Защитник Малой земли

Подполковник в отставке Иван Семенович Козачко в нынешнем году будет отмечать свой 91-й день рождения. Ветеран продолжает оставаться бодрым и общительным. «Наверное, пятый этаж сослужил мне хорошую службу, – шутит Иван Семенович. – Каждый день хотя бы за почтой сходить надо, а это сто ступенек вниз и сто вверх. Так и хожу».

Младший лейтенант, мальчик молодой...

Начало войны застало 17-летнего Ивана Козачко в родном хуторе Раздольном Ростовской области. Когда немцы были уже на подходе, парней призывного возраста собрали на 12 подвод и отправили на Кавказ. Длинная дорога, к счастью, прошла довольно спокойно, только в районе Георгиевска были слышны разрывы, но бомбили где-то вдалеке. Зато сам город произвел на парня незабываемое впечатление, он даже загадал для себя: «Если останусь жив, хочу здесь поселиться». Мечта почти сбылась – сегодня Иван Семенович живет в Ставрополе.

А тогда довезли их до Военно-Грузинской дороги, и дальше отправились ребята пешими, по-над Тереком, только слышно было в темноте, как шумит внизу река. Жались к склону горы – не дай Бог, в темноте с дороги сойдешь, только тебя и видели. В осетинском городе Сталинире (ныне – Цхинвал) парни начали проходит первичную военную подготовку, но длилась она недолго – и здесь уже чувствовалось дыхание войны. Время от времени долетали сюда вражеские самолеты, правда, «бомбили» не снарядами, а продырявленными бочками, которые страшно «выли» на все лады. В один из дней будущих солдат построили перед приезжим начальством, и начали из строя выдергивать тех, кто покрепче. Иван был худеньким мальчиком, поэтому его вместе с такими же парнями отправили в Баку, куда было эвакуировано Грозненское военно-пехотное училище. «Хоть и считается, что Баку южный теплый город, – вспоминает Иван Семенович, – зимой там было плохо. Сырой промозглый ветер, снег с дождем, холодно. А еда скудная, и шинелишки у нас были худые...»

Через полгода обучения мальчишкам присвоили звание младших лейтенантов и в вагонах с красным крестом, которые привозили с фронта раненых, отправили на передовую. В Краснодарском крае первым ребят встретил старшина. Увидев худых, с запавшими щеками лейтенантиков, опытный вояка быстро организовал стол, на котором были давно не виданные рыба, сало... «Только не накидывайтесь на еду, понемногу ешьте, – предупредил старшина, – а то плохо будет».

На этих первых в своей жизни позициях простояли они совсем немного времени, а уходили в тяжелом состоянии духа, потому что отступали спешно, не успев похоронить ни своих, ни чужих... Ночью взвод под командованием Ивана Козачко ввязался в бой, младший лейтенант был ранен, ему посекло осколкам грудь и ногу. Сгоряча не придал значения, но затем понял, что скоро не сможет ходить – нога пухнет, болит. Передав командование, отправился Иван по тропинке, по которой тянулись все раненые. Рядом с тропкой лежал раненый моряк – обе ноги оторваны, мухи ползают. Страшно кричал моряк: «Братцы, добейте, братцы, умоляю, не могу больше!» Да у кого ж рука поднимется на такое?

Малая земля

В госпитале Иван пробыл недолго, после чего его из пехоты перевели в морскую пехоту, из которой формировали десант на Малую землю. «Тренировали нас снова, правда, все наспех, – рассказывает Иван Семенович. – Кто не умеет, учили плавать». Наконец было принято решение отправлять десант. Лодки двигались к мысу Мысхако, когда в небо взвились немецкие осветительные ракеты. «Мы сразу оказались как на ладони. Первый снаряд – недолет, второй – перелет. Третий, по законам войны, должен быть нашим, – вспоминает Иван Семенович. – Но моряки опытные были, начали маневрировать, вышли из-под этой завесы. Правда, до берега мы не добрались, говорят, прыгайте здесь. Ну, попрыгали, начали выбираться». Берег, на который высадился десант, оказался весь изрыт ямами от разрывов, опутан колючей проволокой. Так, на этой израненной земле, начался новый виток военной биографии Ивана Козачко.

К «окопной» жизни привыкли, несмотря на то, что немцы были совсем рядом – гранатами перекидывались. Только у них гранаты были на длинной деревянной ручке – бросать удобно, а у наших лимонки чугунные, далеко не бросишь. Впрочем, были немцы так близко, что все равно доставали. Чтобы не допустить вражеской вылазки, молодой командир лично ходил по окопам, иногда даже приходилось будить солдат, которые засыпали от усталости. В один из дней снарядом накрыло блиндаж, где находились командир роты, его помощник и почтальон. Блиндаж был крепкий, накрытый бревнами, оставалась надежда на то, что кто-нибудь выжил под завалом. Иван кинулся к саперам: «Давайте откапывать!». Когда разгребли, тела офицеров были еще теплые, но они были уже не живые...

Штурм Новороссийска запомнился Ивану тем, что так сильно грохотало, аж земля под ногами дрожала. Но в боевом угаре показалось, что закончилось все быстро. Роту перекинули в сторону Анапы. Командир предупредил: идти будем по дну ущелья, дорога может быть пристреляна, так что если начнется стрельба, с нее нужно немедленно уходить в сторону. И правда, как только застрекотали пулеметы с вершин, солдаты кинулись под укрытие горных склонов, а дорога оказалась как будто в огне, только и видно было трассирующие пули.

К Анапе подошли аккурат к середине штурма города, и в нем тоже приняли участие, хоть и небольшое. Видел потом Иван, как вели немецкого коменданта Анапы – роста небольшого, но, говорят, зверь был, а не человек. Местные женщины кричали ему вслед ругательства, разве что камнями не кидали.

Запомнились Ивану под Анапой виноградники – шикарные спелые ягоды и запах такой, что руки сами тянутся. Да нельзя было ступить с дороги ни на шаг  – все заминировано.

Ранение

Фашистские войска зацепились за возвышенность под Анапой, и рота, в которой служил Иван, получила приказ выбить их оттуда. Саперы и разведчики изрезали колючую проволоку, сделали проход. Туда ночью и отправился взвод младшего лейтенанта Козачко. В этом бою его тяжело ранило в ногу, парня доставили во фронтовой госпиталь в Анапе. Понятно, что на операционный стол он попал не сразу после ранения. К этому времени нога успела не только распухнуть, но и почернеть, началась гангрена. Женщина-хирург посмотрела, покачала головой и вынесла свой вердикт: «Ампутировать». Иван не знал этого слова, а когда ему объяснили, взмолился: «Мне всего 18 лет, что ж я, без ноги буду?!» – «А что, лучше с ногой, но на тот свет?» Пришлось сжать зубы и смириться. Однако хирург пожалела мальчишку: при операции вырезала немало мяса, но ногу спасла, применив не самую обычную методику лечения гнойных ран, о которой Иван узнал уже позже, когда его доставили в Краснодар. Здесь, ожидая перегрузки на железнодорожном вокзале, из-за сильной боли в ноге он начал звать медиков. Подошедшая медсестричка вскрыла повязку, и лейтенант увидел на своей ноге... червей. «Всякое было, но чтоб черви меня ели...» – качает головой ветеран. Медсестра успокоила парня, сказала, что за границей давно применяют этот метод: мол, личинки гниль всю съедают, а живые ткани не трогают.

После этого три месяца лечили Ивана в санатории в Сочи. Перед выпиской пожилой хирург предложил ему вырезать грубый рубец, сделанный в полевых условиях, зашить рану аккуратно. Но Иван отказался: «Хватит уже меня резать, отпустите домой!» Напоследок хирург сказал: «Тебя сейчас спишут, как негодного к службе. Но ты не отчаивайся, купи велосипед и крути педали, нога постепенно разработается, так что ходить будешь даже без палочки». Так оно и вышло: списанный в запас Иван отправился домой. Совет доктора не забыл, и через несколько лет нога действительно стала слушаться его, почти как прежде.

На очередную перекомиссию в Новочеркасск Иван Козачко отправился в начале мая 45-го. Утром, выйдя на улицу, услышал возбужденные крики, шум. «Что случилось?» – «Победа!!!»

На службу в Магадан

После окончания войны ограниченно годные офицеры переводились из Вооруженных сил в МВД. Иван попал на службу в Таганрог, в лагерь для военнопленных. Первая встреча с немецкими офицерам, которые так и ходили в своей форме, резанула молодого человека по сердцу, аж кулаки сжались. Да делать нечего – надо было их охранять. Ненадолго привезли в лагерь японских военнопленных – вот уж любители порядка. В столовую – строем, на работу – строем, русскую «Катюшу» выучили и пели. Но так же внезапно, как появились, японцы исчезли, всего месяца три находились в этом лагере.

А затем Ивана отправили вместе с семьей на службу в Магадан на три года. И вместо трех прослужил он там 15 лет, стал начальником специального лагерного пункта.

Сегодня к ветерану в гости регулярно приходят школьники, и они с удовольствием общаются: дети, раскрыв рты, слушают рассказы Ивана Семеновича, причем не только о войне, но и о послевоенной жизни. И с трепетом рассматривают награды: ордена Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медали «За боевые заслуги», Нахимова и многие другие, от которых так тяжел ветеранский пиджак.