Во что верим, туда и бредем

Крестьянину, пришедшему в лаптях на Крещение в церковь, священник задал на духу обычный вопрос – верует ли он в Бога? «Грешен, не верю», — отвечал мужик. – «Как! Не веришь в Бога?» – «Не верю, батюшка. Если бы верил, разве я жил бы так? Сам только о себе и думаешь: ешь, пьешь, а Бога и братьев забываешь». – «Так ты что, не молишься и в храм не ходишь?» – «Молюсь, батюшка, молюсь и храм посещаю. Да ведь вера определяется не молитвой, а делами. А делов-то у меня и нет. Вот в этом-то мое безверие». (Л. Н. Толстой).

В конце своей творческой деятельности Лев Николаевич, чье столетие со дня смерти так незаметно протекло мимо нас, выпустил двухтомник «Круг чтения», который он сам называл великолепием собранных по всему миру мыслей мудрейших людей, когда-либо живших на Земле. У этого издания была трудная судьба – цензура и недоброжелательность царского правительства, неприятие советской властью. И только в 1991 году удалось на весь тогда еще Советский Союз издать этот шедевр тиражом в сто тысяч экземпляров, один из которых (мне его подарили) и является моей настольной книгой.

Так вот он (Толстой) довольно часто в «Круге чтения» возвращается к самой идее веры как таковой. В книге это выражено со всей определенностью: «Одно из самых грубых суеверий – есть суеверие большинства так называемых ученых нашего времени о том, что человек может жить без веры». И продолжает: «Вера не устанавливается большинством голосов, тот, кто в большинстве голосов видит истинность веры, не знает того, что есть вера».

Нам всем непременно кажется, что существо вопроса вертится вокруг верования в Творца, Бога, Высший Разум и т.п., но на самом деле все обстоит и значительно шире, и значительно весомее. Ведь если проанализировать сущность бытия, то на свете нет ни одного человека, обладающего полным безверием. Люди с подобной позицией, называющие себя агностиками, заявляют, что они никому и ни во что не верят. И это абсолютное неверие на самом деле и есть не что иное, как вера в то, что Мир неуправляем, что мы живем благодаря серии случайностей, и что вообще жизнь – это некое стечение неких непредсказуемых и беспричинных обстоятельств нашего бытия. Это и есть их вера.

Без абсолютной веры в победу справедливости, братства и равенства был бы невозможен октябрьский переворот 1917 года. Аналогично без веры в исключительность арийской расы, что якобы и позволяло уничтожать миллионы всех иных «не того сорта», и вера в возможность оккупации, если не всего мира, то большей его части, и развязала руки Германии во главе с Гитлером начать Вторую мировую войну. Точно так же было и в советские времена, когда искренне или неискренне (это уже другой вопрос) верили в возможность построения коммунистического общества. И это была та же самая вера.

Что касаемо духовности, то часть людей верит в существование и деятельность Бога, сотворившего Мир, но есть люди, и их достаточное количество, считающие себя атеистами. И это — их вера, основанная на соображениях того, что нет видимых и осязаемых действий со стороны Высших Сил. Мы не будем вмешиваться в их доводы, у нас другая задача. И она состоит в том, что, оказывается, абсолютное большинство убеждений (веры) одного ли человека, или значительной части общества, или даже всей страны и соответственно этой вере вложенные усилия для достижения запланированной цели, еще ни в коей мере не гарантируют успеха ее реализации.

Так в чем же дело? Почему такие грандиозные усилия миллионов людей оказались попросту безрезультатны, не говоря уже о человеческих жертвах, материальных затратах, людской скорби и т.д. Почему же так? Либо не хватило веры и упорства в достижении цели, а может, просто — вера была иллюзорной. По всей вероятности, так, что и подтвердило неумолимое время – была ошибочная вера. Значит, не в то, что надо, верили; значит, не куда надо шли; значит, гибель миллионов людей была напрасна; значит, зазря морочили голову всей стране десятки лет, морили их в лагерях и тюрьмах, испытывая голодом всю страну, и все остальное — все напрасно, все зазря, ведь так? Гражданская война, коллективизация и все, что с этим было связано, все это ошибочный, тупиковый путь, путь в никуда, не имеющий права иметь успех, ведь так? Отвергать нелогично, ибо не получилось не только у нас, не получилось нигде. Кстати, за ХХ век, начиная с 1917 года, Россия насильственно потеряла (в войнах, голоде, лагерях и всевозможных ликвидациях) более 77 миллионов человек, то есть страну выкосили под корень с абсолютной верой, что все делается для блага и добра. (Вся Германия насчитывает чуть больше 50 миллионов человек.) А как в едином порыве абсолютное большинство, свято веря, клеймило разнообразных врагов народа, наймитов разных разведок, шпионов, диверсантов и саботажников, вплоть до врачей-вредителей – оказалось это не то, что выдавалось с подачи самых больших верхов. Для чего нужны были эти всякие наймиты и враги народа? Да только для одной цели – скрыть истинные причины голода, неразберихи, бесхозяйственности и откровенной нищеты.

Почему все это было и стало возможным, и есть ли уверенность в том, что все то, что делается (или творится) сейчас, через определенный промежуток времени нашими детьми и внуками не будет рассматриваться как очередные тупиковые потуги их родителей неправильно выбранной цели (ошибочной веры). Так, как в свое время было повальное увлечение хрущевской кукурузой. Или брежневская политика, при которой нашу страну начали называть «империей зла», а мы все свято верили, что мы самые преданные борцы за мир во всем мире. А вырубленные виноградники образца 1985 года или дефолт 1998 года с Ельциным, лежащим на «рельсах». Всё ошибки веры.

Почему эта самая вера (хотели, как лучше, а получилось, как всегда) все время подводит и каждого из нас, и всю страну в целом? Почему, поддавшись уговорам (поверив) или подчинившись приказам и прочим наставлениям, опять идем воевать, отнимать, зачем страдаем, голодаем, гибнем, и затем через некоторое время все повторяем снова. И опять ошибки!

Все дело, быть может, в том, что мы (все поголовно) не научились исправлять свои недочеты. О каком исправлении может идти речь в данном случае, если мы даже не пытаемся признать их ошибками. Кстати, Германия, признав фашизм своей главной ошибкой ХХ века, покаявшись, осудила в 1966 году 86 тысяч нацистов, принимавших участие в насильственном истреблении людей. Страдания человеку, группе людей или стране выпадают (даются) только с одной целью – признания собственных заблуждений и нахождения путей их исправления; и чем искреннее оно признано, тем надежнее уверенность в его невозврате.

Кстати, а кто скажет, какова сегодняшняя вера, в чем ее базовая модель? Без сомнения, в одном – количестве денег. Нет ничего практически в современном мире, что бы не продавалось, в том числе и вера. Вся вера заключена в цене вопроса. Куда нас приведет или уже привела эта абсолютная вера в «золотого тельца»? Только к одному: безудержному росту коррупции, богатства у тех, кто успел растолкать всех и устроиться у кормушки, и безудержному обнищанию основной массы народа.

Почему же мы опять всей страной шарахнулись в сторону ошибочного направления? Только по одной причине – так и не поняли, зачем тебе, и мне, и нам всем дана жизнь. Мы все, практически без исключения, видим только надводную часть айсберга под названием «внешняя жизнь». И эта ее поверхностная оболочка ни в коем разе не хочет нас отпускать от себя, чтобы мы смогли, нырнув внутрь самого себя, увидеть бесценные клады неслыханного богатства, которое, к сожалению, у абсолютного большинства так и останется нераспечатанным багажом возможностей. А там внутри как раз все то, ради чего мы и приходим на эту Землю, и там внутри как раз те самые ответы на те самые вопросы на тему: «Так неужели и опять все сводится к очередной ошибке веры и цели?». И все, что там есть – это и называется Разумом, основу которого составляют нравственность, мораль и совесть.

«Если государство управляется на началах разума, то надо стыдиться, если есть бедность и нищета; если же государство управляется не на началах разума, то надо стыдиться богатства и почестей» (китайская мудрость).

И наверняка был прав тот толстовский мужик, говоря, что если бы он верил (то есть делами добра) в Бога, то жил бы совсем по-другому, совсем другой жизнью.