На недельку до второго я уеду... в Келломяки (окончание)

Люди и дачи

Судьбы исторических дач в Келломяки и их владельцев после наступления революционной смуты сложились по-разному. В декабре 1917-го, когда Финляндия, прежде входившая в состав Российской империи, получила независимость, эта часть Карельского перешейка отошла к финнам. Многие владельцы дач в Келломяки в изменившихся обстоятельствах были вынуждены оставить своё имущество и эмигрировать в Европу. Другие уезжали, напуганные русофобскими настроениями и событиями в Выборге (когда в апреле 1918 года войска генерала Маннергейма, захватившие город, устроили массовые расстрелы финских красногвардейцев и мирных жителей, большинство из которых были русскими). Владельцы дач в Келломяки по законам новой Финляндии не имели права продавать недвижимость, они могли только на свой страх и риск остаться в этих домах.

Сложившаяся ситуация, к примеру, сыграла трагическую роль в судьбе автора проектов зданий знаменитых «Елисеевских» магазинов в Петербурге и Москве, известного архитектора Гавриила Барановского. В Келломяки им была построена изумительная по красоте дача, получившая название «Замок Арфа». Барановский, потерявший после революции всё своё имущество в Петрограде, не имел возможности продать дачу на берегу Финского залива и, как утверждают исследователи, в 1920 году умер от голода.

Через пять лет после обретения Финляндией независимости оставленная русскими недвижимость в Келломяки перешли в собственность финского государства. Интересно, что из восьмисот русских дач двести были аккуратно разобраны и перевезены в местечко под Хельсинки, где, по имеющейся информации, сохранились до наших дней в идеальном состоянии. Чего не скажешь о тех, что остались в Келломяки. Многие здания пострадали в ходе так называемой «зимней войны» между СССР и Финляндией в 1939 – 1940 годах. Однако парадокс в том, что максимальный ущерб как историческим, так и более поздним постройкам был нанесён уже в 90-е годы XX века. Постперестроечные процессы привели к тому, что многочисленные учреждения, организации и конторы прекратили своё существование, а находившиеся у них на балансе дачи оказались бесхозными. Одни из них были безбожно разграблены, другие сгорели, третьи без хозяйского глаза пришли в полное запустение. Последствия тех процессов местные жители и дачники наблюдают и сегодня. Больно видеть заброшенные деревянные строения, что стоят на своих участках без окон, без дверей, обгоревшие остовы домов за частоколом крапивных зарослей.

Можно на пальцах одной руки сосчитать исторические дачи Серебряного века, которые уцелели и сегодня находятся в хорошем состоянии. Среди них так называемый «особняк Бормана» (нет-нет, не «того самого», а дореволюционного петербургского «шоколадного короля» Жоржа Бормана) на Морской улице. Там сейчас находится резиденция губернатора Петербурга. Идеально отремонтированное здание спрятано от любопытных глаз высоченным глухим забором.

Целый ряд не защищенных охранным статусом исторических дач в своё время были проданы частным владельцам, которые, не долго думая, снесли ветхие постройки, а на их месте возвели дома, ничем не напоминающие прежние изысканные образцы северного модерна. Комарово медленно и неотвратимо превращается в питерскую Рублёвку...

 

«О, как вам дышится средь комаровских сосен?»

Путь на Комаровское кладбище – к Ахматовой и Лихачеву – напоминает небольшое паломничество, которое непременно надо осуществить пешком. Собственно, никакого общественного транспорта в Комарово и так нет. Разве что какой-нибудь добрый автомобилист подбросит по пути на Щучье озеро (оно находится в полутора километрах от некрополя). Можно идти по обочине, дорога неширокая, хорошо асфальтированная, да и машины здесь попадаются не часто. Но лучше не спеша брести по лесу, собирая чернику (её в этом году было очень много!), останавливаясь у гигантских муравейников, напоминающих лесные «мегаполисы».

Комаровский некрополь совсем маленький. До 50-х годов это было обычное поселковое кладбище. Знаковым местом его сделала Анна Ахматова. Она была похоронена здесь в марте 1966 года. Раньше я не задумывалась, почему именно здесь? Ведь никаких письменных распоряжений она не оставляла. По воспоминаниям архитектора и художника Зои Томашевской, Анна Андреевна неоднократно говорила: «Мое место рядом с Блоком». Это означало – на «Литераторских мостках» на Волковском кладбище в Ленинграде. Но это было невозможно, учитывая то, что партийные власти города не дали бы разрешения хоронить опального поэта ни на одном из «статусных» кладбищ Северной столицы. Над Ахматовой всё ещё довлело постановление 1946 года, в котором её поэзию назвали «чуждой советскому народу». Выбирая место для захоронения, друзья вспомнили про Павловск, который Анна Андреевна так любила. Но и там не было официальных причин для того, похоронить Ахматову. Оставалось Комарово. «Но его она считала чужой землей, а кладбище – эмигрантским», – писала в своих воспоминаниях Зоя Томашевская, которая вместе с Иосифом Бродским ездила накануне похорон в Комарово договариваться с могильщиком.

Тем не менее «эмигрантское» кладбище благодаря Анне Ахматовой стало своим для многих выдающихся личностей Советского Союза и России. Более 200 деятелей науки и культуры обрели здесь своё последнее земное пристанище.

Удивительное место с неповторимой светлой, вовсе не заупокойной атмосферой. Так и хочется воскликнуть: «Какое общество!». Ходишь в тишине меж сосен, читаешь имена на памятниках – как будто листаешь избранные страницы «Большой советской энциклопедии»... Океанолог, руководитель полярной станции «Северный полюс – 2» Михаил Сомов; надгробие на его могиле сделали из камня, привезённого из Антарктиды. Основоположник отечественной онкологии академик Николай Петров. Драматург, автор множества пьес и киносценариев, в том числе «Пять вечеров» и «С любимыми не расставайтесь», Александр Володин. Кинорежиссёр-сказочник Надежда Кошеверова. Палеонтолог, более известный как писатель-фантаст, автор романов «Туманность Андромеды» и «Лезвие бритвы» Иван Ефремов. Литературный критик, «открывший» для советского литературоведения Гаршина и Короленко, Григорий Бялый, по его учебникам учились все филологи страны. Писатели Вера Панова, Юрий Рытхэу, Виктор Голявкин. Композиторы, которые ушли из жизни совсем молодыми, Виктор Резников и Сергей Курёхин. Знаменитый нейрофизиолог, академик Наталья Бехтерева. Справа от неё похоронен актёр Андрей Краско. Подумать только, этим летом исполнилось уже десять лет, как его не стало. Трудно не заметить гранитный крест на могиле академика Дмитрия Лихачёва. И уж совсем невозможно не остановиться у символической стены с гордым профилем Анны Ахматовой. На скамейке – две коробочки, одна – с церковными свечками, другая – для пожертвований: положил денежку, сколько посчитал нужным, зажег свечку. Вспомнились строчки из стихотворения Глеба Семенова «Когда погребают эпоху»:

О, как вам дышится средь комаровских сосен?

Кладбищенский предел отраден и несносен.

Оградки тесные, как дачные заборы,

И пусть вполголоса, но те же разговоры...

 

Как «комаровские вечера» стали подмосковными

В завершение своего рассказа о Комарово снова вернусь к песне, благодаря которой о маленьком курортном посёлке узнали во всех уголках тогда ещё Советского Союза. Ставший хитом шлягер «На недельку до второго я уеду в Комарово», по признанию его исполнителя Игоря Скляра, был «чистым баловством» как для поэта Михаила Танича, так и для композитора Игоря Николаева. Однако мало кто знает, что в Комарово родился другой, настоящий шедевр отечественного песенного творчества. В 1955 году отдыхавшим здесь на даче композитору Василию Соловьеву-Седому и поэту Михаилу Матусовскому позвонили с московской киностудии и предложили написать лирическую песню для фильма... о спартакиаде народов РСФСР. Времени было мало, и авторы решили достать из творческого портфеля отложенную ранее мелодию с незамысловатым текстом под названием «Ленинградские вечера». Вечера переименовали в «подмосковные» и отправили готовый материал на киностудию. Премьера песни осталась практически незамеченной, зато через два года «Подмосковные вечера» неожиданно стали неофициальным гимном Московского фестиваля молодёжи и студентов, и песню запели в десятках стран мира...

Моя «неделька в Комарово» пролетела как один миг. Перед отъездом я бросила в море монетку. В такие места надо возвращаться.

Келломяки, Комарово