Золотое сердце земляка...

Я почему-то чувствовала его звонки. Вот еще и голос не раздался в трубке, а я уже знаю, что скажет: «Здорово, землячка! Как она, житуха?» – «Да нормально вроде...» Это мой земляк, человек, с которым можно говорить обо всем. И не просто трепаться, а решать какие-то вопросы, проблемы. Он очень грамотный, много читал, много знал... Пишу в прошедшем времени, потому что нет больше моего дорогого Мелешко Николая Ивановича. Он умер совсем недавно, и без него опустела земля для многих и многих людей.

Родом Николай Иванович из села Северного Александровского района. Вот пятьдесят лет езжу в те края, а спроси, почему Северное? Да, может, потому, что там всегда холодно?.. Оказалось, нет. Николай Иванович оставил мне огромный труд: там и про село, и про гору Главную, украшающую село со стороны Александровского. Мы оба с ним, но в разные времена расспрашивали стариков, почему гора – Главная, а село – Северное? Оказывается, не всегда село было Северным. А когда его заложили, как одну из крепостей Азово-Моздокской линии, назвали крепостью Андреевской. Относилась она к Хоперскому полку, споро обосновавшему несколько крепостей: Екатерининская, Павловская, Марьевская, Георгиевская – самая важная крепость и самая большая и наша, Андреевская на реке Сабля. Она до сих пор течет, эта река: колодцы, родники на ее берегах считаются святыми. Хотя для живущих там людей святое все: земля, вода, воздух...

Андреевской крепость простояла недолго: ее переименовали в Северную. До этого времени в те ветреные места генерал-губернатор Иван Варфоломеевич Якоби перевел Волжский полк, который должен был прикрывать строителей. Рядом с Андреевской (Северной) крепостью возводилась крепость Александровская, чему сильно завидовали остальные строители крепостей: имя великого полководца Александра Суворова досталось не их крепости... А Андреевскую и Александровскую крепости так и называли сдвоенно: Александровско-Северная. Со временем название сократилось до нынешнего – Северное.

И я, и Николай Иванович выросли в этих краях и облазили все горы в окрестностях. До сих пор не знаю ничего, что было бы интереснее этих высоких холмов и одной и в самом деле горы – Главной. Опять: ну почему Главная-то? Нет главнее? На этот вопрос Николай Иванович Мелешко ответил статьей, которую писал не один день.

Итак: гора Главная – 675 метров над уровнем моря. Она занимает господствующее положение среди соседних гор Прикалаусских высот. Более того, Главная и правда главная: это самая высокая точка от Ставропольской возвышенности до Северного Ледовитого океана! Когда-то кочевые народы назвали гору Толга, что в переводе на русский и означает – «Главная».

Ее безлесная макушка была естественной границей между кочевниками и горцами. Там же, с юга, притулилась и Свистун-гора, где ветер, «проскальзывая» между нагромождением камней, вволю свистел... А макушка Свистуна напоминала шлем.

Красивейшие места! Детство вспоминается как райский сон: зимой гора была снежно-белой. Весной – вся покрывалась ковром из разноцветья трав: лазорики, лохмачи, да вся весенняя зелень росла нам на радость. Летом – покров горы сменялся: солнце выжигало все, что можно, ветер приглаживал ковыли, для горы наступало затишье: александровские детишки шли в свое село, северцы – к себе. Вообще, Северное – место «пугалок»: на горе часто под ногами чувствовалась пустота... Может, песчаники? Это же дно великого Сарматского моря. И ходила легенда, что гора заполнена водой и если прорвет, то вода пойдет на Северное. Но оно до сих пор стоит: школа, магазины, крошечная автостанция, кладбище, которому уже лет и годов... Маленькое село – оно так и осталось крепостью: сколько сынов ушло на Великую Отечественную! И отец Николая тоже. Его могилу сын нашел сам. В Польше. Как искали – не знаю. Сам, по военкоматам, по местам сражений... Когда нашли в Познани родную могилу, целовал плиты: там отец Мелешко Иван Михайлович. Кладбище называется Милостово. От слова «Милость», наверное. Иван Михайлович с супругой сами прибирались на кладбище, где захоронено почти полторы тысячи наших солдат. А в центре Познани есть еще одно кладбище – Цитадель. Там еще семь тысяч погибших. Супруги приводили в порядок могилу, а рядом – поляк, тоже с веничком. В возрасте. Стал рядом: давай помянем. Давай! Помянули водкой, разошлись...

Всю жизнь Николай Иванович отдал службе в армии. И если случалось ехать в отпуск – только в родные места. Он ими жил, дышал, тут ровнее билось сердце, ширилась душа. Когда однажды приехал старый уже дядя Никифор Михайлович, его встречало все село. А он стоял и смотрел сквозь слезы на земляков, гору Главную и только и повторял: «Теперь можно умирать...»

Село Северное помнит каждого своего жителя. Так уж повелось: люди старые рассказывают молодым об истории крепости, о предназначении каждого тут живущего. На сельском кладбище мирно упокоились все, кто тут жил со времен образования села. Тут воздух другой, особенно зимой, когда хозяйки выбрасывают угольки и золу из печей на дорогу: снег растает, дорога укрепится. Я не могу передать этот запах: он иногда снится. И как хочется вернуть это несказанно счастливое детство.

Николай Иванович умер. Это он – золотое сердце. Любил свой край, знал его, любил свою семью, обожал книги, любил писать, любил своих земляков, мог проехать всю Европу, но найти своего отца, мог просто позвонить: «Привет, землячка!» Привет...