике досталась ему та самая тема, которую он лучше всего знал. А  сочинение по роману Горького «Мать» он с перепугу успел написать в двух экземплярах – чтобы зачли тот, в котором меньше ошибок будет…

Читайте так же: Будущее российской границы.

За физподготовку Павел, в принципе, и не опасался. Сельские мальчишки – они выносливые. К тому же – надо отдать должное школьным учителям – они для спортивной подготовки ребятишек очень много делали: и турник был в школьном дворе, и футбольное поле, и преподаватель физкультуры был замечательный. Было только одно «но» - не имелось  у 17-летнего Паши Соловьева никакой спортивной обуви. Так что «бег на время» сдавать ему пришлось в носках…  Мелкие камешки впивались в ступни, но парень этого не чувствовал.  К финишу он пришел вторым, оставив позади сорок восемь человек…

«Ты точно поступишь», - сказал тогда Павлу кто-то из товарищей. И не ошибся.

Учился Павел Соловьев вполне успешно. Готов был служить там, куда Родина пошлет. А на пятом курсе появились в училище «покупатели» из КГБ СССР.

«Кто хочет служить в Пограничных войсках?» – был задан вопрос перед строем.

Первым вызвался курсант Соловьев. Хотя на ту пору он себе даже не представлял, что такое служба на границе.

 

У высоких берегов Амура

…Позади остались собеседования, проверки, выпускной. И вот младший лейтенант Соловьев уже следовал в Хабаровск – в Дальневосточный пограничный округ. Шимановск, Казакевичи – «У высоких берегов Амура часовые Родины стоят».

… Красоты  этих берегов неописуемые. Но обстановка была, что называется, стабильно напряженной. Сейчас, когда по телевизору показывают  «Любовь и голуби»,  молодежи уже приходится  объяснять, почему Настюха так переживает по поводу китайцев («Что ж они на нас все рыпаются-то»)… Уже целое поколение выросло после того, как Китай стал нашим союзником.

А в 1970-м, когда начинал службу Павел Соловьев, они ой как «рыпались» - всего лишь год минул с событий на Даманском (акта агрессии, на который был дан достойный отпор). После этого беспокойные соседи чуток попритихли, но провокации устраивать не перестали: то плакаты выставят на своем берегу, то судно их к нашему берегу прижмется. Да и вообще – лишь появлялась на реке китайская баржа, на заставах объявлялась первая боевая готовность. Баржи были забиты людьми, как бочки селедкой.

 Кто эти люди? Куда следуют? Где могут высадиться? Обстановка требовала постоянной готовности к любому развитию ситуации…

Объектами особой напряженности были два острова – Уссурийский и Тарабаровский… Но хуже китайцев пограничников там донимала мошка (гнус).  Оно и понятно – кругом вода, по весне Амур и Уссури всю округу заливают. Так что влажность воздуха  там запредельная. Для гнуса – самое то, для человека – гиблые места. Но заставы там стояли и несли службу.

Читайте так же: Живите до ста лет.

… Потом была учеба в академии в Санкт-Петербурге и направление в Забайкальский пограничный округ.

- Моя родная, любимая Чита…  - в голосе генерала звучит нежность.

… Еще бы. В Забайкальском округе Павел Соловьев прослужил целых восемнадцать лет, прошел путь от капитана до генерала. Сначала служил в Кяхте (это граница с Монголией). А потом получил назначение в округ – старшим офицером бронетанкового дела, но пробыл там часов пять. Убыл в тайгу  - на китайский участок государственной границы, где только что сформированный инженерный отряд начал строительство сигнализационного комплекса. Строилась также дорога, оборудовались контрольно-следовая полоса, линии связи. От берега Уссури триста километров через тайгу…

- Зверушки не мешали?- интересуюсь я.

Оказывается, мешали и сильно. Если медведь, олень, лось на водопой идут или еще куда-то по своим лесным делам, то им все равно, кто и что тут построил. Зацепит изюбрь своим ветвистым рогом колючую проволоку, дернется, поцарапается и начнет все крушить – ему же больно. А силища в нем немереная… Или козы проскачут… А система-то срабатывает…

В общем, с четвероногими «нарушителями» тревог и хлопот было много… Правда, пограничники и двуногих отлавливали.

… Надо сказать, эти таежные глухие места не всегда были непроходимыми. Под покрывалом мха еще можно было рассмотреть старые китайские тропы, вымощенные местным камнем…

 

Уникальная операция

… В Забайкальском пограничном округе Павел Васильевич Соловьев служил до 1996 года. Был уже замкомандующего. И в Ставрополь получил назначение на такую же должность. В то время судьба России решалась на Кавказе. Северо-Кавказский особый  пограничный округ по сути находился  на военном положении.

… На войне не случайно день за три считается. Время «спрессовано» - за сутки столько может произойти, что,  по меркам мирного времени, и в месяц бы было не осилить. Можно и книгу об этом написать – не только материал.

Много было в эпопее второй чеченской войны запомнившихся событий и моментов. Но, даже по военным меркам,  марш из Нальчика в Итум-Кале в феврале 2000 года был операцией уникальной.

А предшествовала столь же  уникальная по дерзости и точности исполнения пограничная операция «Аргун».

С началом второй чеченской кампании заигрывания власти с полевыми командирами и правителями так называемой «Великой Ичкерии» закончились.  Одной из главных и судьбоносных задач стало – закрыть чеченский участок государственной границы с Грузией.

До этого он был открыт полностью.  В Панкисском ущелье, на территории, подконтрольной Грузии, действовали лагеря по подготовке боевиков. Туда уходили  банды, потрепанные в боях с федеральными войсками, - на лечение и переформирование. Оттуда на российскую территорию перебрасывались свежие силы – небольшими группами и целыми отрядами. Оттуда переправлялись эмиссары и наемники, оружие и техника…

Читайте так же: Боевой и легендарный.

20 декабря 1999 года  на заранее определенные высоты с вертолетов был высажен пограничный десант. Так начиналась история Аргунского погранотряда. Надо сказать, что такой отчаянной дерзости от пограничников  враги – внешние и внутренние -  явно не ожидали. Побросали все, что можно побросать, и дали деру.

В качестве трофеев пограничникам  досталась не только боевая, но даже строительная техника с американской маркировкой.

Наши американские «партнеры», как выяснилось, делали вложения в «капитальное и дорожное строительство». Из Панкисского ущелья в Чечню  прокладывали дорогу – стратегически важный объект для полномасштабной поддержки «повстанцев». Бандитов и головорезов они именовали именно так.

Операция «Аргун» эти далеко идущие планы нарушила. Пограничникам удалось закрепиться на заданных высотах, на местах будущих пограничных застав. Но для полноценного обустройства и нормального несения службы в боевых условиях новому отряду нужно было практически все: вооружение, техника, связь и прочее, прочее, прочее.

10 февраля  из Нальчика выдвинулась колонна – сто единиц техники, четыреста человек личного состава. Вел ее заместитель командующего округом по вооружению генерал-майор  Соловьев.

Марш  Нальчик - Назрань  - Грозный – Первомайское – Ведено – Перевал Харами – Ботлих – Итум-Кале  продолжался шестнадцать суток.  И каждый день – с интервалом в несколько часов - по рации поступали предупреждения о возможном нападении на колонну.

Напряжение и концентрация сил были предельными. Останавливаясь на ночлег, пограничники занимали круговую оборону. Менялись. Люди спали на броне – в районе силового блока, откуда шло хоть какое-то тепло… Но Соловьев все равно беспокоился – как бы не замерзли бойцы. Среди ночи обходил свой «бронековчег», прислушивался, трогал за валенки:  шевельнется - значит все нормально.

Бойцы поначалу вскидывались, а потом привыкли, в полудреме отвечали: «Все нормально, товарищ генерал».

Он переживал за этих пацанов, как за своих сыновей, но был с ними строг.

Под угрозой ареста запрещал офицерам кормить бойцов в обеденное время. Только утром и вечером. Чтобы не размаривало за рулем. Дорога-то: слева - скала, справа - пропасть. На долю секунды кто-то отключится - и все…

К местному населению отношение у бойцов было, мягко говоря, настороженное. Да и каким ему быть, если, следуя, например, по одному длинному селу протяженностью 18 километров, они видели, как не по-детски зыркают на колонну пацаны среднего школьного возраста, у некоторых были автоматы.

Были, однако, и другие примеры. Колонна стала на ночлег в каком-то населенном пункте.  Это был даже не аул, а пара убогих домишек, обнесенных заборчиком, сколоченным из корявых сучьев. Такие только в старых фильмах увидеть можно. Выставив посты, Соловьев поручил одному офицеру за тем самым забором приглядывать. Чтоб невзначай не разобрали его бойцы на дровишки к костру. А ранним утром его разбудил один из караульных. Из-за его спины выглядывала какая-то женщина.

- Товарищ генерал! Тут вот – хозяйка дома.

 … Хозяйка, как выяснилось, заварила для солдат горячего чаю. В благодарность, что забор не спалили. Оказалось, ее муж ночью отправил сыновей  тот самый забор охранять. Мальчишки вернулись и с удивлением рассказали, что русские его и сами охраняют. Горячий чай – это была благодарность…

 Чем дальше в горы, тем меньше попадалось на пути населенных пунктов. А если попадались, местные недоверчиво качали головами и цокали языком:

- Как вы на БТРе поедете? – бросали они многозначительный взгляд в сторону осыпающейся дороги. - Мы там даже на мотоцикле не ездим.

 Те дороги, конечно, надо было видеть – словами этого не передать. Отдельные участки, казалось, рассыпаются под колесами. Многотонные машины  «жались»  к отвесным скалам.  И вот так, прижимаясь к скале, водитель  125-й «вскочил на бугор», и тяжелая машина опрокинулась набок – прямо на колею.

 Колонна стала.  Пограничники заняли круговую оборону.

125-я – это радиостанция, которая для пограничников была на вес золота. Причем – во всех смыслах. Спасали ее всем миром. Кувалдой забили в скалу лом, установили шкиф, протянули через него трос и стали поднимать,  осторожно – фиксируя тяжелую машину через небольшие отрезки подъема. Наконец она стала на колеса… Колонна пошла.

Сохранились хроникальные кадры этого большого пути. Один из офицеров снимал на камеру. Можно сказать, что одолевшие этот переход совершили невозможное.

На некоторых участках горного серпантина многим большегрузам просто не хватало места, чтобы совершить поворот. Они его миновали, сдавали назад, постепенно вписываясь в тот самый поворот и дальше так и следовали задним ходом – до нового поворота, где действие производилось с точностью до наоборот.

Надо сказать, что самый сложный отрезок пути – перевал Харами колонна преодолевала вечером и ночью.  Конечно, генерал Соловьев рисковал, отдавая такой приказ. Но оказался прав. Снег, который заставил его принять это решение, превратился в снегопад и в короткое время завалил перевал.  Утром колонна уже бы не смогла штурмовать Харами.

Конечно, люди бы измотаны. Тем дороже то, что никто не сошел «с дистанции». Из четырехсот человек личного состава было человек десять молодых пацанов, были приболевшие. Их Соловьев хотел оставить в Ботлихе. Они уговорили его этого не делать.

Сейчас Павел Васильевич с улыбкой вспоминает эту картину. По снегу к нему бежал офицер – начальник отделения, а следом за ним, как жены Абдулы в «Белом солнце» пустыни», гуськом семенили все десять «ослабевших».

- Товарищ генерал! Не оставляйте нас здесь! – загомонили бойцы совсем не по Уставу. – Что же – все пойдут  дальше, а мы останемся?! Нам перед товарищами стыдно будет!

- Нашу молодежь часто ругают, - говорит Павел Соловьев. – Мол, себе на уме она… Свои интересы  у нынешних молодых превыше всего. Я когда такое слышу, этот случай вспоминаю… Нормальная у нас молодежь.

 Много раз было, что  Павла Васильевича  на улице приветствовали совсем незнакомые люди: «Здравия желаю, товарищ генерал»… И, видя вопросительный взгляд, поясняли: «Я с вами в колонне шел»…

Понятно, что  четыре сотни бойцов командир не помнит в лицо. Да и повзрослели все за восемнадцать-то лет…  А вот бойцы его узнают и еще через 20 лет. Потому что в той колонне генерал Соловьев был одним из них, связанных одной задачей и одной судьбой на время этого сложного шестнадцатидневного марша. А строгость его оказывалась только во благо.

Под очередной обстрел колонна попала перед самым Итум-Кале. Один из снарядов попал в боковину  машины, из которой Соловьев незадолго  до того высадил все отделение вместе с офицером. Чем-то эти товарищи проштрафились, посему пошли дальше пешком – в боковом охранении…

Потом они стояли возле своей машины, уставившись  в развороченный остов кузова, где было сметено и разворочено абсолютно все…

- И что вы здесь стоите? – спросил их Соловьев.

- Вы нам жизнь спасли, - тихо и как-то удивленно произнес офицер…

Колонна прибыла к месту назначения.  Без потерь в личном составе и технике.  Те машины, которые были повреждены при обстреле, ремонту подлежали. Пограничники во главе с генералом Соловьевым выполнили поставленную задачу. Потом он сам писал на них представления к наградам….

 

О причастности и сопричастности

Через год  после того памятного похода генерал-майор Соловьев уволился в запас – по семейным обстоятельствам.

Но граница не отпускает и на «гражданке». Может быть, потому Павел Васильевич с головой окунулся в нынешнюю свою общественную работу, чего поначалу и сам от себя не ожидал. Он просто почувствовал, насколько важно для людей, служивших на границе, это чувство объединения, сопричастности, нужности, в конце концов.

Нужен памятник, который сегодня будет открыт в парке Победы, нужна память.  Герои не должны быть забыты. И это правильно, что Буденновску сейчас возвращена память  об ушедшем отсюда в армию пограничнике Капиносе, совершившем свой подвиг 22 июня 1941 года. В городском музее сейчас создается экспозиция, ему посвященная. Будет там особый экспонат – кирпич с клеймом года выпуска 1861. Это - из стены Брестской крепости. Белорусы откликнулись на просьбу Совета ветеранов Пограничной службы СК. Кстати, в Беларуси имя Капиноса носят школа и улица.

… У ветеранов войны сейчас хорошая пенсия, они, слава Богу, не нуждаются уже в продуктовых пакетах к празднику, как было в приснопамятные 90-е. Но им очень важно бывает внимание и то самое чувство сопричастности и причастности к защите рубежей Отечества, которому они честно служили.

У Павла Васильевича даже дрогнул голос, когда он рассказывал, как 93-летний ветеран войны, которого они пришли поздравлять торжественно – со знаменем, вдруг опустился на колени и припал губами к красному полотнищу. А потом тихо произнес: «Наверное, в последний раз».

 Генерал Соловьев помнит, как другой ветеран с гордостью и трепетом вынул из кармана завернутую в платочек грамоту, полученную когда-то за успехи в службе…

- Они эти благодарности и грамоты всю жизнь хранят, - говорит Павел Васильевич. – Люди советской закалки – им это дорого. Вот поэтому к столетию Пограничной службы мы и выпустили юбилейные медали, которые сейчас и вручаем нашим ветеранам-пограничникам. Люди – каждый, кто служил на границе, - в этот день должны чувствовать и знать, что государство о них помнит. А на сегодняшний день государство для них – мы.

Помолчал и добавил:

- Что-то сентиментальным я становлюсь с годами…

Да нет, это не сентиментальность. Скорее – констатация. Я столько раз от разных людей, для кого граница стала судьбой, слышала о счастье ходить по краешку родной земли. А еще – об ощущении, что за твоей  спиной – вся Россия. И всегда это говорилось совершенно искренне. Потому что за годы службы это чувство сопричастности судьбе своей страны стало свойством личности. Люди, наделенные этим чудесным свойством, имеют право на утверждение: «Государство - это мы».

пограничники, ветераны, патриотизм, День пограничника, юбилей