«Греет душу то, что сумел кому-то помочь выстоять, уверовать в собственные силы…»

Игорь Степанович Романов относился к поколению, на долю которого с юных лет выпали тяжелые испытания. Голодное детство, военная юность… Игорь Романов родился 13 марта 1927 года в Ейске. В 1936-м, после ареста отца, вместе с мамой он перебрался в Нальчик. Пережив в годы Великой Отечественной войны фашистскую оккупацию, вчерашний школьник, успевший окончить всего восемь классов, Игорь Романов надел солдатскую шинель. Рядовой последнего военного призыва, он водил грузовик по горным дорогам Кавказа, а затем в составе Шестого отдельного автополка в конно-механизированной группе под командованием генерала И. Плиева участвовал в Хингано-Мукденской операции на Дальнем Востоке.

Военная служба Игоря Романова продолжалась долгие семь лет. Только в 1951 году он был демобилизован и смог вернуться в Нальчик. Работал вместе с отцом в бригаде лепщиков-строителей, одновременно учился в вечерней школе. И только спустя два года появилась возможность продолжить образование и профессионально заняться литературой… В творческом наследии Игоря Романова - 18 сборников: юмористические, сатирические, лирические стихи, рассказы, документальная проза, газетные очерки.

После того как в 2009 году Игорь Степанович Романов ушел из жизни, его жена Елена Николаевна, с которой они прожили счастливо 54 года, собрала и подготовила к печати все его оконченные и незавершенные рукописи. Ей удалось издать поэтический двухтомник стихотворений и отдельно избранные стихотворения о войне.

Среди рукописей в столе писателя остались также автобиографические воспоминания «Вкратце о себе и не только», написанные Игорем Степановичем в 2008 году. Елене Николаевне удалось их издать тиражом всего 15 (!) экземпляров – для самых близких.

Сегодня мы публикуем на страницах «Вечернего Ставрополя» фрагменты воспоминаний Игоря Романова о ставропольском периоде его жизни и творчества.

«Итак, вечерняя школа была позади. Я отослал необходимые документы в Ставропольский пединститут и без длинной мороки был зачислен, выдержав экзамены, студентом филфака. Мой нальчикский закадычный дружище с самого детства Олег Петрушов, с которым, кстати, претерпели немало весьма острых приключений в дни оккупации, а теперь он был второкурсником тогдашнего мединститута, уговорил меня: ехать только в Ставрополь. «Будем опять рядом...» Как тут скажешь - «нет»…

Окончив институт, я получил диплом, даже «с отличием» (красный), утверждавший меня отныне учителем русского языка и литературы. Почти тут же по настоятельной просьбе председателя Ставропольского Союза писателей отправился в Калмыкию, в Элисту, куда в 1956-м понемногу стали возвращаться высланные без разбора в лихие сталинские времена многострадальные, ни в чем не повинные калмыки - те, кому повезло выжить и уцелеть под Магаданом, на Колыме... Надо было помочь возродить областную газету. К этой профессии я, конечно, не был всерьез приобщен - только любительское участие в комсомольском «Молодом ленинце». Но требовались просто грамотные люди.

В Нальчике - пацаном - случайно стал свидетелем, как «особисты» свирепо выселяли из пригородного аула балкарцев, а это - лишь старики, женщины и дети даже грудные! Более омерзительной, более зверской «картины» мне ни до, ни позже видеть не приходилось, хотя всякое пережил, со всяким сталкивался и в сумасшествии войны, и в период затишья. Потому без колебаний дал согласие помочь как смогу жестоко пострадавшим от безудержного террора людям-братьям. Два года в почти невозможных условиях восстановления республики работали мы в редакции газеты, иногда оставаясь всемером вместо то ли четырнадцати, то ли пятнадцати сотрудников. К тому всему мне и переводами приходилось заниматься, ибо пишущая «гвардия» поэтов и прозаиков еще не обзавелась профессиональными переводчиками с калмыцкого на русский, а каждому хотелось скорее выйти к широкому кругу читателей.

С великой неохотой позволили мне уехать «домой» те, с кем успел сдружиться. Что поделаешь, взяла меня в оборот тяжелая болезнь, и обязательно надо было возвратиться в Ставрополь.

Вернувшись, и лечился активно, и трудился не менее прежнего сотрудником краевой молодёжной газеты, затем - ответсекретарём литературного альманаха «Ставрополье», позже - редактором Ставропольского книжного издательства.

Вёл в разные годы занятия в литературном объединении, изначально созданном в середине пятидесятых годов неутомимым Владимиром Гнеушевым. С июня 1973-го становлюсь узаконенным литератором, получив удостоверение члена Союза писателей СССР.

Задолго до этого произошло одно из самых важных для моей судьбы событие.

Наступающий, 1954 год предложил мне встретить «в кругу хороших людей на улице Вокзальной» мой первый на тот момент искренний дружище по институту Женя Михалёв с исторического отделения, жизнерадостный, общительный человече - моряк: «Я тебя познакомлю с замечательной девочкой - косы до пят!..» И Евгений Никандрович не обманул...

«Лена», - тихо и стеснительно представилась в самом деле замечательная, изящная, почти воздушная «девочка с косами до пят».

Хоть у меня и не было никакого опыта в подобных знакомствах, я как-то сразу почувствовал почти родство между нами. Вскоре предложил ей выйти из комнатной духоты, тесноты, шумного веселья её сокурсников на безлюдную улицу. И увёл красавицу Леночку в светлую от фонарей ночь, полную тишины и густолетящих, необыкновенно крупных лохматых снежинок.

Первого января 1956 года, тогда ещё это был рабочий день, мы «расписались» в ЗАГСе с Еленой Николаевной Лавановой, ставшей отныне - Романовой, пожизненно моей вседневной Музой в творчестве, другом - во всей житейской круговерти…

У нас свой эквивалент морального богатства. Немало преданных друзей, отзывчивых, добросердечных родственников. Вырастили дочь Ирину, она способный детский врач-кардиолог. Помогли воспитать внука Бориса - одаренный программист-информатор - оканчивает аспирантуру в Ставропольском университете. Любим зятя Виктора - даровитого мастера на все руки, умельца, как и его отец - наш сват Александр Сергеевич, давно, к большому сожалению, потерявший свою заботливую, душевную, добрейшую Анастасию Ивановну...

1 января 2006 года мы самым скромным образом «отметили» свою «золотую свадьбу», которой в сущности-то и не было во студенческую нашу пору. Пока живы. Елена Николаевна так и работает в той же школе - теперь учителем. А с первого дня её преподавательства минуло сорок шесть лет!

У меня тоже - скука за спиной не маячит. Что-то пока пишется, а ранее написанное подвергается оценке-переоценке. Отдыхать особенно некогда. И добавлю: никаких ни званий, ни лауреатств за мною не числится. Как-то не сподобился я благосклонной любезности должностных лиц. Может, и оттого, что никогда не кланялся, не заглядывал в их неприступные очи. Правда, довольно часто совали мне в руки как высокую милость размалеванные «похвальные» бумажки - чванливое изобретение партийных функционеров. Большую часть всех этих красочных пустышек я, ежели честно, принимал с внутренней брезгливостью и позже попросту выбрасывал. Однажды не удержался, когда заносчивая и примитивная партактивистка протянула мне очередную «Почетную...» фитюльку: «На кой она мне!» «Ка-а-ак?» - опешила властная дама, - это от краевого!..» - «Но всё равно - лишь цветной фантик». Нагловатая мадам почти лишилась дара речи. И сегодня, когда меня пытаются «осчастливить» такой дешевкой, еле сдерживаюсь, чтобы не брякнуть: «Неужто вам не стыдно какой-то дребеденью оскорблять взрослого человека!».

С меня хватит воинских наград. И - неотъемлемого знания: Гвардии Рядовой. А ещё греет душу то, что сумел кому-то помочь выстоять, уверовать в собственные силы, с кем-то рядом прошел по краю обрыва, пособив удержать равновесие; коль сказали спасибо - хорошо, а забыли сказать, ну и что ж, глядишь, помянут добрым словом попозже.

Теплеет на душе, когда припоминаю «эпопею» знакомства с красивыми, в преобладающем числе, мужественными, открытыми, преданными своему делу людьми, которые буквально отвоевывали у засухи огромные площади плодородной в своей основе Ставропольской земли. Более полугода, в общей сложности, прожил среди строителей второй очереди Большого Ставропольского канала, не расставаясь с «ФЭДом» (фотоаппарат) и емкими блокнотами; поучаствовал не один раз в сложных «трудовых процессах» с кувалдой в руках, с гаечными ключами, с монтировкой или ломом, даже некоторое время, вспомнив водительский опыт сороковых, пошоферил, поскольку порой недоставало водителей (из-за болезней). Немало часов отсидел на «планерках», экстренных совещаниях руководящего состава, вникая в глубину смысла горячих споров и «проработок». В результате в 1973 году вышла документальная повесть с лирическим уклоном - «Наступление», где, ни в одной строке стараясь не покривить душой, поведал о делах строительного братства в самых иной раз тяжелейших условиях - в дурманящую летнюю жарищу, в зимнее холодище на сквозном ветрюгане, когда земля промерзала на 80 сантиметров, а русло надо было все равно прокладывать - от Курсавки и аж до калмыцких Черных земель — длиной в пятьсот километров сквозь горы, через овраги, падины, да в таком порядке, чтобы вода Кубани шла только своим ходом.

Удивительно! Но оказывается все возможно, если хотеть и уметь.

И - в заключение.

Повезло выпустить в свет почти два десятка своих книжек и подготовить рукопись еще одной книги - новых или существенно обновленных ранних стихотворений и тщу надежду, что в нынешних условиях рукопись эта вдруг да будет издана сборником, куда, впрочем, не вошли прозаические миниатюры, равно как и переводы с калмыцкого, абазинского, ногайского, карачаевского языков.

Это - если вкратце.

Игорь Романов.

22 февраля 2008 года».

 

мемуары, Романов