Человек космических масштабов

Мы не могли знать, что спустя год Герой России сам приедет в Ставрополь, Михайловск и Невинномысск, чтобы открыто ответить на любые вопросы о своей нелёгкой и уникальной профессии - космонавт.

В ходе визита Олег Иванович перед полными залами провёл больше десятка встреч со школьниками, студентами, журналистами. У нас скопилось множество разрозненных рассказов и ответов на вопросы, которые мы решили для удобства читателей объединить в широкообъемлющий монолог на разные темы.

Современная космонавтика

Хотелось бы рассказать о нашей современной космической программе, о том, чем мы занимаемся, куда и зачем летаем. Сейчас на околоземной орбите находится Международная космическая станция, на ней постоянно работает экипаж из шести человек. Для понимания масштаба этого проекта важна предыстория.

Многие, наверное, знают, что Советский Союз был лидером и сейчас Россия остаётся лидером в области длительных космических полётов. На околоземной орбите отработало семь станций серий «Салют», почти 15 лет проработала первая в мире многомодульная станция - «Мир». В разработке были проекты по созданию новой многомодульной станции «Мир-2» с учётом опыта эксплуатации предыдущей станции. Но наступил 1991 год, наша страна кардинально изменилась, грянул финансовый кризис и кризис во всех областях нашей жизни. Встал вопрос не просто о работе, а о выживании космической отрасли. С другой стороны, наши нынешние уважаемые партнёры - Соединённые Штаты Америки - столкнулись с иной проблемой. В своё время они сосредоточились на коротких полётах на кораблях серии «Спэйс шатл», но за короткие полёты нельзя решить все проблемы и провести все необходимые эксперименты и работы в космосе. Штаты работали над проектом создания своей собственной станции «Фридом». В начале 90-х они столкнулись с серьёзными техническими трудностями, в которых очень сильно увязли, и они тоже не очень хорошо понимали, что делать дальше.

Вот в этих условиях руководители нашей космической отрасли вышли к американцам с предложением о создании новой международной космической станции. Как вы понимаете, в США далеко не все были настроены на совместную работу с русскими, существовали голоса как за, так и против. В конгрессе, когда решался вопрос о начале программы МКС, предложение прошло с перевесом всего в один голос. И тем не менее решение было принято и с американской, и с нашей стороны. Работа началась.

Со стороны России были использованы заделы по проекту «Мир-2», с американской - наработки по станции «Фридом». Пока шли все работы, была реализована программа «Мир NASA», в её рамках американские астронавты летали на станцию «Мир» и получили первый опыт длительных полётов, совместной работы, проживания и решения определённых проблем. На «Мир» был доставлен новый переходный модуль, благодаря которому космический корабль «Спэйс шатл» получил возможность летать к станции и стыковаться с ней. В 1998 году был запущен первый модуль МКС - функциональный грузовой блок «Заря». С этого момента официально началось её строительство.

В создании станции принимают участие 14 стран-партнёров: Россия, США, Канада, Япония (JAXA) и Европейское космическое агентство (ESA). Станция уже проработала более 15 лет в постоянно пилотируемом режиме. На ранних этапах развёртывания на ней работал экипаж из трёх человек, позднее он расширился до шести. Три человека - представители Роскосмоса, три представителя NASA, ESA и JAXA. Станция сейчас состоит из двух сегментов - российского и американского. Российская часть экипажа в основном работает в своих модулях, американцы - в своих, но это не мешает выполнять ряд совместных проектов и экспериментов в области геофизики, медицины, биологии, биотехнологии и так далее.

Экипаж состоит из командира станции и пяти бортинженеров. Командиром поочерёдно назначается либо космонавт Роскосмоса, либо астронавт NASA. Если командир американский, то у нас есть ответственный за работу на сегменте, если наш командир, соответственно, в американской части есть свой астронавт, ответственный за работу на их сегменте. Таким образом налажены работа и управление.

Лестница в небо

Я вырос в семье военного, поэтому в раннем детстве надевал папину фуражку, видел себя только военным, и всё. Но в 9-м классе увлёкся работой в детской организации «Отряд юных космонавтов», где мы занимались ракетным моделированием, изучали историю космонавтики, карту звёздного неба и даже начали осваивать азы космической профессии. Работали под водой, начали заниматься парашютным спортом. С проектами мы ездили в МГТУ им. Баумана на Королёвские чтения, куда съезжались школьники со всей страны. Я походил по коридорам учебного заведения, посмотрел, мне там понравилось: решил, что после школы буду поступать именно сюда.

Я думаю, что с возрастом представление о космонавтике меняется. У детей - одно, у подростков - другое, у взрослых - третье. Будучи ребёнком, конечно, невозможно знать истинных особенностей той или иной профессии. Дети не обладают жизненным опытом, чтобы реально оценить те или иные ситуации. Но про себя могу сказать: я хотел быть космонавтом и стал космонавтом. И не жалею.

Подготовки к первому полёту в космос в совокупности заняли 12 лет моей жизни. Но к каждому полёту нужно готовиться отдельно. В составе экипажа мы готовимся около двух лет, есть возможность узнать друг друга, найти общий язык. Члены экипажа в уже утверждённом составе проходят подготовку в России и в США, в Европейском центре космонавтики и в Японском центре.

Сказать, что самое трудное в подготовке, я не берусь, какое-то отдельное испытание сложно отметить. В целом первый полёт корабля ТМА-М был сложным. И корабль новый, и все инструкции и документация новые. Всё дорабатывалось в процессе подготовки к полёту. У нас в основном тренировки проходили в виде консультаций с разработчиками, вместо отработки на готовых узлах. Всё менялось, и финальные инструкции по работе с кораблём мы получили уже практически на старте.

Очень интересное испытание - сурдокамера. В разные времена испытания в ней проводились по-разному, честно говоря, не знаю, какая там максимальная длительность. Сидели и по одному, и по трое. Я застал период, когда проводились разовые испытания во время общей космической подготовки, когда человек приходит в отряд. У меня испытание продолжалось пять суток. Ты находишься в полной изоляции от внешнего мира, стоят телекамеры, микрофон, тебя все видят и слышат, а ты не видишь и не слышишь никого. Вот в таких условиях нужно провести пять суток. Из них три дня и две ночи проходят в режиме непрерывной деятельности, то есть без сна и отдыха. Восемь часов отработал, доложил, 20 минут на личное время и начинается следующий цикл.

В ночь перед вылетом космонавты по традиции смотрят «Белое солнце пустыни». Было время в 90-е, когда пытались другие фильмы смотреть, но вернулись к этой картине. Сейчас тоже смотрим, следим за действиями товарища Сухова, как он выходит из трудных ситуаций. Учимся у него любви к жизни, чувству юмора и находчивости.

Жизнь на станции

В космических полётах я был бортинженером транспортного корабля. Иерархия на борту корабля сейчас такая - командир, бортинженер и бортинженер-2. Основную нагрузку по управлению полётом берут на себя командир и бортинженер. Мы имеем одинаковую подготовку по всем тренировкам, в состоянии заменить друг друга при необходимости, уровень квалификации один. При этом у нас разные должности и в экипаже МКС. Бортинженер осуществляет контроль и наблюдение за работой систем корабля, оценивает ситуацию, обрабатывает рекомендации по действию и выходу из нештатных ситуаций. Командир корабля следит за выполнением программы полёта и принимает окончательное решение, что, когда и кому нужно делать. То есть у нас на корабле жёсткое единоначалие, и я считаю это правильным.

В первом полёте у меня было три выхода в открытый космос, в общей сложности 16 часов 39 минут. Два по шесть часов и третий выход, так получилось, мы немножко по-стахановски выполнили наши задачи, нашли способ несколько ускорить процесс, поэтому вернулись раньше срока. Всё равно это довольно длительное нахождение - шесть часов за пределами космического корабля. Особенно эмоционально это воспринимается в первый раз, когда нужно сделать шаг за борт, преодолеть психологический барьер. Но потом начинается серьёзная работа, и там уже нет времени на эмоции. Подготовка к выходу начинается за два-три дня. Готовим необходимые приборы, детали, баллоны с кислородом, аккумуляторы. Я через иллюминаторы изучал трассы переходов, по которым предстояло перемещаться.

У нас два типа скафандров: «Сокол», в котором мы вылетаем и садимся, по сути, это гермооболочка, использующая корабельный запас кислорода, второй - «Орлан» используется для выхода в открытый космос. Тут уже другая система, он как мини-космический корабль. Имеет свои бортовые системы: вентиляция, терморегулирование, снабжение кислородом и так далее.

МКС - это большой комплекс, там много бортовых систем и, конечно, что-то со временем ломается. Но у нас все системы дублированы, к тому же на американском и на российском сегменте есть системы одинакового назначения. Как правило, поломки не вызывают трудностей. Что-то ломается у нас - работают американцы, потом наоборот. Это часть нашей повседневной работы. Что касается экстренных ситуаций на корабле, то мой первый полёт был немного необычным. Это был первый полёт по испытательной программе новой модификации «Союз ТМА-М». Там был новый бортовой компьютер, новые системы управления движением, кардинально изменилась идеология работы экипажа на борту корабля. Так получилось, что корабль нам подбросил ряд «сюрпризов» и перед стартом, и в процессе полёта, и даже прямо на посадке.

Опасность для станции может представлять космический мусор. Сейчас на орбите скопилось много остатков спутников, последних ступеней ракетоносителей. Есть специальный каталог, перечень всех космических объектов, Земля отслеживает их движение. В случае если возникает опасность сближения станции с космическим мусором, предпринимается манёвр уклонения. Опасным сближением считается несколько километров. Манёвр уклонения станции - это по сути манёвр разгона. Станция немного поднимает свою орбиту, меняется период обращения станции и за счёт этого она разлетается на безопасном расстоянии с орбитальным мусором.

В нашей жизни всегда есть место шуткам и смешным ситуациям. Рабочие дни обычно забиты под завязку. В пятницу или субботу экипаж собирается по очереди либо в нашем сегменте, либо в американском. Угощаем друг друга едой из своего рациона. Что-то рассказываем, музыку слушаем, анекдоты травим.

Помню в полёте Скот Келли был командиром станции в нашей экспедиции, а Александр Калери отвечал за работу нашего сегмента. Келли нужно было какой-то вопрос решить по будущим работам, он пытался найти Калери на станции, наверное, час летал по всем отсекам, не мог отыскать. Он был в недоумении, как можно потерять человека на космической станции посреди космоса. В конце концов, оказалось, что Калери работал в одном из узлов станции и за дверью его просто не было видно.

Национальности на станции самые разные, как и языки. Так как у нас на Земле английский язык является общепризнанным языком международного общения, то это было перенесено и на борт орбитальной космической станции. Официальный язык общения - английский. Естественно, между собой мы общаемся по-русски. Часто смешиваем русский и английский, и у нас сложилась такая неофициальная терминология, используем при общении язык, который назвали рунглиш.

С небес на землю

Важное место после приземления занимает реабилитация. У каждого человека всё происходит по-разному. Вообще, официальный период постполётной реабилитации занимает два месяца. Первую неделю проводится наблюдение врачей в Звёздном городке, профилакторий. Второй период в профильном санатории с медицинскими общеоздоровительными процедурами, тренировками, которые помогают окончательно вернуться к нормальной жизни.

Какое-то время приходится снова привыкать к гравитации. Бывает, поговоришь по телефону и привычным движением толкаешь его, а он, вместо того чтобы лететь, падает на пол.

Потом наступает период, когда можно отгулять накопившийся отпуск, куда-то съездить, что-то сделать. Вся работа в семье ложится на плечи моей жены. Когда появляется свободное время, стараюсь проводить его с семьёй, компенсировать пробелы в общении.

С другими космонавтами и астронавтами мы сохраняем довольно тёплые отношения. Общаемся по электронной почте. Если доводится мне бывать за границей или им в России, то пересекаемся. Мне очень повезло в этом плане. В первом полёте с нами летал американец Скотт Келли, очень грамотный, спокойный, быстро с ним нашли общий язык. Во втором полёте был Джеффри Уильямс - ветеран американской астронавтики. С ними не было никаких проблем ни до полёта, ни в полёте, ни после.

На хобби времени совсем немного. Будучи ребёнком и студентом, я много читал. Увлекался отечественной классикой и фантастикой. Любимые писатели были братья Стругацкие. Они писали очень увлекательно, интересно, о многом заставляли задуматься. Из зарубежных писателей нравился Артур Кларк. Ну и конечно - Айзек Азимов.

После полётов неизменно что-то меняется. Кругосветное путешествие за полтора часа, представьте. И когда так быстро проходишь над всеми материками и океанами, понимаешь, насколько всё это хрупкое, маленькое в космических масштабах. Следы человека очень хорошо видны. Возникает ощущение, что мы со своей планетой обращаемся небрежно, а ведь другой у нас нет.

 

МКС, Ставрополь, День космонавтики, Олег Скрипочка, космонавт