На улице 3 августа
Ольга МетёлкинаКаким же был день 3 августа 1942 года в Ставрополе, который навсегда остался в памяти очевидцев?.. Об этом мы попросили вспомнить ставропольского краеведа Владимира Александровича ИВАНОВСКОГО, которому в ту пору было всего 15 лет.
А хотите, я покажу вам следы осколков на стене дома, в котором тогда жила наша семья? – спросил Владимир Александрович. Ну, конечно же, после этих слов мы с готовностью последовали за нашим гидом.
Как рассказал по дороге к парку «Центральный» В. Ивановский, до войны он учился в 3й школе. Когда же начались боевые действия, в ней был организован госпиталь, и ученики вручную перетаскивали школьное имущество вверх по улице Комсомольской в другую школу № 1 на проспекте Ворошилова (ныне проспект Октябрьской революции).
В 1935 году наша семья переехала с Соборной площади в дом № 26 по улице Комсомольской, вспоминает Владимир Александрович. – Местные жители называли ее еще по старинке – Барятинской. С того времени нумерация домов несколько раз менялась: сначала дома считали сверху вниз, затем – снизу – от Варваринской площади – вверх – до проспекта Ворошилова. А когда к Комсомольской присоединили улицу Трудовую, то наш дом стал числиться под номером 103. Мы жили на втором этаже. Буквально за шесть дней до начала оккупации нашего отца арестовали и сослали кудато в Среднюю Азию. Остались наша мама Анна Ивановна, мой старший брат Борис и я.
3 августа стоял жаркий солнечный день. Я помню, как внезапно налетели самолеты, и началась бомбежка. Мы спрятались в подвале у дома. К нам прибежали и соседи. Мы сидели на куче угля и слушали, как за стенами рвутся бомбы и все содрогается.
Мне особенно запомнилось, как реагировала на бомбежку наша соседка Валентина Васильевна. Эта простая женщина, которую верующей никто до того дня и не назвал бы, беспрестанно повторяла: «Господи, не допусти невинных жертв!», правда, при этом не крестилась. Наверное, потому, что не умела…
После бомбежки местные жители выбрались из подвала и ужаснулись последствиям бомбардировки. (Говорят, что одна из неразорвавшихся бомб так и осталась в земле, напротив так называемого дома с привидениями, она ушла глубоко в грунт). Можно сказать, что дом на Комсомольской, 29, чудом уцелел: бомбы падали совсем близко. В комнатах были заметны следы авианалета, пол засыпан штукатуркой. Небольшой осколок бомбы залетел в окно и угодил прямо в настенные часы. Стрелки замерли в 15 часов 15 минут. С этого времени для семьи Ивановских и тысяч других ставропольских жителей начался другой отсчет времени.
После бомбежки мы вылезли из своего укрытия и пошли в парк, а там уже хозяйничали немцы, продолжает рассказ Владимир Ивановский. Жара стояла страшная. Немцы старались спрятать свою технику в тень. Я видел, как водитель, сдавая назад грузовик, не рассчитал и кузовом угодил прямо в опору, поддерживающую кованый надкрылечник у одного из домов на Комсомольской. Немец вышел из машины, поцокал языком, покачал головой и снова залез в кабину. Следы того «наезда» можно увидеть и сейчас.
Здание на Комсомольской, 99, где до войны располагался вендиспансер (теперь здесь размещается детский сад), немцы облюбовали для полиции СС. А в нашем доме квартировал штурмбанфюрер СС. Однажды, когда он был на службе, я решился пробраться по карнизу к нему в комнату. Посмотрел, как он живет, стащил зажигалку и сигареты, но пистолет, который лежал на тумбочке, взять побоялся.
С «новым порядком» в город пришли и новые названия. Городской управе, созданной немцами, больше всего «не понравились» коммунистические наименования. Поэтому и улицу Комсомольскую они решили переименовать в честь прихода фашистов в Ставрополь в улицу имени 3 августа. Прежнее название вернулось к ней лишь пять с половиной месяцев спустя, когда город был освобожден.
