На дальних фронтах

Накануне Дня Победы в федеральном журнале «Русский репортер» были опубликованы воспоминания ветеранов о войне. Это был итог проекта «Реальные ветераны», цель которого – показать Великую Отечественную такой, какой она была, без официальных штампов со школьных линеек и без «чернухи». В проекте приняли участие корреспондент «Вечерки» Никита Пешков и его коллега Ксения Шевченко. Они рассказали о жителе нашего края Илье Вульфовиче Рудине. Их материал читайте ниже.

Когда для одних война была окончена, для других она только началась. 9 августа 1945 года в Маньчжурии Красная Армия вступила в бой против Квантунской армии. Там и воевал Илья Вульфович Рудин. Он рассказал нам о двух годах ожидания и двадцати четырех днях войны.

«Жизнь продолжается»

При входе в квартиру Илья Вульфович запретил нам разуваться: ремонт, грязно. В обуви прошли на кухню. Там на столе — два письма с обратным адресом «Кремль» — поздравления от президента для него и для жены – труженицы тыла. Почтальон ушел незадолго до нас. Ветеран не обращает на конверты особого внимания, рассказывает:

— Я с 1962 года здесь живу. Поселился в этом доме и начал свою научную деятельность в институте. Занимался вопросами кормопроизводства, — почему-то начинает он с послевоенного периода, хотя знает, о чем мы пришли узнать. Позже объяснит, что победители на войне были тогда победителями и после – в мирной жизни, и он хочет, чтобы другие помнили об этом. О войне он говорит с меньшей охотой, сухо и по сути, почти без эмоций. Чем старше становятся ветераны и чем больше их боевых товарищей уходит, тем меньше хочется вспоминать смерть.
Илья Вульфович родился 27 ноября 1926 года в Харькове, а через два месяца семья переехала в Одессу. Когда немцы подходили к городу в июле 1941-го, юношу эвакуировали в Пятигорск, где Илья Вульфович устроился на завод учеником токаря. После того как немцы заняли город, людей эвакуировали через Махачкалу до Баку. Потом переезд в Ташкент. После освобождения Ставрополя сюда из Одессы в 1943 году приехал отец Ильи и вскоре перевез семью. В этот год Илью призвали в армию.
— Моя мачеха как-то потеряла документы, и мне сделали свидетельство о рождении от 24 января 1926 года. Так я раньше попал в армию — в 17 лет, в ноябре 1943 года.

На востоке

В самый разгар войны Илью отправляют не на Западный фронт:

— Сталин боялся, что немцы оставили много шпионов на Северном Кавказе. Нас отправили на Восток, на борьбу с Японией. И это было счастье... А может – несчастье.

С Дальнего Востока на фронт отправляли хорошо обученных солдат, и это, как рассказал ветеран, помогло им дойти до Берлина.
— Жалел ли я, что не на Запад? Дело в том, что в армии не спрашивают. «Вам там место» — и все.
Илья попал в город Славянка, в пулеметный батальон, потом его перевели в пехотную часть. Жизнь тогда у солдат была очень тяжелая, несмотря на то, что воевать им пока не приходилось.
— Было очень холодно и голодно. Мы не воевали и получали третью категорию снабжения. Те, кто был на фронте, получали первую, а мы так служили. А еще снаряжение: кого-то ранило на Западном фронте, дырки зашивали и нам присылали форму, – вспоминает Илья Вульфович. — Мне досталась гимнастерка: залатана дырка, а внутри вокруг нее пятно крови. Правда, – дополняет с ухмылкой, – обувь была английская. Прислана по ленд-лизу. А уже потом и тушенка была американская, и овсянка тоже.
Больше двух лет жизнь Ильи состояла из циклов по тридцать дней: десять — обучение в казармах, десять дней оборонно-строительных работ с рытьем окопов и строительством укреплений, десять – обучение «на выходе». За время беседы ветеран постоянно произносил: «Было очень, очень тяжело».

После ожидания

В июне ситуация стала лучше. Начали кормить сытно. Доходила та самая тушенка и овсянка, которых так не хватало эти два года.

— Все ребята были молодые. Сразу лица стали круглыми, – Илья Вульфович надувает щеки.
Тогда уже Япония заявила, что сдаваться вслед за Германией не собирается. Тех самых юнцов, о которых думали, что воевать им, может, и не придется, стали готовить к предстоящим боевым будням.
9 августа Илья со своим подразделением в составе войск пересек границу с Китаем. В этот же день на Японию обрушился второй ядерный удар. Про первый, который был 6 августа, солдаты узнали еще тогда, когда были на территории СССР.
— Никак на это особо не отреагировали. Тогда уже было понятно, что мы будем воевать.
Красная Армия превосходила Квантунскую по количеству и качеству техники, а три фронта возглавили полководцы, закалённые в боях с немецкими войсками: Малиновский, Мерецков и Пуркаев.
Главнокомандующим был маршал Василевский. Для Ильи боевые будни, конечно, не казались проще двух лет ожидания на границе.
— Мне уже потом врач говорил: «Как вас держали в армии, вы же ничего не видите». Зрение у меня было – минус 7. Вы себе представляете, что такое минус 7? Я же мушку бы не увидел, — рассмеялся Илья Вульфович, — но на войне не спрашивают. Сказали надо, значит, надо.
Жаркий август в Китае не намного комфортнее холодной зимы. Фронтовые сто грамм в этих условиях были мифом.
— Шли по 70 километров пешком, пулемет «максим» тащили все время на себе. 8 килограммов только щит. Август, жара сумасшедшая, воды нет. Шли в основном ночью, чтобы не выдать себя, а днем отдыхали в рощах. Но помню такое: люди шли и спали на ходу.

Война как война

Во время боев с японцами наши встречали камикадзе. Обычно их приковывали к пулеметам в дотах. Выбить их оттуда можно было только прямыми минометными ударами.

— В первые дни мы этого не знали. Вызвали как-то сержанта и сказали ему: «Вот тебе дот, уничтожь его». И сержанта убили. Жалко его было.
— А приходилось ли вам убивать? – задаем совсем уж детский, но важный вопрос.
— Приходилось! А как же? Берете автомат — и вперед, в атаку, – ответив твердым голосом, он замолкает и задумывается. Больше на эту тему он не говорил.
По его воспоминаниям, Советская армия потеряла тогда всего несколько тысяч человек убитыми, что несравнимо с потерями японской армии. Самого Илью Вульфовича ни разу не ранило.

Запоздалый триумф
— После того как мы захватили последний город, Ян-Цзы, нам сказали: теперь месяц отдыхайте. И мы месяц просто ничего не делали. Спали и ели. Мальчишки еще были. Всем по двадцать лет. А что еще делать? С девчонками только встречаться, — Илья Вульфович вспоминает, как после окончания службы, на которой он успел побыть еще и военным советником, и переводчиком в Корее, попал на занятия по электролитической диссоциации и смотрел на преподавателя, как баран на новые ворота. Как поселился в Шпаковском и как трудился потом всю жизнь. О том периоде жизни он готов говорить часами и с большей охотой, чем о двух голодных и холодных годах в землянке и 24 днях триумфа.
Фото Саши Бобрышовой