Война и люди. «Сепаратисты» и «агрессоры»

Окончание. Предыдущие части по ссылкам: Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.

…Даже в дни затишья и перемирий в городах Донбасса зримо присутствует война. Даже когда светит солнце и на улицах многолюдно. Очень большими и широкими кажутся дороги Луганска– на них почти нет машин. Очереди за гуманитаркой, очереди у цистерн-водовозок. И памятники Ленину, обязательно чем-то дополненные. Чаще – это снаряды, собранные после обстрелов и сложенные на постамент. А вот (на фото) Ильич, которого «призвали» в ополчение. На голове – камуфляжная кепка, под каменным локтем – автомат, на лацкане – георгиевская ленточка. Ну что ж, чувство юмора не стоит терять даже с самые смутные времена. Город Ровеньки пестрит плакатами с цитатой из Альфреда Нобеля: «Любая демократия приводит к диктатуре подонков». Не поспоришь с Нобелем, глядя на последствия майдана. Или вот изречение неизвестного автора «Главная и неоспоримая задача войск НАТО на территории СССР – сосать чупа-чупс», «Солдат, помни, убивая своих славянских братьев, ты выполняешь программу жидомасонов и англосаксов»... Сегодня пятый, заключительный материал о людях, оказавшихся в горниле гражданской войны. Они знают о ней гораздо больше, чем любой из нас, но с нетерпением, а иногда и трепетом ждут каждого выпуска новостей. Новороссия транслирует и украинские, и российские каналы. А люди сверяют то, что им доносит пресса, с тем, что они видят собственными глазами, со своими мыслями и ощущениями.

Война показала, кто нам друг, кто нам брат

Сообщениям «незалежных» СМИ о том, что «пророссийские сепаратисты» вновь обстреляли Донецк, Луганск или Первомайск (то бишь сами себя) здесь уже давно не удивляются – недоумение вызывает то, что по ту сторону фронта многие верят, что ополчение Новороссии само рушит свои города и хаты, а заодно пытается уничтожить все, что называется системой жизнеобеспечения. От собственных родственников из Киева, Житомира и даже Запорожья люди слышат подчас такое, что оторопь берет. Выражение «доходит до смешного» в нынешних контекстах звучит цинично. Но до абсурда многие вещи доходят точно.

– У нашей знакомой, – рассказывает ополченец Артем, – родственники в Киеве живут (сестра и племянник). Летом, когда все началось, они вдрызг разругались – не сошлись мнениями сначала по теме референдума, а потом – кто кого бомбит и кто кем зомбирован. Полгода не общались. А недавно сестра этой тетке сама позвонила. Плакала, жаловалась, что жизнь тяжелая стала, цены растут, денег ни на что не хватает. Та ей посочувствовала по-родственному. Почти совсем уж помирились… И вдруг сеструха ей говорит: «Мобилизацию у нас объявили, ты же знаешь. Лешке (сыну) повестка пришла. Все обмундирование надо самим закупать, на форму едва наскребли, а бронежилеты такие дорогие. Ты бы не могла мне денег выслать»… Знакомая говорит, что поначалу дара речи лишилась. Даже не сразу нашлась, что ответить. «Ты вообще понимаешь, куда звонишь? – спрашивает. – И о чем просишь? «Помоги снарядить моего сына на войну, чтоб ему было в чем идти тебя убивать»?..

…В пограничной комендатуре Ровеньков мы по-семейному, за чашкой кофе, общаемся с женщинами-поварами Алиной, Галиной и Натальей. Собственно, повара они с недавнего времени. Аля в прошлой мирной жизни была режиссером массовых представлений, Галя учила детишек нотной грамоте в донецкой музыкальной школе, Наташа работала на шахте.

– Война многое перевернула в жизни, – делится Алина. – Я так любила свою профессию, людей, с которыми работала. Но получилось, что из культуры нашего города только я ушла в ополчение. И Вы знаете, меня ведь мои коллеги не поняли… – девушка качает головой. – Война высветила очень многие вещи. Она показала, кто нам друг, кто нам брат…

Алина родом из Новосвердловки, той самой, где так называемая «нацгвардия» таранила танком Дом культуры и пыталась взорвать людей в храме…

– И после этого украинские власти и телевидение нас называют «сепаратистами», – грустно замечает она.

– Не огорчайтесь, – пытаюсь шутить я . – Вы – «сепаратистки», а я, получается, – представитель «агрессора».

Девчата улыбаются: «Да, хорошая подобралась компания»… – а потом серьезно добавляют:

– Агрессор не Россия. По украинскому телевидению людям не показывают новой карты Украины, которую наши ребята-ополченцы в качестве трофея притащили. Так вот, там наши города не значатся. Территория есть, а городов нет. Зеленым раскрашено и написано: «Степь»…

– Может быть, это карта-провокация, один из способов угрозы и психологического давления на ополчение?..

Вопрос, конечно, риторический… Может, и провокация, а может быть, и реальный план. Ведь действительно есть ощущение, что города Донбасса планомерно убивают, уничтожая людей и систему жизнеобеспечения – так, как будто действительно ни люди, ни инфраструктура, ни шахты, ни предприятия стране Украина уже не нужны, и у нее нет планов все это восстанавливать. Ведь понятно, что очередное сольное выступление премьера Яценюка о том, что это должна делать Россия, – не более чем элемент политического спектакля в жанре трагифарса…

Люди здесь живут действительно на изломе времен и судеб. Вот, например, Наташа. Ее девчонки как-то очень трепетно, по-матерински опекают. Все беспокоятся за ее сердце.

– Я здесь недавно, – объясняет Наталья. – А раньше под Донецком в ополчении была, на самом «передке» (на передовой, значит)… Такую «болячку» там заработала, что на всю жизнь…

Наташа в свои 40 лет перенесла обширный инфаркт. «Все-таки страшно, – говорит, – когда рядом взрывается». Но главное не это. За себя-то не так страшно, как за детей. А у нее старший сын в донецком ополчении, 19-летняя дочь с маленьким ребенком на руках осталась. А зять, – говорит женщина, – на семью не посмотрел, рванул на ту сторону – к «укропам».

После перенесенного инфаркта возвращаться ей на передовую было нельзя. Сын отправил ее в тыловой ныне город Ровеньки, да и отца уговорил вместе с ней ехать. Тот, правда, рвется обратно, хотя бы в командировку. Мол, не дело в такое время мужику в тылу отсиживаться. Наташа мужа понимает. Не понимает она других людей, которые стремятся просто «пересидеть» где-то эту войну…

Чувствует Наталья себя, конечно, еще неважно. Плохо то, что практически невозможно купить нужных лекарств. С этим даже в тылу сейчас большая проблема. Я попросила ее написать список – может, найдется кто-то, кто захочет помочь вот этому конкретному человеку.

Люди добрые

Я надеюсь, что найдется. Ведь добрых людей у нас много. Благодаря им и существует такая вот волонтерская миссия, как наша. Ведь с каждой поездкой (а у Николая Жмайло и батюшки она – уже седьмая) наш маленький гуманитарный конвой становится больше. Сначала гуманитарка помещалась в одну машину, потом – в две, в этот раз ездили уже тремя машинами.

…Ну вот и настало время назвать неравнодушных людей, без деятельного участия которых таких поездок просто бы не было.

Председатель военно-патриотического клуба «Русские витязи» особо выделяет предпринимателя Александра Косарева, который три года назад подарил клубу новый «уазик» (незаменимую машину на разбитых военных дорогах). И оказался этот подарок очень кстати, потому что старенький УАЗ, который возил нас еще по чеченским дорогам, выработал свой ресурс. А новый за три года намотал уже десятки тысяч километров и по раскисшим дорогам дождливой Смоленщины на Вахте памяти, и по валунам горной Абхазии, и теперь вот – по разбитым и искореженным дорогам Донбасса. Александр Владимирович вообще поддерживает клуб во всем. Значимую помощь оказывает «Русским витязям» и предприниматель Александр Горло. В этот раз гуманитарную помощь для детишек Первомайска и Луганска, для бойцов ополчения Новороссии помогли собрать совхоз имени Кирова (директор Михаил Чернов), Ставропольское городское казачье общество (атаман Владимир Квашнин), православный человек Зоя Георгиевна Макарова, Свято-Никольский храм города Кисловодска (настоятель Иоанн Знаменский) и православная гимназия при этом храме, СПК «Гигант» села Сотниковского (председатель Александр Горошко), редакция «Вечернего Ставрополя».

С удовольствием называю и тех, кто вез муку, сахар, консервы и предметы первой необходимости в Новороссию, кто готов это делать просто потому, что там живут люди, которым эта помощь очень нужна. Я даже знаю, что моим попутчикам не очень нравится импортное слово «волонтеры». Они просто неравнодушные православные люди: председатель военно-патриотического клуба «Русские витязи» Николай Жмайло, настоятель храма в поселке Маруха (КЧР) отец Александр (Емельянов), Сергей Витрук и Александр Горлов из Кисловодска, егерь заказника «Русский лес» гвардии подполковник запаса Владимир Одоевский.

Проверка на человечность

Кстати, помощь эта адресная. Мы точно знаем, как и кому ее будем передавать и как она будет распространяться. Но в каждой поездке появляются новые адреса. Так случилось и в этот раз, когда буквально на границе встречающие нас ополченцы попросили передать хоть что-нибудь луганскому интернату для слабослышащих детей. Там у них, сказали ребята, очень тяжелое положение…

Это оказалось правдой. Мы порадовались, что перегрузили часть гуманитарки в машину ополченцев из батальона «Леший». Потом, возвращаясь из Первомайска, заехали в интернат узнать, что там и как. Нас встретили словами искренней благодарности.

– Огромное спасибо за помощь вам и всем людям, которые нам стараются помочь, – директор интерната Борис Бабаян говорил очень эмоционально и искренне. – Вчера нам от вас передали продукты, я людям об этом объявил. Они так обрадовались, что завтра мы им раздадим муку, по полкилограмма сахара!..

– Полкило? – переспросила я.

…Да, мы подзабыли начало 90-х с пустыми полками магазинов. Теперь вот уже удивляемся.

– Да что Вы, это же богатство! – Борис Беникович тяжело вздыхает… – Трудно людям, очень трудно. Безусловно, дети – это первостепенно. И для питания детей двухнедельный запас продуктов у нас есть, слава Богу. Но ведь я должен думать и об учителях. Сейчас очень важно сохранить коллектив. А ко мне каждый день кто-то из педагогов приходит и говорит:

– Борис Беникович, извините, я завтра не смогу на работу выйти. У меня дома триста граммов макарон осталось на всю семью… И это мне говорят уникальные, штучные специалисты. Ведь работа педагога-сурдолога очень специфичная – сложнее, чем со многими другими детскими патологиями.

Директор говорит правду, учителя мне то же самое рассказывали. Тяжко – не то слово. Зарплату им выдали с начала учебного года только один раз – в начале декабря за сентябрь. То продуктовое вспоможение, что централизованно поступает для педагогов, в перерасчете на сутки составляет в буквальном смысле крохи или граммы.

– Как же вы держитесь? На сбережениях?– спрашиваю я.

Педагоги пожимают плечами.

– Если бы они у кого-то еще остались… Мы и сами не знаем, на чем держимся. На энтузиазме, наверное. На вере, что все наладится…

Так что помощи они, конечно, рады. Учителя благодарны даже за «спасибо», которое прозвучало из уст побывавшего недавно в интернате депутата Госдумы России Водолацкого. Он, чувствуется, и сам был потрясен, поняв, как выживают педагоги действительно уникальной специализации. И учителя впервые за это трудное для всех время услышали спасибо за то, что они держатся и продолжают выполнять свою, может быть, и незаметную, но очень нужную работу.

Она и правда, нужная. Ведь слабослышащие дети даже в мирной жизни очень уязвимы. Они не слышат приближения опасности, не могут вовремя среагировать. Но все-таки можно их адаптировать.

Но меня потрясло, когда я услышала:

– Наши дети уже научились различать, чем обстреливают город.

Да, дети не слышат свиста летящих снарядов, не могут определить, как это уже умеют их здоровые сверстники, перелет будет или недолет, над головами стреляют или по городу. Но они чувствуют вибрацию земли и вибрацию пола. И по этому различают силу взрыва. Глухие дети слышат, из каких орудий по ним стреляют. Это звучит так дико, что не укладывается в сознании.

Но все-таки педагоги стараются отвлечь ребятишек от войны. Замдиректора по воспитательной работе Татьяна Овчинникова рассказывает, что после летних каникул, когда их воспитанники вернулись в интернат, учителей и психологов поразили их рисунки. Дети рисовали танки и взрывы. На этих картинках было очень много черного цвета.

И удивительно – дети, которые слышат взрывы, вновь научились рисовать цветы и делать чудесные поделки для дома. В интернате холл, как выставка из работ учеников. Даже стол для игры в шашки сделан их руками. А посреди холла вопреки ветреному суровому февралю, войне и ненависти цветет сакура. Она и правда выглядит как живая. Ее тоже сделали своими руками ученики старших классов.

Уже за то, что существует это «вопреки», очень хочется помочь людям, которые работают здесь.

Я рада, что помочь им захотели такие же учителя, когда я просто им это предложила и рассказала об интернате для глухих детей города Луганска. Откликнулась гимназия № 9 (и дети, и учителя, и даже родители), там вовсю идет сбор гуманитарной помощи, которую мы обязательно привезем прямо в интернат во время следующей поездки.

Действительно, война проверяет людей – не только на стойкость, но и на человечность.