Сила притяжения памяти

24 июня на Игнатьевском кладбище Ставрополя проводили в последний путь советского солдата Карапета  Григорьянца — санинструктора 103-й стрелковой дивизии, которая в далеком 1941 году в горячем Вяземском котле сражалась до последнего патрона и последнего солдата... И ушла в бессмертие.

Солдат ставропольской дивизии

Сотни, тысячи солдат, павших смертью храбрых в тяжелейших боях на Смоленщине, долгие годы числились без вести пропавшими. Поисковики Смоленской области, постоянно работающие «в поле», в год находят (или, как они говорят, «поднимают») до трехсот могил, воронок, окопов, где лежат защитники земли русской — неизвестные и неотпетые, без вести пропавшие... И в каждом таком окопе, воронке, ставшими братской могилой, осторожно, чуть не по горсточке просеивая землю, стараются найти «солдатские медальоны» и очень надеются, что эти «медальоны» не пусты.

Дело в том, что в начале войны бытовало в войсках некое суеверие — мол, «смертный медальон» с собой носить означает беду на себя кликать. Вот многие солдаты их и не носили  или же бумажку с личными данными из капсулы выковыривали...

Карапет Григорьянц, похоже, был не из суеверных. В октябре прошлого года поисковый отряд  «Гвардия» Глинковского района Смоленской области, работавший «в поле» в десяти километрах от Вязьмы, обнаружил  окоп, скрытый от беглого взгляда зарослями дикого лесного кустарника. А рядом была воронка — огромная вмятина, давно поросшая густой травой. Такие шрамы за земле остаются после разрыва мины... Поисковики стали специальными металлоискателями прощупывать землю и в определенный момент поняли — вот тут надо копать. Срезали кустарник, стали пласт за пластом снимать землю. И  нашли останки бойца. И медальон тоже нашли... И каску, и пехотную лопатку, посеченные осколками, изъеденные ржавчиной...  Еще бы — 78 лет они в этом окопе, в сырой болотистой земле пролежали. Там же, в этом окопе, было найдено огромное количество стреляных гильз. Видимо, жаркий бой был, до последнего солдат сражался.

Имя бойца «гвардейцы» уже потом узнали. Экспертиза смогла прочитать данные в солдатском медальоне: Григорьянц Карп (Карапет) Петрович, 103-я дивизия 24-й резервной армии. А дальше — дело техники. Все данные из Центрального архива Министерства обороны — в открытом доступе в интернете, на сайте «Мемориал»: откуда призван, имена родственников, адрес. А призывался Карп Григорьянц Ворошиловским РВК (Ставропольским). И 103-я дивизия — тоже ставропольская. 27 июня она была возвращена с полевых лагерей из-под Зеленокумска к месту постоянной дислокации. Практически за сутки доукомплектована. И 29 уже отправлена на фронт, в район Вязьмы.

 Также эксперты установили, что погиб боец от минно-взрывной травмы. Скорее всего - при минометном обстреле, от той самой мины, разорвавшейся недалеко от его окопа... И было это скорее всего в первой декаде октября 1941-го. Тогда 103-я дивизия оказалась в так называемом «Вяземском котле».

Могла бы стать гвардейской

 Но до этого - за три месяца боев на Смоленщине - воинское соединение славный путь прошло. И наверняка вместе с другими частями, участвовавшими в беспрецедентной для начала войны операции по освобождению города Ельни, получила бы звание гвардейской. Ведь герои Ельнинской дуги на самом деле воевали не только за маленький город Ельню, они воевали за Москву. Немцы, потерявшие здесь шесть дивизий, вынуждены были бросить на проблемный участок громадные силы, чтобы зажать советские части в клещи. Но время (больше месяца) на выстраивание обороны Москвы и стягивание резервов было выиграно. Ценой огромных потерь.

Словом, быть бы гвардейскими обеим дивизиям, сформированным в  Ставропольском (Орджоникидзевском) крае... Только вот приказ о Гвардии был разослан по войскам в ноябре... К тому времени 102-й и 103-й дивизий уже не было, потому что - никого не было в живых...

Да, наверное, можно сказать, ими, да и всей 24-й армией пожертвовали — ради того самого времени, необходимого на укрепление обороны Москвы. Война — жестокая штука. Кто-то жертвует собой, кто-то — дивизиями и армиями...  Честно говоря, я не думаю, что второе проще...

У Константина Симонова  в одном из очерков в серии «Разные дни войны» приводится последнее донесение командующего 24-й резервной армией генерал-майора Ракутина, переданное скорее всего в день гибели командарма: «Противник силой в пять танковых дивизий продолжает развивать наступление, стремясь к полному уничтожению войск 24-й армии. Части 24-й армии в полосе обороны окружены и атакованы и с фронта, и с флангов»...

А 103-я дивизия была арьергардом, прикрывала отход наших частей. Она называлась уже не моторизированной дивизией, а стрелковой, потому что техники у нее фактически не осталось. Техника была утрачена еще в  боях за Ельню. И все-таки дивизия  стойко прикрывала подступы города с севера. По сути, держала всю дорогу, даже когда началась операция «Тайфун». У немцев в донесениях звучало: «Нам очень мешает флангирующий огонь, который ведет 103-я русская дивизия»... Они считали эту часть самой «упертой», потому что она не хотела отходить, стреляла до последнего. Во время оборонительной операции под Вязьмой 103-я попала в танковые клещи врага. Но и в окружении сражалась геройски. Есть в архивах еще одно донесение немцев, где они рапортуют о том, что 103-я русская дивизия полностью погибла на высоте 240... Датировано оно 7 октября.

Уцелели действительно единицы. Через полторы недели скитания по вражеским тылам вместе с комдивом Иваном Биричевым линию фронта смогли перейти только тридцать красноармейцев... Тридцать из восьми тысяч личного состава...

На фоне этих цифр все рассуждения о масштабе потерь кажутся излишними. И многие, очень многие солдаты и офицеры, которые до сих пор числятся пропавшими без вести, были нашими земляками.

Чтобы жизнь продолжалась

29-летний Карапет Григорьянц был в числе добровольцев. Он никогда не мечтал стать военным — до войны занимался сугубо мирным делом. Работал парикмахером. У него была большая дружная семья - отец, мать, братья, любимая жена Мария и сыновья. Совсем маленькие — погодки. В 1941-м Рубенчику чуть больше года было, а Гриша перед самой войной родился... И отец в первую очередь их шел защищать. Окончил ускоренные медицинские курсы и попросился на фронт...

Внук солдата Артур рассказывает: извещение о том, что Карапет Григорьянц пропал без вести,  бабушка получила уже после того, как из Ставрополя выбили немцев, — в 1943-м. Но она не верила, что муж погиб. И ждала. Вся семья ждала. Даже годы спустя все вспоминали, как незадолго до отправки на фронт к Карапету на улице привязалась цыганка с предложением погадать. И «нагадала»: мол, живой вернешься, без единой царапины.

Этот случай в семье Григорьянц всем друзьям и знакомым как притчу рассказывали. Но для родных это не притчей было, а лучиком надежды, спасительной соломинкой...

Друг семьи Аркадий Ашотович Карамян вспоминает, как старший сын Карапета Петровича Рубен, уже будучи взрослым, зрелым человеком, частенько в разговоре сетовал: «Эх, был бы отец»...

Конечно, непросто было Марии в голодные послевоенные годы двоих детей поднимать. Заботу о семье Карапета взял на себя его младший брат. Помог мальчишек на ноги поставить. Мария всю жизнь проработала на главпочтамте. О том, чтобы как-то устроить личную жизнь, даже не думала... Она умерла в 1978 году...

…Нет уже на свете и сыновей солдата. Старший погиб давно — несчастный случай. Младшего в прошлом году схоронили. Онкология.

Но у Рубена и Григория остались дети, внуки... В общем у Карапета Петровича три внука и пятеро правнуков. Будут и праправнуки. Жизнь продолжается. Но ведь за то, чтобы она продолжалась, и сложили головы Карапет Григорьянц и его боевые друзья из героически погибшей 103-й ставропольской дивизии, все солдаты, которые не вернулись домой с войны... Известные и неизвестные, отпетые и неотпетые.

Ставрополь и Смоленск стали ближе

Говорят, война не закончена, пока не похоронен последний солдат.  Наша страна заплатила за Победу огромную цену. Не знаю, настанет ли когда-нибудь день, когда с воинскими почестями предадут земле последнего солдата... И все-таки надо, обязательно надо сказать спасибо тем, кто этот день приближает — поисковикам, которые работают «на земле», специалистам, которые по полуистлевшим «запискам» солдатских медальонов восстанавливают имена,  — они возвращают солдату его доброе имя и посмертное право наконец вернуться на свою малую родину. Пусть даже через 78 лет... И  называться «павшим смертью храбрых», а не «без вести пропавшим».

Об этом на митинге прощания, прошедшем на Игнатьевском кладбище, говорили глава администрации Промышленного района Дмитрий Семенов, военный комиссар города Ставрополя Сергей Гайдуков, внук солдата Альберт Григорьянц и первый заместитель председателя городского Совета ветеранов Юрий Митрясов.

Альберт Григорьевич и Юрий Владимирович особые слова благодарности  адресовали смоленским поисковикам. Первый благодарил их за деда, за возможность похоронить его рядом с бабушкой Марией, которая ждала его всю жизнь... Второй с огромным уважением говорил о той огромной работе, в которую включены не только общественные организации, но и власти Смоленщины. Там даже в областной Думе есть свой поисковый отряд. Семь депутатов — действующие поисковики, работающие «в поле»... У поискового движения Смоленской области такой опыт, который стоило бы перенять и в других регионах.

Впрочем, они эти добрые слова коллегам и лично говорили, потому что на прошлой неделе сами в Смоленске побывали. 21 июня, накануне Дня памяти и скорби, там проводился митинг «Завтра была война» (по названию книги писателя-фронтовика Бориса Васильева). Не простой митинг. На аллее Героев у Вечного огня смоляне прощались с теми, кто погиб в боях за Ельню или в Вяземском котле, тем, еще недавно числился пропавшим без вести. За последние месяцы поисковики нашли девятерых. Но только у двоих удалось по медальонам установить имена. Семеро неизвестных солдат будут похоронены с воинскими почестями на мемориальном кладбище. Урны с прахом владимирца Ткаченко и ставропольца Григорьянца были переданы родным. А потом начальник поискового отряда «Гвардия» Михаил Леонов повез Альберта Григорьянца на место гибели его деда, к тому самому окопу на опушке леса... Несмотря на прошедшие десятилетия, в смоленских полях и лесах до сих пор ощутимо присутствует война...

… В родном городе солдата 103-й дивизии Карапета Григорьянца похоронили с воинскими почестями. Долгим оказалось его возвращение — длиною в 78 лет.

Ставрополь и Смоленск разделяют 1800 километров, но теперь они словно стали чуточку ближе, потому что память имеет свойство сокращать расстояния. Такая уж сила притяжения у нашей памяти и нашей истории.

Читайте также: Ключевое слово – память