Легенды и были из истории ставропольского Немецкого моста
.Окончание. Начало в №№ 46-47, 48-49, 72, 73.
Как ни спешили подрядчики Благодарненской ветви Армавир-Туапсинской железной дороги, война давала о себе знать, и стройка буксовала. Цены на материалы и рабочие руки росли. Чтобы компенсировать убытки подрядчиков за 1915 год, правление Общества АТЖД выплатило им премию. Были продлены и сроки сдачи объектов. Строителю Немецкого моста А.Э. Лащу постановили «все работы вчерне» закончить в рабочий сезон 1916 года, а «в чистоте» – к лету 1917 года. К хутору Августа подвезли бетоньерку с двигателем, так в те времена называли бетономешалку. На мощные двутавровые балки установили опалубку пролетов – по четыре огромных деревянных кружала на каждую арку. Сделали запас дефицитнейшей в условиях войны арматуры – толстых и гладких стальных прутьев. Начался очень ответственный этап строительства – литье мостового полотна. Двигатель бетоньерки грохотал до самой осени. Уже в золотую пору с восточной стороны виадука на высоте 7,81 сажени (16,6 м) карнизом навис железобетонный тротуар, опирающийся на 34 консоли.
К середине ноября мост был построен. Подрядчик написал главному инженеру заявление на приемку работ. Но начальник участка сообщил в Армавир, что имеются недоделки: четыре кружала армавирского пролета не спущены и не разобраны, тротуар не заасфальтирован, кладка виадука не очищена от следов цементной жижи, стекавшей из бетона. А главное, отсутствуют перила, ограждающие тротуар от пропасти. Здесь положение стало вообще безвыходным. Уголкового железа для перил в воюющей России было не сыскать. Наступил трагический для страны 1917 год.
В день Февральской революции, 28 февраля, умерла Доротея Мартыновна Август. И хоть была она лютеранского вероисповедания, с разрешения архиепископа Агафадора с пением «Святый Боже» священником Георгием Акимовым похоронена на Успенском кладбище. Запись об этом была сделана в метрической книге Ставропольского Троицкого собора. Последние годы она жила на улице Хоперской (ныне Голенева) у дочери Каролины Бакиной, которой и завещала все свое имущество, включая долю от имения на Второй Мамайке.
В марте заместитель главного инженера решил приехать из Армавира на приемку виадука, но не смог отлучиться из Управления «в связи с переживавшимися в то время общеполитическими событиями». Сохранилась любительская фотография из семейного альбома ставропольских купцов Г.И. и М.И. Третьяковых. На ней, окруженный майской зеленью с цветущими куртинами травы, стоит виадук все еще с кружалами. Похоже, мост уже стал городской достопримечательностью, и ставропольцы семьями, взяв детей, выезжали сюда. Они прогуливались по виадуку, а над ним высились гигантские белые тополя.
Мост был принят летом 1917 года, и по нему уже мог пройти рабочий поезд от Ставрополя до станции Базовая на восточной окраине села Татарка, где строительство Туапсинки еще продолжалось. Тогда же, в июле, между Карлом Мартыновичем Августом, «проживающим на 2-й Мамайке», Каролиной Бакиной и жителем 3-й Станичной улицы (ныне Кирова) Иоганом-Мартыном Августом состоялся раздел имущества, «находящегося в 3-й части г. Ставрополя на 2-й Мамайке и заключающегося в 47 дес. 646 кв. саж. земли с садом и лесом». Бланк, на котором написано решение Ставропольского окружного суда о снятии запрещения на имущество, начинается словами «По указу Временного правительства...». На этом заканчивается известная нам восьмидесятилетняя история хутора Плотникова-Бургхардта-Августа.
Закончилась и тихая жизнь в этом краю. Началась Гражданская война. Мосту пришлось пройти проверку на прочность. От Владикавказской железной дороги через соединительную ставропольскую ветку сюда добрались бронепоезда как «красных», так и «белых». 13 июля 1918 года здесь шел бой, о котором газета «Ставропольские ведомости» писала: «В Мамайском лесу… большую поддержку нашему левому флангу оказал бронированный поезд, расположенный по Армавир-Туапсинской дороге. Этот поезд недавно отбит полковником Шкуро у банды красных».
Как только территория Ставропольской губернии и Кубанской области оказалась под контролем Добровольческой армии, работы по строительству Туапсинки возобновились. Была найдена последняя партия недостающих рельсов. Дорога была еще не достроенной, «сырой», полностью не забалластированной гравием, но неразрывная железная нить наконец соединила Ставрополь с Армавиром! И с января 1919 года на малом-малом ходу по мосту над Второй Мамайкой пошли регулярные грузопассажирские поезда с частотой три пары в неделю. Это было самое счастливое время в жизни Немецкого моста. Но очень короткое. К концу года количество поездов сократилось до двух пар. В 1920 году установилась советская власть, и Армавир-Туапсинская дорога была национализирована. Хлебные времена на Ставрополье закончились, Благодарненская линия, постоянно требующая ремонта из-за оползней, не окупалась и несла сплошные убытки. В феврале 1922 года движение поездов прекратили. Эта мера считалась временной, но оказалось, что Туапсинку закрыли навсегда. Хутор Августа тоже прекратил свое существование.
Сегодня у виадука сохранились колодцы и выход каменного водоотвода дренажной системы в балке Мокрый Лог. На месте усадьбы хутора Плотникова на правом берегу ручья видны уже поросшие лесом выровненные площадки с растущей поблизости группой белых тополей. Рядом, на верхней террасе долины, четко просматривается узкий длинный прямоугольник плодового питомника, который еще в 1980-е годы распахивался под огороды, а ныне покрыт густой молодой порослью. Между лесом и питомником лежит вал из порушенных старостью плодовых деревьев. Кое-где еще можно наткнуться на искореженную временем «ветку» чернослива. Места бывшего дома и питомника Плотникова соединяют следы старой дороги.
На левом берегу речки, близ моста, хорошо заметна выровненная площадка усадьбы Августов. Эту территорию летом сплошь покрывает скрывающая взрослого человека с головой крапива – индикатор заброшенных селищ. Внезапно под ногами открывается яма пятиметрового колодца, аккуратно выложенного камнем-ракушечником, округло высеченным изнутри. В 45 метрах к востоку – три конских каштана, каждый в два обхвата, но еще совсем не старички. Еще 20 шагов – и мы в заколдованном сказочном царстве среди древних причудливо закрученных веток, спутанных друг с другом крон, многократно расщепленных стволов низкорослого черного сухого древостоя, насаженного в правильном порядке: 6х8. Тенистое место кажется безжизненным, но это еще живой кизиловый сад, и в марте он просыпается, покрываясь легким газовым цветущим покрывалом.
О «немецком хуторе» в Ставрополе почти забыли. Мы опрашивали наших коллег-краеведов, а также старожилов города и жителей окрестных кварталов, задавая им один и тот же вопрос: «Почему Немецкий мост так называется?». И нашли тех, кто слышал о жителях-немцах на Второй Мамайке. Главным нашим информатором стал Геннадий Георгиевич Жеребятников, владелец дачного участка садоводческого товарищества «Лесные пруды» около Немецкого моста. В середине 1980-х годов он общался здесь со старым пасечником, который рассказывал об усадьбе немца Августа, где был хороший сад, и о том, как мальчишкой с друзьями ходил сюда за фруктами. Анна Константиновна Швырева поведала: «Говорили, что там раньше был немецкий околонок». Ей вторит старожил улицы Гофицкого Валентина Васильевна Морина: «Там был околонок, и жил обрусевший немец». Слова «околонок» или «колонка» в разговорном языке использовались когда-то вместо официального слова «колония» относительно немецких поселений в Российской империи. Ближе всех к Немецкому мосту живут дачники «Лесной сказки». Первопоселенец этого садоводческого товарищества Владимир Иванович Подсвиров в 1990 году еще застал сторожку Мамайского лесничества. По его словам, это был бывший «дом немецкого колониста».
Говорили мы об этих местах и с Германом Алексеевичем Беликовым, изучившим многие и многие тома архивных дел. Он рассказал историю, услышанную от отца. Была в районе Немецкого моста ухоженная дача, принадлежавшая немцу Августу, куда горожане любили совершать прогулки; Август боролся с жителями Мамайского предместья, воровавшими лес, и его убили. Рассказали Герману Алексеевичу о трагедии Буркгарта. Он сделал вывод: дыма без огня не бывает, и любая самая невероятная история основывается на реальных фактах. Похоже, что судьбы двух немецких семей переплелись в памяти горожан.
Казалось, наше исследование Немецкого моста закончено. Мы увлеклись новой, «близлежащей» темой – историей Мамайского предместья, той части города, где к Георгиевской площади стекались две большие улицы: Георгиевская с Ловушкинскими переулками, по-местному – Ловушками, и Первая Мамайская с сетью из еще пяти Мамайских улочек. Теперь это улицы Гофицкого и Мичурина, а от площади осталось только старое кладбище. И вновь не искали, но нашли! Обнаружились не только «немецкие» корни так называемого Малого Немецкого моста у Елагина пруда, но еще выяснилось, что построен он был тоже на земле, принадлежавшей Августам.
Мы уже упоминали о том, что колонист Иоганнесдорфа Мартын Иванович Август, помимо отдаленного от города владения на Второй Мамайке, где-то в промежутке между 1881 и 1895 годом приобрел участок на южной окраине города, близ речки Первой Мамайки, в Мамайской группе. Имение площадью 7,5 десятины включало сад с рощей. Во всей Мамайской группе на 110 владений приходилось лишь 9 каменных домов, из них 2 принадлежали Августу. Это был жилой дом под камышовой крышей с каменным погребом и строение, в котором совмещались кухня, амбар и конюшня. Каменными были и хозяйственные постройки – сарай для скота и большой амбар «глаголем», то есть в плане Г-образный. Но главной ценностью были «две водяных мукомельницы об одном поставе» на Гремучем ручье. Участок со стороны городской застройки ограничивался Второй, Третьей и Четвертой Мамайскими улицами (ныне это улицы Володарского, Димитрова и Ковалевской), включал выгон на склонах по левому и правому берегу Гремучего ручья шириной 130 –150 м и маленький пруд у мельницы. Елагина пруда тогда не было, и северная часть его нынешней акватории тоже принадлежала Августу. С 1896 года хозяйкой участка стала овдовевшая Доротея Мартыновна, а в 1914 году владелицей числилась ее дочь Каролина Бакина, урожденная Август.
Трасса Благодарненской линии Армавир-Туапсинской железной дороги отсекла южную часть имения Доротеи и Каролины. Прямо над прудом с мельницей строители возвели однопролетный мост, бетонное полотно которого легло на каменные опоры по берегам Гремучего ручья. Когда уже в середине ХХ века соорудили дамбу Елагина пруда, с южной стороны Малый Немецкий мост стал казаться невысоким. Но если зайти с севера, то осматривать сооружение приходится высоко задрав голову.
После революции имение Бакиных стало народным. Здесь находился стан одного из отделений совхоза «Ставрополец». В жилом доме располагались контора и детский сад, где работницы оставляли своих детей на день. Служили по назначению конюшня и амбары. Плотину пруда, уже без мельницы, опустили несколько ниже по течению ручья, теперь тут просто заболоченный участок. Позже, используя уже имеющуюся железнодорожную насыпь, достроили дамбу и полностью перекрыли водоток Гремучего ручья. Образовался Елагин пруд, а ручей уже не на север, а вдоль дамбы, на запад, понес свои воды в Первую Мамайку. Бывшая территория Августов сохраняла свое производственное назначение. В конце ХХ века все пришло в упадок, дом горел, теперь стоит полуразрушенный. Сейчас в бывших владениях Августа выращивают грибы.
Прав Г.А. Беликов: в истоках народной молвы всегда лежит истина, которая может с годами трансформироваться до неузнаваемости. Наглядный тому пример – ставропольский топоним «Немецкие мосты». Он хранит быль за вуалью легенд.
Нина ГАЛЬФИНГЕР, главный хранитель фондов.
Валерий ОЛЬХОВСКИЙ, младший научный сотрудник Ставропольского государственного музея-заповедника.