Выбор: жить или нет?
Наталья БуняеваСидим на кухне. В гостях пожилая женщина и парень лет под тридцать. Женщина безудержно рыдала, парень ее успокаивал: «Мам, ну хватит! Ну я вот, рядом, живой...»
Короче, история, как ни печально, часто повторяющаяся. Игорь с детства был избалованным: если увидит в магазине огромный самосвал, ценой в мамину зарплату, тут же падал на пол и бился в ненастоящей истерике. Мама стыдилась таких детских эскапад и покупала этот самосвал. Стоил он почти всю зарплату. Приходилось занимать у соседей, которые советовали хоть раз огреть сынка ремнем. Но, увы, ремня в доме не было. Отца тоже не было: умер от инсульта. С детства маялся «давлением».
Деточка Игорек подрастал, и уже в дверь стучали другие родители: там кого-то избил, там у кого-то тетрадку отобрал... В общем, стал грозой класса, и вся школа вздохнула с облегчением, когда он наконец закончил учебу. Дома мама бережно сложила красную ленту с колокольчиком: память о школе...
Кстати сказать, учился Игорь хорошо, даже отлично. Поступал в институт, был принят. И никто не знал, то Игорек уже вовсю покуривал анашу. Под стенами учебного заведения валялись шприцы. Игорек быстро нашел общий язык с этой компанией. Деньги у него были: работал лаборантом на кафедре, а то и мама подкидывала. Героин недавно пришел в Россию, было страшно интересно, что же это за штука, от которой люди «летают». Впервые он попробовал героин в 17 лет, первый год обучения. Дальше пусть сам рассказывает, я просто запишу.
«Первый раз бесплатно укололся году в 92-м. Тогда годы были дурные, никто не хотел учиться, все открывали кооперативы. Но мне что-то подсказывало, что лучше иметь диплом, чем не иметь. Второй раз укололся тоже бесплатно. А потом с меня потребовали деньги. Все, что зарабатывал, уходило на наркоту. Как ни странно, но и институт окончил вполне благополучно. Мама ничего не знала, а я уже не мог без наркотиков. Пробовал бросить, но на четвертый-пятый день меня так выкручивало, что приходилось просить, а то и воровать деньги у матери. А у нее какие там деньги? Она челночила, то есть не всегда была дома и с деньгами. Занимал-отдавал. И вот гром грянул: мама поняла, что я уже сильно увяз в наркоте. И началось: все, что зарабатывала, ушло на врачей, на разные клиники. Я и там добывал... В минуты просветления просил, чтобы меня наручниками приковали к койке, в туалет под конвоем водили. Но персонал только пожимал плечами: у нас не положено. Деньги улетали огромные. Я видел, как страдает мать, но ничего поделать не мог. Недалеко от нас Андреевская церковь, мама туда ходила. Ну и я под наркотой за ней увязался. И когда переступил порог, понял: вот оно! В церкви толпился народ, а я сидел и плакал на какой-то скамейке. Когда проплакался, смотрю, мамы нет. Ушла. Тут я понял, что однажды она уйдет навсегда. Стало страшно... На работу меня не брали, мой недуг уже на лице был виден. Помогал матери сумки разбирать, которые она из Польши возила. Кое-что прятал: надо платить за героин. Мама то ли делала вид, то ли и правда не замечала пропажу...
А годы-то шли. Уже двухтысячные. И я уже не зеленый пацан, я уже мужик. Женщины были, но сами понимаете, какие это были женщины: самому противно вспомнить. Однажды у меня заболел живот, да так сильно, что пришлось вызывать «скорую». Те приехали, понятно, что все поняли, но в больницу повезли. И там оказалось, что Бог меня уберег: никакого гепатита или ВИЧ не нашли. Хотя врачи тоже все поняли... В общем, вырезали мне аппендицит, припугнули, но я сбежал прямо со швами на «хату» к одному корешу. Там раскумарился, укололся, значит. Маме соврал, что выписали. Швы снимал сам, маникюрными ножницами.
Однажды вышел за ворота нашего дома: напротив пожар, какой-то сарай горит... Народ толпится, гадает, кто поджег, я сижу напротив и наблюдаю за всем этим. Даже смешно стало.
И вдруг из-за пожарной машины выходит парень. Пожарный. Высокий, в шлеме, в спецодежде, поднял стекло на шлеме и вытирает лицо. И, не поверите, он мне показался каким-то сказочным героем. Чудом, королем! Я смотрел на него и удивлялся сам себе: почему он там, а я тут? Надо как-то выползать из создавшегося положения. А как?
Решил поговорить с матерью. Пришел и прямо сказал: давай отсюда уедем! Куда-нибудь в село, только чтобы там была пожарная часть. Мама, как ни странно, обрадовалась. «Будем выбирать такое село, чтобы там был храм».
Наш дом мы продали быстро, сложили пожитки и уехали. И, верите, ни капли сожаления... И село нашли, и храм, и пожарную команду. Меня иногда просто разрывало от боли, от желания уколоться, но я держался. Хотя легко сказать «держался»: валялся на диване и выл, как собака, пока не отпустит. Мама стала захаживать в церковь, меня потащила. И так мне там хорошо стало: никто меня не знает, никто не будет с расспросами лезть. Когда начиналась ломка, я вспоминал молитвы, а чаще всего просто пытался разговаривать с богом. Опять же — валялся на диване. И однажды почувствовал, что меня отпускает. Уже и болит не так, в храм сам хожу. Батюшка давал мне различные поручения, я старался выполнить все. Однажды не выдержал, расплакался и все ему рассказал. Что мне далеко за тридцать, а я жизни не видал. Только гонка за наркотиками. Батюшка спокойно меня выслушал и предложил выход: я прислуживаю в храме, а он договорится с пожарными. И меня взяли: в селе мужиков маловато.
Свой первый день вспоминаю со стыдом и радостью: я не умел надеть быстро, как мои новые товарищи, боевку (куртка на вате), и руки у меня не оттуда растут, и вообще, в церкви лучше. Я не обижался. Да и мне ли тут обиды свои показывать? Не мне.
А тут мама стала говорить, что уж больно ей внуков хочется... А где я их возьму? Это же жениться надо... Ну и как всегда на помощь пришел случай. Вообще, ужасный случай... На соседней улице загорелся дом. Дети с огнем баловались, ну и... Детей успели спасти, мать их тоже. Она все пыталась что-то вытащить из горящего дома, я ее удерживал. Тут, как говорится, искра и пробежала. Привел я их всех домой, мама чуть в обморок не упала: вот тебе, мама, внуки. И вроде как жена. Женщина лет пять уже, как овдовела, так что — свадьбу собираем! Праздновали скромно: мои братья-пожарные, батюшка да ее тетки, старушки уже. Вот привез маму в больницу. Откуда телефон? Да вы же сами мне его и дали. Знаете, жизнь - хорошая штука. Вот думаем: а не родить ли нам третьего? Дом отремонтируем и родим!»
Собственно, и вся история. Я помню Игоря: приходил в редакцию. Я ему телефонов надавала, где помогут. А он сам себе помог. Надо же... Всего лишь на лавке сидел и смотрел, как горит чей-то сарай.
Читайте так же:
