Жизнь как она есть

Знакомство

С Валентиной Ивановной Бастрыкиной я познакомилась по телефону. Сначала – в ее самое скорбное время: в апреле 2020 года ушел из жизни ее муж, Петр Филиппович. Хотя причиной ухода и не был вирус, весь связанный с ним ужас Валентина Ивановна пережила сполна. Сейчас только и говорит: страшно вспоминать, не хочу. Считанное количество провожающих, невиданные ограничения... А звонила она в редакцию насчет того, что до дорогого ей места трудно добираться, плохо с транспортом.

А второй раз Валентина Ивановна позвонила во время недавней «Народной трибуны» по доступности города для маломобильных горожан. Голос ее уже был звонким и очень оптимистичным. Настолько оптимистичным, что я тут же сделала себе пометку – побывать, познакомиться, рассказать...

– Я вот уже 78 лет на протезах хожу, и ничего, везде бываю. И в театре, и на ярмарках, без особого труда передвигаюсь по городу. Мне бы лишь за что-нибудь ухватиться, а там уж я поднимусь...

С «ухватиться» у нее и была проблема: в подъезде на первых ступеньках нет перил, добиться их установки до сих пор не удавалось.

Бомбежка, госпиталь, протезы...

Когда началась война, Валентине Ивановне было восемь лет. Она вспоминает, что играла с ребятами во дворе, когда из репродуктора на столбе пришла эта страшная весть. Ребята, гостившие у родственников, перепугались, заплакали: как мы теперь домой доберемся...

Семья ее жила в украинском городе Кировограде. Отца сразу же забрали на фронт. Мама осталась с двумя девочками. Немцы в город пришли быстро – одну из их двух комнат занял нежеланный постоялец.

– Город переходил из рук в руки – то немцы придут, то наши. В начале 1943 года вошли советские войска. Помню день, когда началась страшная бомбежка, я была во дворе. И сейчас перед глазами убитый рядом со мной солдат. А дальше – не знаю, как и рассказать... Когда я очнулась, то не сразу и сообразила, что случилось... Потом осознала: мне оторвало обе ноги выше лодыжек...

Потом маленькая Валя лежала в госпитале вместе с солдатами.

– Ох, помню, как прилипшие к открытым ранам бинты отмачивали в тазике с водой, очень больно было... В войну о протезах и говорить было нечего. Меня все время на руках мама носила по хате, а иногда и на улице. Потом я на коленках передвигаться научилась. Так и прожила до конца войны. Папа домой вернулся – очень больной, но все равно нам легче стало. Сделали мне протезы, простые, деревянные. Сейчас мне кажется, что я к ним сразу приспособилась. В сорок пятом году пошла в первый класс. Десятилетку я и мои сверстники оканчивали уже в возрасте за двадцать лет. После школы поступила в Одесское медицинское училище.

– Считали, что медицина ваше призвание?

– Да нет, туда собрались несколько девчат – ну и я заодно с ними. Училась, правда, с удовольствием. После окончания меня направили в Одессу же в детскую клиническую больницу. Мне очень нравилось помогать, лечить, облегчать детям боль.

Переезд в Ставрополь

Валентина Ивановна проработала в больнице шесть лет. А потом ее сестра вышла замуж за ставропольского парня, переехала на его родину. Отец тоже долго не раздумывал: продал дом, и в 1963 году семья обосновалась в Ставрополе, на улице Серова, чтобы жить «кучкой». Через год к «кучке» присоединилась и Валентина Ивановна.

– Я в Ставрополе с шестьдесят четвертого. Приехала – сразу поступила на станцию переливания крови. Работала в баклаборатории, делала анализ донорской крови. Тогда столько людей сдавали кровь! Тридцать лет на одном месте трудилась. Люди рядом были хорошие, добрые, на работу как в семью шла.

– А личная жизнь как складывалась?

– Да как в песне: мы жили по соседству, встречались просто так... Мы с Николаем как-то быстро поженились, я перешла к нему. Через год, в шестьдесят восьмом, у нас родилась дочка Оля. Но прожили мы вместе мало – около трех лет. Потом я ушла оттуда. Муж очень уж маму слушал, а свекрови все не так было, все не по ней. А я очень волевой человек: не случилось настоящей семьи – чего ждать?

Новый поворот

Вернулась Валентина Ивановна к родителям. Но и там семья разрасталась, стала она хлопотать об отдельном жилье.

– Дали мне квартиру с подселением в доме на Ботанике, в одной комнате бабушка жила, в другой – мы с дочкой. Как-то пошла с сестрами, у меня их две было, одна после войны родилась, гулять. Сестры с мужьями, и я между ними. Зашли в магазин под шпилем – подходит мужчина. Он как-то быстро подружился с нами, пошел провожать на Серова. А потом уж провожал меня одну – я ему понравилась. Петр был на 13 лет моложе меня. Я ему рассказала о своем недуге, а он: мне это не интересно, я тебя какую знаю – все мне по душе. И за 45 лет жизни он ни разу не заикнулся о моей проблеме. Ну и о себе рассказал: был женат, развелся, теперь у бывшей жены ребенок родился... В общем, детей у нас с ним не было, он Олю как родную любил. И она его тоже.

Поженились мы, Петр перешел ко мне, и мы в одной комнатке душа в душу прожили шесть лет.

Новая квартира

Жили, мирились с теснотой, но наступил момент, когда Валентина Ивановна пошла по инстанциям – хлопотать о расширении жилья.

– И какой же человек мне встретился – добрый от и до! Выслушал с душой, все понял сразу, посочувствовал, поставил на очередь. А месяца через три звонок: вас беспокоят из приемной Анатолия Антоновича Рогожникова. Ваш вопрос... В общем, о чем я просила, то и сбылось. Дали нам квартиру на втором этаже. Анатолий Антонович предложил на первом, но я тогда сказала, что белье во дворе вешать не смогу, мне надо, чтобы балкон был. Вот и живу в этой квартире 41 год.

Крепкий тыл

...Мы сидим с Валентиной Ивановной в уютной кухоньке в доме на Доваторцев. Все прожитые годы оставили на стенах квартиры свои подарки, сувениры, фотографии, поделки, сделав ее уютным, красивым гнездышком. Очень к тому же памятливым. «Это девчонки мои привозят сувениры, они много где бывают», «Это Петр Филиппович в девяностом году сделал»... Валентина Ивановна может водить экскурсию по квартире как по прожитой жизни.

«Мои девчонки» – это дочка Оля и внучки Юлия и Валерия. В рассказах о нынешней жизни у Валентины Ивановны то и дело мелькает: мы вчетвером...

В общем, хоть и живет одна, а тыл крепкий, контроль за ее здоровьем и настроением постоянный, чуть что – звонок в дверь, примчался кто-то из «девчонок». И еще один дорогой человек есть в ее жизни – муж дочери Павел. Добрый, сердечный и очень ответственный человек.

– Он работает в Капустином яру, но перекопать нашу дачу осенью считает своей прямой обязанностью, помогает нам все как надо сделать.

О даче стоит сказать особо. Когда я стала договариваться о встрече, Валентина Ивановна предупредила: завтра не смогу, поеду на дачу, последний рейс, сезон заканчивается.

Ну когда был жив муж – ясно, что заботы земле хватало. А кто сейчас на ней работает?

– Да кто... Я же и работаю! Девчонки, конечно, помогают, но они же всю неделю заняты. А я приеду, у меня на даче другие протезы есть, поменяю – и вперед. Все делаю, и копать берусь, правда, девчонки ругают.

Валентине Ивановне повезло не только с родственным окружением, но и с характером. Открытая, дружелюбная, готовая выслушать, поддержать – у нее весь мир в друзьях.

– Мне вот 86, а у меня в подружках люди среднего возраста, мы разницы не чувствуем. «Валя, скажи», «Валя, посоветуй...» – я привыкла к такому общению.

Знакомясь с ее квартирой, я увидела куклу Тараса Бульбы. Перехватив взгляд, Валентина Ивановна нажала кнопку на кукле, понеслась музыка и... Моя героиня так озорно, так красиво подхватила: «Ты ж меня пидманула...» и с таким удовольствием пела, что я почти с завистью подумала: вот, умеет человек создать себе настроение, получить радость от малого.

И потом, когда Валентина Ивановна с удовольствием показывала мне бутыль с играющим вином, приготовленные на зиму лук, картошку на лоджии, я ловила себя на этой мысли: все у нее как-то желанно, улыбчиво, надежно. Что скажешь? Учиться надо у таких вот людей, которые почти восемь десятков лет шагают по земле на протезах и при этом чувствуют самые тонкие ритмы жизни.