А любовь все жива

семейные истории

Удивительно, как много могут рассказать фотографии. Вот и на этих снимках разных лет уместилась целая жизнь. Жизнь большой дружной семьи Щукиных. Жизнь, освященная любовью. Можно только по-хорошему позавидовать тому, с какой нежностью и заботой относятся друг к другу Алексей Андреевич и Любовь Владимировна, которые живут душа в душу уже почти 60 лет. 9 мая будет ровно 60. Алексей Андреевич до сих пор признается супруге в любви. И весело, совсем не по-стариковски блеснув глазами, вспоминает о народной примете: мол, кто в мае родился или женился, всю жизнь маяться будет... «А мы, – смеется он, – вот уже 60 лет маемся... И еще бы с удовольствием столько же помаялись»...

С трактора – на бронетранспортер

28 марта Алексею Андреевичу исполнится 94 года. Он ветеран войны – в армию был призван в 1943-м, именно тогда, когда вышел приказ мобилизовывать юношей 1926 года рождения (семнадцатилетних). Правда, на фронт он попал не сразу – до июня 1944 года постигал азы военной науки в 20-м отдельном учебном танковом полку под Рязанью, готовился к службе в разведке...

…А его будущая суженая Любочка тогда была еще совсем маленькой девочкой. Она родилась в августе 1941 года, и первые месяцы жизни провела вместе с мамой в госпитале (та служила там фельдшером). А отец с первых дней войны был на фронте. Уходя, просил жену: «Если родится девочка, пусть она, как и ты, будет Любой»... Дочь ему так и не довелось увидеть – с войны отец не вернулся. А мама с маленькой Любой, много чего натерпевшись в эвакуации, решила не возвращаться к себе в Оренбургскую область, а ехать к бабушке на Донбасс – все-таки в то голодное и холодное время вместе выживать было легче...

… Алексей к моменту отправки на фронт, несмотря на юный возраст, был уже взрослым человеком. В военное время дети быстро взрослеют. Его родная деревушка Уланово (это в Татарстане) изменилась буквально за сутки. Уж не пела вечерами гармонь, и девушки не водили хороводы, и песни не звучали. Ночью деревня словно вымирала – не слышно было ни звука, а днем тут голосили бабы, провожая мужей и сыновей на фронт.

Тихо плакала в своей избе и Алешина мама Елизавета Николаевна. Ей и провожать-то никого было не надо. Три сына еще до войны в армию были призваны, и мать понимала – значит уже воюют... Особенно болела душа за Василия, который служил политруком в воинской части в белорусском городе Молодечно... И не зря болела – Молодечно уже 26 июня был занят немцами. О судьбе Василия родным до сих пор ничего не известно. Скорее всего, он погиб именно тогда – в первые дни войны...

Младшие дети, Анна, Евдокия и Алексей, работали на строительстве оборонительной линии, а потом в колхозе. Алеша на тракториста выучился и в неполные 16 лет стал помощником бригадира...

Ну а потом – призыв, товарный состав с двухъярусными нарами и печкой-буржуйкой, военный городок под Рязанью в местечке Дашки, присяга и занятия. Тракторист Лешка Щукин с интересом и успехом осваивал боевые машины – канадские и американские бронетранспортеры. Нравились ему и занятия по ведению разведки. Одна беда – есть все время хотелось. Вроде и кормили три раза в день, но хлопцы-то все были молодые...

1 июня 1944 года учеба закончилась, предстояла отправка в действующую часть. Погрузили бронетехнику на платформы и двинулись на Запад. Первый пункт назначения – станция Бровары под Киевом.

В бой идут одни «старики»

Но на серьезные задания новичков старались не отправлять – правило: «В бой идут одни «старики» существовало и в разведке. Это и правильно. Как бы хорошо ни готовили инструкторы бойца в «учебке», солдатом он становится уже непосредственно в боевой обстановке. Но к ней сначала надо привыкнуть. Тонкости есть такие, которые в тылу не освоишь. Алексей Андреевич свой первый день в боевой обстановке хорошо помнит. Шла перестрелка. Новобранцы еще толком не могли сообразить, кто, из чего и откуда стреляет. Вздрагивали от выстрелов наших орудий и стремились спрятаться в укрытие, услышав свист снаряда или пули. «Старички» над ними посмеивались и по-отечески наставляли: мол, та пуля, которую ты слышишь, не твоя и прятаться от нее нечего, она уже мимо пролетела. А «свою пулю» никому услышать не дано... А вот если покажется, что ишак издали заорал, тут ищи укрытие. Это «лука» заиграл... «Лукой», а также «ванюшей» и «ишаком» наши бойцы прозвали немецкую реактивную установку. Ее скрипучий прерывистый «голос» действительно напоминал крик ишака.

Но к собственно боевой обстановке новички достаточно быстро привыкали и начинали понимать, как надо действовать. Боевое крещение Алексей Щукин прошел уже в Прибалтике в сентябре 1944-го. Разведка всегда идет впереди основных действующих частей – по следам отступления немцев, по образному выражению: «сидя у фрицев на хвосте». Конечно, нарывались разведчики на противника достаточно часто. В Прибалтике же в первые дни наши части двигались, не встречая особого сопротивления. Следом за разведкой – на расстоянии прямой видимости – шла автоколонна, груженная мототехникой, орудиями и тяжелыми минометами. И вот в одно не очень прекрасное утро в небе неожиданно появились два немецких истребителя. Справа от дороги водитель БТР разведчиков увидел одиноко стоящий домик, свернул к нему, укрыв машину за стеной. Часть машин из колонны свернула в лес, а те, что были с прицепами, остались на дороге. Люди тоже рассредоточились в поле и в лесу. Самолеты шли на бреющем полете и прицельно расстреливали оставшиеся на дороге машины, делали разворот, возвращались и снова поливали дорогу и поле свинцовым потоком пуль. Но Алеша Щукин свою боевую машину не покинул, он не прятался – он стрелял из своего ППШ, как только вражеские самолеты вновь оказывались в зоне прямой видимости. Правда, к его большому сожалению, вреда «мессерам» не нанес.

Это было только начало тяжелого наступления. К исходу дня возле местечка Ропажи оно было приостановлено. Там, по некоторым данным, находилась оборонительная группа немцев. Командование приняло решение на рассвете провести разведку боем – на бронетранспортерах и бронемашинах на большой скорости ворваться в населенный пункт, завязать бой, выявить силы противника и попытаться выбить его из Ропажей.

БТР, в экипаже которого пулеметчиком служил Алексей Щукин, шел вторым. Первая и третья бронемашины были подбиты еще на окраине. Погиб командир. А их БТР оказался счастливым. Обогнув горящую машину и взяв несколько влево, он «прижался» к какому-то сараю. Отсюда была хорошо видна оборонительная траншея немцев. По ней разведчики сразу же открыли огонь из пулеметов. И тут прямо над их головами на крыше сарая разорвался фаустпатрон. Алексей Андреевич до сих пор помнит это ощущение: как в немом кино – когда все видишь, все понимаешь, но ничего не слышишь. Но главное – все были живы и понимали: немцы просто промахнулись, стреляли-то наверняка не по крыше, а по их БТРу... Не поднимая головы, Алексей Щукин рукой дотянулся до гашетки пулемета и открыл огонь по траншее...

Вскоре наши части освободили от фашистов столицу Латвии Ригу... Наступление было тяжелым... В том числе – из-за ландшафта местности: леса, болота, дюны... Возможности маневра – особенно для бронетехники – были ограничены. То есть тяжелая техника могла продвигаться только по дороге – в сторону особо не свернешь... А во многих местах и дорога была зыбкой. Так что приходилось «стелить» деревянные накаты... А на флангах параллельно дороге были немцы... Так что продвигаться приходилось с боями. Разведка в этот период времени велась большей частью «пешим порядком». Разведчики вели скрытое наблюдение за действиями противника, выявляли месторасположение оборонительных сооружений и т.д. Не раз нарывались на засады, теряли боевых товарищей, но Алексею Щукину везло... Однажды, когда разведгруппа попала под минометный обстрел, ему осколком только «царапнуло» руку... Это было уже в Польше. А еще было дело (уже в Восточной Пруссии) – осколок величиной с грецкий орех пробил ватник, а до тела не дошел, только здоровенный синяк о себе на память бойцу оставил. Но к опасности и трудностям привыкаешь. Нельзя привыкнуть терять боевых друзей. И невозможно привыкнуть к зверствам, на которые были способны человекоподобные существа в фашистской форме.

Это было в марте 1945-го. Тогда только взяли Браунсберг, двигались дальше. Разведчики, естественно, шли первыми. И вот у лесной дороги, по ту сторону ручья, они увидели страшную картину: «Студебеккер» с прицепленной к нему 76-миллиметровой пушкой, а рядом с ним – убитые артиллеристы. Непонятно, как они оказались впереди разведки. Видимо, заблудились на лесной дороге и с фланга выехали на маршрут раньше всех, вот и наткнулись на озверевших за время отступления фашистов. Среди убитых была молоденькая девушка. Над ней отморозки прижизненно или посмертно поиздевались, раздев донага и произведя прицельные выстрелы в девичье тело. Тогда их, 20-летних парней, душили слезы, злость и ненависть к врагу. Такого изуверства прощать было нельзя. И они не прощали.

…Победу Алексей Щукин встретил в польском городе Катовице. Дежурный по роте объявил о капитуляции Германии радостно и громогласно. Забыв про ночь и про усталость, все повскакивали с мест, с криком «ура!» схватили винтовки, автоматы и во двор – салютовать! Артиллеристы выкатили пушку... Победная канонада не смолкала до самого утра.

Среди многочисленных наград Алексея Андреевича есть особо дорогие сердцу солдата орден Красной Звезды, орден Отечественной войны 2-й степени, медали «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией».

Годам вопреки

Конечно, когда отгремели победные залпы, Алексей мечтал о доме, ему хотелось пройтись по проселочной дороге до родной деревни, увидеть маму, сестер, братьев. Но тогда он не знал, что домой попадет еще очень нескоро – даже в отпуск. Приказ министра обороны СССР об увольнении в запас военнослужащих 1926 года рождения вышел только в 1949 году. К тому времени Алексей Щукин послужил в Польше и Белоруссии и, в общем-то, уже и не хотел увольняться из армии. В 1950 году ему было присвоено звание младшего лейтенанта. Он, так же как и многие другие, постигавшие азы и тонкости военной науки в боях, получил право экстерном сдать экзамены в военном вузе. Сдав экзамены, он получил диплом Свердловского суворовского офицерского училища.

До того как армию начал сокращать генсек Хрущев, Алексей Щукин успел послужить на Чукотке. А в период самой военной реформы, когда бригады и корпуса становились дивизиями, а дивизии становились батальонами, получил назначение в город Златоуст Челябинской области. Здесь молодому офицеру суждено было задержаться надолго, а также – встретить единственную на всю жизнь Любовь... С большой буквы.

…Люба приехала в Златоуст к родственникам. Точнее – переехала. Она любила рабочий поселок под Горловкой, где прошло ее детство. Пусть суровое, военное, но детство... Эти места для Любови Владимировны как малая родина (из Оренбуржья ее увезли совсем маленькой). Даже сейчас, когда ей 79, болит душа, как только вспомнит, что там, где она выросла, по сути, идет война, то затихая, то обостряясь – поселок ее детства находится в так называемой «серой зоне»...

И в 18 лет душа тоже болела – только по другому поводу. Любочке было жалко уезжать из родных мест. Просто там она могла устроиться разве что учетчицей в шахту. Все работы в родном поселке так или иначе были связаны с шахтой. А девушку туда совсем не тянуло.

Златоуст, несмотря на промозглый климат, показался Любе городом хорошим и приветливым. Может быть, потому, что встретила она здесь такого надежного парня, как Алексей. Да, он был старше на 15 лет. Но ей это нравилось. Ей было с ним интересно.

Им вообще всю жизнь интересно друг с другом. По молодости они даже книги вместе вслух читали, с удовольствием ездили на экскурсии в Ленинград и другие города, вместе растили и воспитывали сыновей Александра и Дмитрия, делили с ними их радости и невзгоды. Теперь вот радуются успехам своих замечательных внучек Юлии и Алены, которые родились и выросли уже в Ставрополе. Кстати, решение о переезде в наш город супруги Щукины тоже сообща принимали. Это было в 1976 году, когда Алексею Андреевичу пришла пора увольняться из армии. Многие стремятся вернуться на малую родину. Но полковнику Щукину возвращаться было некуда – не было уже его деревеньки Уланово. А здесь в Ставрополе жила его сестра Евдокия Андреевна... Вот и приехали, и уже 44 года, как об этом переезде нисколько не жалеют. Алексей Андреевич работал сначала в Октябрьском райисполкоме начальником жилищного отдела, а Любовь Владимировна и до сих пор работает – в «Оптике», очки и оправы ремонтирует.

Что же все-таки такое важное и главное уже целых 60 лет держит на плаву семейную лодку Щукиных и не дает ей разбиться ни о быт, ни о годы, ни о болезни?.. Я задала этот вопрос героям сегодняшнего рассказа. Оказывается, несут эту лодку по бурному житейскому морю три «кита»: уважение, понимание и любовь (естественно, все эти чувства – взаимные).

Это действительно большая редкость, чтобы через столько лет люди говорили друг другу о любви и подарки делали, как в юности. Они эти подарки сердцем выбирают. Любовь Владимировна вспомнила, как в один из нерадостных дней, когда муж лежал в больнице с переломом, она, желая его чем-то порадовать, долго ходила по магазинам и никак не могла решить, что же ему купить в подарок. А потом почему-то остановилась у детского отдела и долго смотрела на симпатичного белого медвежонка, который чем-то ей понравился. Этого Умку Любовь Владимировна и принесла мужу в больницу. Он так трепетно это воспринял. Сначала смотрел на медвежонка с благодарной улыбкой, а потом расцеловал...

…Провожая меня до двери, Алексей Андреевич с лукавой усмешкой кивнул в сторону супруги:

– Наверное, она меня тоже любит. Иначе б столько лет со мной не прожила.

…Можно только по-хорошему позавидовать светлому доброму и взаимному чувству, что живет в этой семье уже 60 лет. И пусть живет как можно дольше – годам и датам вопреки.