Уроки выживания и воспитания
.(отрывки из документально-художественной повести «СЛЕД НА ЗЕМЛЕ»)
На левом, пологом, берегу Кумы растут большие деревья, раскидистые вербы и густой ивовый кустарник. Здесь река, в очередной раз изгибаясь, приближается к лесу, а около Архиповки и дальше изгибы повторяются многократно, и с высоты река Кума похожа на тёмно-серебристую змейку, такую красивую и бархатистую. Правый же берег – крутой, вздымается семиметровой кручей над текучим серебром вод. У основания кручи широким пластом залегла жёлтая глина – отличный материал для глиняных дел мастеров, изготавливавших для сельчан разномастную домашнюю посуду. Глина и у нас, детей, была востребована – около школьной пристани на горячем песке мы мастерили свои первые игрушки: машины, танки, пушки, самолеты и разные поделки – других, фабричных, игрушек у нас просто не было. Да и откуда им было взяться в то трудное послевоенное время. Нам и носить-то было нечего – с ранней весны и до поздней осени из одёжки на мне были только трусы, сшитые мамой из какого-то старого изношенного материала...
Наверное, как и все мальчишки любого села, где есть сады, виноградники и огороды, мы с пацанами совершали набеги на эти привлекательные объекты, добывая ягоды, фрукты и овощи, хотя у большинства из нас были свои сады-огороды. Но, как говорится, чужое слаще. Да и момент опасности будоражил, подстёгивал «молодецкую удаль»: мол, вот мы какие бесстрашные. Хотя бояться было чего - я это испытал на себе. На большой поляне в лесу находилась бахча, где разлеглись на солнцепеке крупные полосатые и страшно вкусные арбузы. Со своими приятелями я частенько наведывался туда, мы тайком выходили из леса, по-пластунски пробирались на бахчу и, сорвав круглую большую ягоду, лёжа перекатывали ее в лес, «ползучим строем» передавая добычу друг другу. Но такая «лафа» продолжалась недолго – сын сторожа выследил нас и устроил засаду. Когда после очередного «рейда» мы ползли к лесу, у самой кромки бахчи он попытался меня задержать, так как я выползал последним и к тому же был самым маленьким в «отряде». Я что было мочи драпанул в сторону леса, но у самой опушки меня свалил на землю заряд соли – память о вкусных арбузах сохранилась у меня на всю жизнь в виде белесых точек-отметин на правом плече и спине, там, куда попал стрелявший из охотничьего ружья сынок колхозного сторожа Володька Зубков. Ох и досталось же ему от моих старших братьев, да и мне мало не показалось...
Не одна только жажда приключений толкала нас совершать «вылазки» в чужие сады-огороды, но и постоянная нехватка еды, каждодневная голодуха. Мы, как стайка голодных зверят, рыскали везде, где можно было хоть чем-нибудь поживиться.
На противоположном берегу Кумы, как раз напротив нашего дома, огибаемая руслом реки, давным-давно образовалась большая пойма, где уже в наше время был разбит колхозный огород. Выращивали там помидоры, огурцы, капусту, морковь и много ещё чего привлекательного в смысле еды для нас, вечно голодных растущих организмов. На колхозном огороде всегда был отменный урожай, и наши ребячьи набеги никак не отражались на количестве собранных овощей и, что там ещё было, я уже и не вспомню. Добытые продукты были весомым подспорьем в нашем скудном питании, но доставались они порой в нелёгкой «партизанской войне» со сторожами, один случай из которой я рассказал, а ведь подобных ситуаций было немало...
Наши левобережные фруктовые сады славились по всему Прикумью не только обильным урожаем ягод и фруктов, но ещё и волшебным бело-розовым кипеньем цветущих весной яблонь, груш, вишен, черешен, слив, абрикосов, алычи, персиков – красота и головокружительный аромат цветов очаровал и пленил не одну молодую пару моих земляков. «Куринчиков сад», «Провоторов сад», «Карпухин сад» и другие, не менее известные сады были выбраны для наших набегов как наиболее богатые и обильные на урожаи. Многие из нас, детей, понимали, что так делать нехорошо, но, с другой стороны, а что делать, есть-то хочется. Было совсем непросто незаметно переплыть реку, собрать в сумки «добычу» и возвратиться в лес, чтобы не заметили сторожа, у которых были ружья, заряженные солью. Я-то знал, как это «приятно», когда в тебя стреляют таким зарядом...
В пойме реки когда-то был фруктовый сад и виноградники моего дедушки Клима, маминого отца, который имел собственную винокурню и держал винную лавку, но во времена моего детства от садов остались одни пни, да кое-где сохранилась одичавшая виноградная лоза. Виноградники были в каждом крестьянском хозяйстве, в том числе и у нас. Мама заботливо ухаживала за ним, впрочем, как и за всем остальным хозяйством, и винограда у нас было много. Но виноград с чужой лозы вкусней, эту истину могут подтвердить и нынешние мальчишки села. А я эту «вкусноту» прочувствовал собственными ягодицами.
Однажды мы с ребятами проделали в валу (это такая земляная насыпь вокруг огорода, вся утыкана колючим кустарником) лаз в сад моей бабушки Натальи, хотя никакая она была не бабушка – Наталья Климовна была родной сестрой моей мамы, но старше её на много лет и выглядела, на наш детский взгляд, старушкой. Отсюда и «бабушка». У неё был, пожалуй, самый большой и лучший сад в селе – почти полторы тысячи кустов винограда. Забравшись в сад, мы не стали набивать сумки сочной ягодой – наслаждались янтарными гроздьями на месте, наедаясь «про запас», при возвращении с «охоты» около лаза меня задержала тётя-бабушка Наталья и так по-родственному прошлась по спине и ниже кустиком серебристой колючки, что брат Николай потом на Школьной пристани целый час извлекал швейной иглой эти самые колючки из того самого места, что ниже спины. Всю жизнь я храню в памяти этот урок воспитания...
Вениамин Гнездилов.
