Шоана. Храм, ущелье и… барбарис

Горные ущелья подобны нитям. Торговые караваны и военные экспедиции издавна использовали их в качестве кратчайших путеводных троп. На Западном Кавказе одним из самых проторенных маршрутов был тот, что пролегал от скифских степей по долинам Кубани и Теберды и далее сквозь Водораздельный хребет на Черноморское побережье.

Не случайно именно в этих краях в 1894 г. началось строительство Военно-Сухумской дороги, связавшей через Клухорский перевал станицу Баталпашинскую, будущий город Черкесск, и Сухум. В советские времена дорога получила известность как интересный туристический маршрут. Вокруг нее находилось значительное количество памятников древней архитектуры. Сегодня мы расскажем об одной из православных святынь, что расположена в нескольких километрах севернее Карачаевска вблизи села им. Коста Хетагурова.

Начало населенному пункту положилиосетинские переселенцы из Нарского ущелья, назвавшие его Георгиевско-Осетинским. В 1906 г. в селе оборвалась жизнь классика осетинской литературы, в честь которого оно и было переименовано.

К западу от Коста Хетагурова неприступной крепостью возвышается одинокая гора Шоана. Простирающиеся рядом хребты издали напоминают острые, будто зубы дракона, горы, схожие с теми, что изображаются на вьетнамских и китайских миниатюрах. На вершине Шоаны произрастает тис. Растение надежно «охраняют» со всех сторон неприступные утесы. С любой шоанинской точки открывается великолепная панорама долины Кубани и кавказских хребтов, а над вершиной в глубоком ультрамариновом небе парят орлы. Тишина...

С первой половины Х в. на территории нынешней Карачаево-Черкесии развернулось строительство православных храмов, входивших в известную по византийским источникам X–XIV вв. Аланскую епархию. Один из сохранившихся до настоящих дней соборов «облюбовал» шоанинское «плечо»…

Первое упоминание о Шоанинском храме в российских источниках мы находим в докладе, сделанном в Академии наук о путешествии в окрестности горы Эльбрус на Кавказе, предпринятом по приказу его императорского величества господином Купфером. В документе говорится, что в долине Кубани встречаются«камни, то лежащие, то расположенные вертикально, на которых явно просматривались следы римского креста. На других камнях появлялись более поздние даты и надписи на арабском языке. На другой стороне Кубани… возвышались развалины церкви, построенной на крутой скале. Лишь река отделяла нас от этой церкви, и мы были вынуждены довольствоваться наблюдением издалека при помощи подзорных труб. Развалины хорошо сохранились. В плане – квадрат с округлыми апсидами; вход расположен с западной стороны, алтарная часть – с восточной».

Осенью 1829 г. командующий Кавказской линией генерал Г. А. Эммануэль обратился к Джузеппе Бернардацци с просьбой совершить поездку на Кубань, чтобы обследовать Шоанинский храм, наблюдаемый военно-академической экспедицией в июле того же года с Кубанского правобережья.

О том, что увидел главный архитектор Кавказских Минеральных Вод, можно судить из партикулярного письма от 6 декабря 1829 г., в котором Дж. Бернардацци пишет, что, «прибыв 14 октября в новую Кумаринскую (Хумаринскую. – Ю.К.) крепость, я вручил коменданту письмо к горским князьям, которое и было к ним отослано. На другой же день я отправился к церкви, находящейся на горе Чуна (Шоана. – Ю.К.) С удивлением осматривал я местность, на которой она возвышается; но более всего поразила меня самое ее построение по всем правилам искусства и прочность. Все арки сложены из превосходных кирпичей, а своды – из цельных камней. Грунт места, на котором церковь построена, состоит из порфира и камня, называемого по-итальянски моллера; он добывается на противолежащей горе и на берегах Кубани. Все мои старания об отыскании каких-либо надписей, изваяний и т. п. были тщетны. Действие воздуха, которому подвержены стены храма в продолжение, может быть, нескольких столетий слегка повредило некоторые части оных; повреждение же прочих частей, как, например, при входах, должно приписать единственно злоумышленности прохожих.

На скате горы Чуна, к Кубани прилегающему, увидел я несколько небольших подземных гробниц из обыкновенного камня, которые, как должно думать, заключают в себе останки тел христиан. В тот самый день я снял на бумагу все подписи на гробницах черкесских, мною найденные. На дороге к крепости, при подошве означенной горы, открыл я слой превосходного каменного угля»…

Симбиоз осеннего солнца и мозаичности листвы настраивает на позитивный лад, влечёт в путешествие.По крутой, но вполне доступной даже в зимнее время дороге поднимаемся к прилепившемуся на головокружительной высоте, подобно ласточкину гнезду, изумительно вписанному в окружающий ландшафт храму…

Вот мы на перевале Святого Георгия. Рядом развалины построек XIX в., следы существовавшего здесь небольшого мужского монастыря, именовавшегося Георгиевским скитом. Далее вверх стелется тропа.

Уже издали видна мощная подпорная стена, несущая на себе западную часть здания. Скала, послужившая основанием для храма, была неровной и не могла вместить все сооружение. Прежде чем строить храм, зодчему с западной стороны пришлось пристроить к скале искусственную платформу и уже на ней ставить здание. Кладка подпорной стены заметно отличается от кладки храма: камни в ней мельче.

Поднявшись на скальную площадку, видим северный фасад собора. Перед нами трехапсидное здание крестовокупольной композиции, с хорошо сохранившейся главой и двумя притворами: с севера и юга. Купол крыт железной крышей. В древности он был низким полусферическим, что хорошо заметно на старых рисунках, изданных французским путешественником Ф. Дюбуа де Монпере. Барабан восьмигранный, с узкими окнами, украшенный выступающим карнизом и аркатурным фризом с пятами, опирающимися на вмонтированные в стык граней плитки. Это единственный декоративный элемент здания, если не считать резные линии – арочки на архивольтах некоторых оконных проемов.

В 1880-е гг. плитовая кровля храма и часть сводов были обновлены монахами. Они же соорудили длинную пристройку с юго-западной стороны (кажется, это было жилое помещение «братии») и окружили ее и западную часть храма деревянной галереей – обходом на столбах. Сейчас ее нет, но от пристройки вниз спускается каменная лестница. Здесь находилась монастырская цистерна для воды.

Внутри храма четыре квадратных в сечении столба несут подпружные арки и полусферические паруса, на которых покоится барабан. В интерьере он цилиндрический. В западной стене вход, но за ним обрыв. Если этот проем древний, значит, и тогда храм с запада имел висячую галерею.

Здание хорошо сохранилось, очевидно, благодаря тому, что стоит на незыблемом скальном основании. Никаких признаков архитектурного декора нет, как нет и следов былой фресковой росписи. Обследовавший памятник в 1867 г. Нарышкин писал, что уже тогда «ни ликов, ни других изображений не оказалось». Монахи же покрыли интерьер толстым слоем штукатурки…

Шоанинский храм сравнительно небольшой (около 13 м длины), очень близок по стилю к северному Зеленчукскому храму и Лыхненскому храму в Абхазии. Это произведения одной архитектурной школы, испытавшей восточновизантийское влияние. Шоанинский храм трудно назвать шедевром или чудом строительного искусства. Но это, безусловно, редкостный архитектурный памятник, каких у нас единицы во всей стране. Как глубокий и мудрый старец, он достоин уважения и внимания уже потому, что прожил тысячелетие! Не всякому произведению человеческих рук уготована такая судьба.

Лес, по большей части голый, но кое-где сохранивший зеленовато-багряное убранство, холодновато-серые отливы скал, алые бусинки барбариса и древняя каменная кладка на фоне небесной лазури – однажды увидев подобное, вряд ли сотрешь из памяти…

С перевала, что под развалинами Георгиевского скита, спускаемся в ущелье. Ступив на узенькую тропку, ведущую к речке, вырывающейся из лесных объятий на луговой простор прикубанской котловины, начинаем завораживающий своей живописностью поход в верховья Большой Шоаны. Ещё долго с высоты орлиного полета смотрит нам вслед свидетель тысячелетней истории здешних мест средневековый христианский храм.

Тропа идет то одним берегом, то другим, потом словно мираж пропадает, вынуждая уходить вверх от реки, преодолевать одно порослевое мелколесье за другим, которые буквально оккупируют крутое левобережье Шоаны-речки.

Так подходим к теснине – одной из жемчужин карачаевских предместий. Расстояние, отделяющее нас от самого города столь незначительно, что подсказывает: «Вперёд, на перевал!».

Поднатужились, и вот он – гребешок, на котором можно зажечь вожделенный костёр и съесть бутерброд.

После обеда можно выйти на панорамную точку с видом на Карачаевск. Как же великолепна открывающаяся со скал картина!..

Из заслуживающих внимания объектов, встреченных на спуске, следует упомянуть аланский (?) крест, лежащий на склоне совсем рядом с частной жилой застройкой города вблизи моста через Теберду. Но день клонится к закату, и осмотр достопримечательности приходится перенести на следующий раз.