Казалось, мир невольно стал добрее

12 апреля 1961 года   произошло событие мирового масштаба. Был совершен первый в мире космический полет с человеком на борту. Пилотировал корабль советский летчик-космонавт Юрий Гагарин. Этот 27-летний улыбчивый парень навсегда вошел в историю как Космонавт №1. Для нашей страны, для всех советских людей это была Победа — именно с большой буквы. Так — с гордостью и ликованием - это и было воспринято каждым, когда в 10:02 по московскому времени Левитан зачитал важное правительственное сообщение. Давайте из нашего сегодня вернемся в тот далекий и все-таки каждому из нас близкий апрельский день, который 60 лет назад в позитивном смысле этого слова потряс мир.

Даешь Космос!

Наша читательница (педагог с полувековым стажем) Надежда Георгиевна Шинкаренко тогда училась на третьем курсе Ставропольского пединститута. 12 апреля, как обычно, шли лекции и семинары. Однако двери во все аудитории были открыты настежь. Кто-то из преподавателей загодя вынес в коридор самый громкоговорящий приемник. Но после того, как прозвучали первые слова правительственного сообщения, ни один человек на месте не усидел. Все студенты и преподаватели кинулись в коридор, а потом собрались в самой большой на истфаке аудитории. Никакими словами не передать то чувство радости и гордости, которое объединяло и переполняло девчат и ребят. Капитальные стены старого корпуса нынешнего СКФУ много видели на своем веку, но такое громогласное «ура!» там звучало только дважды: 9 мая 1945-го и 12 апреля 1961 года. Признанный в студенческой среде поэт Володя Гревцев читал экспромтом написанные стихи, снова звучало дружное «ура!», аплодисменты, на лицах сияли улыбки...

А на следующий день в Ставрополе на площади Ленина состоялась демонстрация студентов. Среди привычных транспарантов выделялись и написанные за ночь — нового звучания: «Хочу в Космос!»...

«Ура! Даешь космос! Даешь стипендию!» - дружно скандировали ребята, проходя мимо трибун. И ни у кого мысли даже не было, что совмещение таких несоразмерных величин, как Космос и стипендия, может быть неправильно истолковано «наверху». Слишком велика была общая радость. И действительно, ректоры и профессора вузов, стоявшие на трибуне рядом с первыми и вторыми лицами города и края, улыбаясь, ласково грозили пальцем своим студентам-шалунам.

– Нашему поколению повезло, - говорит Надежда Георгиевна. - На нашу молодость выпали великие победы и свершения: целина, космос, потом — БАМ. Мы, дети войны, с юных лет знали, что такое сплачивающее всех чувство национальной гордости. Мы много раз переживали это изумительное ощущение... Сейчас люди иначе воспринимают даже победы, достижения. Нет былой восторженности. Мы привыкаем к необыкновенным событиям. Это оборотная сторона технического прогресса.

– Ну а когда Вы делитесь со школьниками воспоминаниями, например о 12 апреля 1961 года, как они это воспринимают? - интересуюсь я.

– Они слушают с большим интересом. Проникаются, особенно когда начинают осознавать, что эта наша Победа в Космосе, этот первый полет человека в Космос свершился всего через 15 лет после самой страшной, самой разрушительной в нашей истории войны...

В условиях «космической гонки»

Мало кто знал тогда, что уже через три года после войны — в 1948-м — наш великий конструктор Сергей Павлович Королев поставил перед Академией наук вопрос о необходимости проведения исследований в области медико-биологического обеспечения космических полетов. И он не сразу нашел отклик — даже академикам в ту пору не верилось, что будут изобретены материалы и средства, способные защитить человека в такой враждебной для него среде обитания, как Космос, с его запредельно низкими температурами, невесомостью, радиацией и прочим. Помогли вмешательство министра обороны маршала Василевского и помощь выдающегося авиаконструктора Андрея Николаевича Туполева, который познакомил Королева с Владимиром Ивановичем Яздовским. Тот в свои 35 лет, пройдя войну врачом авиадивизии, полученный на фронте практический опыт использовал и развивал в новых научных исследованиях. Впоследствии он и стал основоположником космической биологии и медицины.

О том, как проходили исследования на животных, как отправляли в космические глубины мышей, крыс, впоследствии — собак, написала Ольга Метелкина в своем материале на стр. 2. К сожалению, неудачи 1960 года не позволили нашим ученым и конструкторам отправить в космос корабль с человеком на борту именно тогда — в 1960-м, как это изначально планировалось. Но у американцев, которые с самого начала вступили с СССР в «космическую гонку», неудач было еще больше. Практически все обезьяны (ученые США исследовали этих животных) из космоса живыми не вернулись. Только ближе к 1961 году у них обозначилась в этом направлении положительная динамика. И первый полет в космос американского астронавта был намечен на 20 апреля того же 1961 года. Правда, он изначально планировался как суборбитальный. К орбитальному полету Соединенные Штаты еще были не готовы. Американский корабль должен был до космоса только долететь (подняться на высоту 100 километров), задачи выводить корабль на орбиту не ставилось.

Десять нештатных ситуаций за один полет

В 2011 году, в день 50-летия полета Юрия Гагарина, в его родном городе на Смоленщине (бывший Гжатск сейчас носит имя первого космонавта) открылся музей, который так и называется – «Музей первого полета».

В открытом доступе на Ютубе есть одна интересная экскурсия по этому музею, которую проводит историк космонавтики Михаил Буклименко. Он очень интересно рассказывает об этапах большого пути к нашей космической Победе, о полете Гагарина, который стал Победой и триумфом во многом благодаря хладнокровию, профессионализму и мужеству первого космонавта. Прозвучавшее в радиоэфире гагаринское «Поехали!» стало точкой отсчета нового времени. Но первые 108 минут этого отсчета показались вечностью для тех, кто находился на Байконуре в Центре управления полетом.

Неслучайно выход в эфир важного правительственного сообщения, которое должно было прозвучать сразу после вывода корабля на орбиту, состоялся на полчаса позже. Неслучайно, на столе диктора Юрия Левитана лежало три конверта, и он только перед самым эфиром получил указание, какой из трех он должен вскрыть и прочитать. За час сорок восемь минут, столько длился первый полет, возникло десять нештатных ситуаций.

Уже в 9:07 стало ясно, что корабль выходит на нерасчетную орбиту (по расчетам, максимальное удаление от Земли не должно было превысить 217 километров, в реальности оказалось 327). Первая сложность заключалась в том, что при подобном разрыве проблематично было определить точку приземления.

В эти минуты Гагарин тоже понимает, что не все идет по плану, несколько раз задает вопрос: «Что вы мне скажете о полете?». Общение с Землей проходит заранее оговоренными фразами. По инструкции космонавт на пятидесятой минуте полета должен был произнести фразу: «Пролетаю над Америкой»... Вот так завуалировано Гагарин спрашивал, должен ли он в режиме нештатной ситуации это говорить и когда. Фраза, предназначенная в большей степени для американских «ушей», прозвучала в эфире когда надо, и американцы ее действительно услышали и в тот момент поняли, что проиграли космическую гонку.

Но самое трудное было еще впереди. Над африканским континентом по плану была включена тормозная двигательная установка, которая по какой-то причине проработала на полторы секунды меньше запланированного времени. Но эта нештатная ситуация как раз оказалась на пользу делу. Не будь ее, Гагарин вполне мог «перемахнуть» границу СССР и приземлиться где-нибудь в Турции.

Самый же драматичный момент полета — отделение приборного отсека, которого не произошло. Корабль не должен был войти в плотные слои атмосферы всей своей пятитонной массой, но вошел и начал разогреваться. Гагарин, видя в иллюминатор языки пламени, передает в эфир: «Я горю! Прощайте, товарищи!» Но пламя было как раз во спасение. До определенного момента приборный отсек, который все-таки отодвинулся от корабля, не мог оторваться от него, удерживаемый соединительными стропами. И вот такая странная конструкция из двух махин, соединенных стальными лентами, летела к Земле. После того как ленты прогорели, отсек наконец-то отделился, и корабль продолжал спуск уже в штатном режиме.

В семи километрах от Земли — в полном соответствии с расчетами - произошло катапультирование кресла. С высоты четырех километров Гагарин спускался уже на парашюте, и тут — новая проблема: в скафандре не открылся клапан подачи воздуха. Благо, космонавту хватило сил устранить неисправность.

Но и это еще не все. Чем ближе к Земле, тем яснее становилось, что приземлится (точнее, приводнится) космонавт аккурат в Волгу-матушку. Пришлось срочно сбрасывать так называемый «неприкосновенный аварийный запас» весом сорок килограммов. Помогло, дотянул до суши и приземлился в огороды одной саратовской деревеньки.

А весна в деревне - пора страдная. Деревенские жители до десяти утра по домам не сидят, радио, соответственно, тоже в это время не слушают. Так что колхозники, увидев парашют, спускающийся в огороды, подумали о чем угодно, но только не о космосе.

Бабушка, что вместе с внучкой сажала картошку на огороде, увидев человека в оранжевом скафандре и шлеме, в первые секунды просто онемела и в ответ на слова Гагарина: «Не бойтесь. Я с корабля» – тихо пролепетала: «А у нас тут корабли не ходят»...

А со стороны деревни уже бежали политически подкованные мужики с дрынами в руках. Про полет человека в космос они еще не слышали, зато хорошо помнили, что меньше года назад над советской территорией был сбит американский самолет-разведчик. Вот и приняли космонавта за иностранного шпиона, еще одного «Фрэнсиса Пауэрса», и решили самолично его изловить. Но, слава Богу, разобрались. А тут и военные подоспели из соседней части ПВО. Они видели, как спускался аппарат.

Гагарин, хоть и измотанный, уставший, по-военному отдал честь и стал докладывать, представившись: «Старший лейтенант Гагарин». «Да ладно, - обнял его майор Гасиев. - Ты теперь в одном со мной звании — по радио объявили»...

Действительно, еще когда космонавт №1 был на орбите, в правительственном сообщении прозвучало: «Корабль пилотирует майор Юрий Гагарин».

Сам Юрий Алексеевич по этому поводу потом шутил: мол, так мечтал стать капитаном и ни одной минуты им не был...

Кстати, первый космонавт был единственным, кого сразу по приземлении не осмотрел врач. Хотя он ждал, и десять медицинских групп в разных уголках страны — от Центральной России до Сахалина - находились «в полной боевой готовности», чтобы в случае приземления космонавта в их районе сразу вылететь туда. И группа, которая базировалась в Саратовской области, вылетела и практически долетела. Врач уже у люка стоял, чтобы прыгнуть с парашютом, ему нескольких минут не хватило. По рации пилоту поступил приказ генерала вернуться на базу в Энгельс. Понятно, колхозники радио утром не слушали, а вот почему тот генерал про космический полет и космонавта ничего не знал — это загадка... Короче, осмотрели Юрия Алексеевича врачи только на базе, куда его привезли военные.

Посол мира и добра

А через день первого космонавта встречала Москва. Это было настоящее народное ликование. А Гагарин, простой улыбчивый парень из смоленской глубинки, стал настоящим национальным героем, и еще он стал послом мира. Его принимали главы государств, ему рукоплескали жители многих стран.

Ах, этот день двенадцатый апреля -
Как он пронесся по людским сердцам.
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой окрыленный сам.

Какой звенел он музыкой вселенской -
Тот праздник в пестром пламени знамен,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землей планетой был усыновлен.

Юрий Гагарин всех очаровывал своей задорной и искренней мальчишеской улыбкой. Удивительно обаятельный был парень. И он притягивал к себе людей. Гагарин был живым символом нашей страны. Ему верили. В своем мировом турне Юрий Алексеевич был не просто космонавтом №1 — он был послом нашей Родины во всех странах, где побывал. Послом мира и добра. Это тоже была его миссия.

И эту миссию продолжают те, кто сегодня прокладывает новые космические тропы. Например, наш земляк Олег Скрипочка. Это он сделал снимок Ставрополя из космоса. Ему посчастливилось стать участником трех космических экспедиций, и трижды он выходил в открытый космос.

– Я увидел, как прекрасна наша планета, - говорит Олег Иванович. - Люди, будем охранять и приумножать эту красоту, а не разрушать ее!

А вот чтоб приумножать и не разрушать, надо хотя бы иногда возвращаться мыслями и сердцем в 12 апреля 1961 года, когда мир невольно стал добрее...

И сегодня мы всем невзгодам вопреки верим добрым пророчествам песни из далеких 60-х годов:

Солнце встретится с Землею расцветающей,
И на Марсе будут яблони цвести.

Фото из открытых источников.