Поклонимся солдату!

Накануне Дня Победы редакционная группа побывала в Новороссийске. Там мы возложили венок к могиле моряков-десантников, погибших при освобождении города-героя.

Еще в декабре я писала о семье ставропольского священника Павла Борисовича Панина, отца двух сыновей, не вернувшихся с войны.
История семьи Паниных короткая и в неравных степенях счастливая и несчастная… Сам отец Павел, священник, «в большой любви» женился на матушке Валентине еще до революции. В мире, любви и согласии прожили они до 1963 года: в тот год отец семейства и настоятель Ставропольской Андреевской церкви скончался. За 20 лет до этого он потерял своих детей: оба сына героически пали на войне. Причем родители толком и не знали, где захоронены их сыновья — Александр и Борис. Александра не удалось найти. Есть сведения о бойцах с полностью совпадающими именами и фамилиями, погибших в самом начале войны и в самом конце ее… И больше ничего, хотя есть еще надежды на военные архивы. А вот с поисками Бориса оказалось проще: помогло обращение в наш, Ставропольский краевой военкомат. Там дали «верное направление» — интернет. Есть целый сайт, посвященный розыскам погибших бойцов. Так и нашли Бориса — моряка-десантника.

Город после бури

Новороссийск встретил нас чисто вымытым: природа постаралась! Накануне здесь разразилась настоящая буря! С одной стороны все клумбы «свернулись» и все цветочки на них увяли. С другой — соленый ветер с моря и дождь выдули и вымыли всю цементную пыль. А теперь солнце светило и все было по-летнему. Так в сопровождении почти летнего ветерка мы добрались до назначенного места: Новороссийского морского института имени адмирала Федора Ушакова. Там нас ожидал Сергей Васильевич Панченко — проректор учебного заведения. Минут десять до начала церемонии мы любовались учениями: курсанты, морские пехотинцы, еще каких-то частей солдаты шагали по плацу — генеральная подготовка к параду Победы. Гремел оркестр! И, несмотря на самый доброжелательный и теплый прием, где-то в душе саднила горечь: такие же были мальчишки, защитившие страну, сознательно шедшие на врага: или смерть в бою, или увечье, или, что самое страшное, плен. Им было столько же лет, и сколько из них осталось навеки в Цемесской бухте — Бог весть…

Пусть солдаты спокойно спят…

Да, на братских могилах действительно не ставят крестов: суровый монумент возвышался над прахом павших. Почетный караул, взвод курсантов да легкий ветерок сопровождали негромкие команды. «Смирно!», «Цветы возложить!», и наш венок укладывается к подножию памятника.
Честно, я плакала. У моих ног лежали солдаты, а по сути, годящиеся мне в сыновья ребята. И наш Борис Панин, сын священника, молодой смешливый морячок… И, думаю, десятки моих земляков-ставропольцев, о которых мы ничего не знаем: война-то вон какая была. И «урожай» ее страшный разбросан братскими могилами по всей новороссийской земле. Да вообще по всей земле, где она прокатилась! Надо было речь сказать, но как-то у меня не очень получилось: все время сдерживала слезы. Минута молчания… А потом мы идем в здание академии.

Морская академия

Кстати, здесь я делаю поправку: учебное заведение почему-то именуется по-разному — и институтом, и академией. Что отнюдь не умаляет его значимости и огромности: размеры учебных корпусов буквально «давили»: нигде и никогда я не видела таких огромных холлов, залов, аудиторий и даже собственного театра!
Есть в академии и небольшой музей. «Колдует» там его хранитель Василий Антонович Родионов. Ему 85 лет, но энергии хоть отбавляй! В музее есть все: разделы, посвященные истории академии, макеты кораблей и, конечно, раздел, посвященный защитникам и освободителям Новороссийска.
Мы знали, что новороссийская земля была буквально напичкана смертоносным железом: на каждый квадратный метр падало до нескольких тонн снарядов! А уж про Южную Озерейку (Малая земля) и говорить нечего: в подкове Цемесской бухты, к которой прилегает как раз Озерейка, нет сантиметра земли, не политой солдатской кровью. Множество памятников говорит нам об этом.

Война 

Оккупированный в августе 42-го город как будто затаился. Немцы лютовали, собственно, так же, как и на других оккупированных территориях.
Но их прославленная разведка не донесла куда надо о том, что советский десант высаживался у берегов городской черты уже осенью. С момента оккупации Новороссийск оставался прифронтовым и, будучи сам по себе, труднодоступным для наступавших войск, дополнительно очень тщательно укреплялся фашистами. На подступах к городу были созданы пять линий траншей и семь рядов проволочных заграждений, система дотов и дзотов, противотанковые и противопехотные минные поля. В черте города было построено более 500 оборонительных сооружений, установлено до 30000 мин и фугасов. Подходы с моря прикрывались береговой артиллерией, минометами и пулеметными точками. Вход в порт преграждали боно-сетевые и минные заграждения. В районе города занимали оборону пять пехотных дивизий и несколько отдельных частей 17-й армии под командованием генерал-фельдмаршала фон Клейста.
Вот эту громаду немецких укреплений и должны были брать наши моряки-десантники, морская пехота и обычные пехотинцы, что «пол-Европы по-пластунски пропахали»… Первые бои за город гремели уже с середины сентября 42-го. Но враг был слишком хорошо укреплен, и когда казалось, что район Новороссийска и всё Кавказское побережье вот-вот станут его добычей, немцев буквально оглушил их полный провал в Сталинградской битве и начавшееся советское контрнаступление. Развивая наступление, советские войска двигались в общем направлении на Ростов, стремясь выйти к Азовскому морю.

Освобождение

4 февраля 1943 года считается началом освобождения Новороссийска. Особо ожесточенные бои развернулись в районе Южной Озерейки, названной позже Малой землей. Советские солдаты буквально вгрызались зубами в эту каменистую землю. Даже если просто смотреть на окружающий ландшафт, то вообще невозможно понять: как, какими силами нужно обладать, чтобы приступом брать эти горы, «Голубую линию», выстроенную противником, как можно было плыть в ледяном море, десантироваться с лодок и… И не знаю, как еще выразить свою мысль. Кроме одного: наши солдаты совершили практически невозможное — они освободили Новороссийск ценой огромных потерь. И вот они — в братской могиле, как настоящие братья теперь. До сих пор то там, то здесь находят неизвестные доныне могилы на новороссийской земле.
Курсанты академии ежегодно совершают поход на самую высокую гору Новороссийской «подковы»: Сахарную. Там, на ее вершине, чтобы всему городу было видно, они выкладывают «календарь» — сколько лет прошло с начала освобождения города. Там же они ухаживают за еще одной братской могилой, на вершине Сахарной головы спят вечным сном около 70 советских солдат.

Традиции

Есть в Новороссийске еще одна традиция. Она уникальна и принадлежит только этому городу. В первых числах февраля, когда зажигаются звезды, новороссийцы торжественно провозят на боевой машине матросскую бескозырку. Через весь город ее сопровождают тысячи людей. Да весь город выходит с зажженными факелами на «Бескозырку»! Это — дань памяти освободителям, сложившим головы у ледяных волн Черного моря… Море же и принимает бескозырку, бережно опускаемую в черные волны.
Вроде и много написала… Но как же хочется, чтобы люди, особенно молодые, поняли, КАК сражались их деды! И те, кто так и остался их ровесниками, такие как наш Борис, любимец мамы и надежда отца… Вот теперь он спит вечным сном на Малой земле в сотне метров от любимого и неласкового моря.
…Мы долго бродили по академии, даже устали. Оглядываясь назад, на всю эту страшную войну, отцы-командиры академии воспитывают таких же бесстрашных курсантов. 31 августа 1986 года на рейде у Новороссийска столкнулись два корабля: теплоход «Адмирал Нахимов» и сухогруз «Петр Васев». Первыми на место трагедии бросились именно курсанты: на легких шестивесельных лодках они по нескольку раз подплывали к тонущему теплоходу и вытаскивали из воды погибающих. Кого-то удавалось затащить в лодку-ялик, кто-то цеплялся за ее борта и так выбирались в безопасные места.
Проректор морской академии Сергей Панченко рассказал и о будущем братской могилы, расположенной на территории учебного заведения. «Мы планируем создать здесь пантеон по принципу Пискаревского кладбища. У нас есть полный список всех, кто здесь похоронен. На месте их упокоения мы установим гранитные тумбы с именами. Чтобы приезжающие к нам могли положить цветы у «своего» матроса или солдата. Памятник останется на прежнем месте: напротив памятника солдатам и матросам-малоземельцам, освободителям Новороссийска».
Мы уезжали, еще долго цепляясь глазами за памятник, потом за море, потом мчались сквозь красивейшие места, горы, по хорошей дороге… И знали, что вернемся. Потому что наш земляк будет ждать нас. В День Великой Победы мы поклонимся его подвигу и подвигу всего нашего многонационального народа, вынесшего на своих плечах такую беду. И победившего самого страшного в истории человечества врага — коричневую чуму.