Колонка редактора

Такое впечатление, что за выборной и особенно послевыборной лихорадкой многие как-то подзабыли о грустном юбилее, имеющем ко всем нам сообща и к каждому в частности самое непосредственное отношение.

А между тем 20-летие погибели советской сверхдержавы - веха столь же значимая для двадцатого века, как и большевистская революция или крушение колониализма. И не менее значимый, хотя и неизвлеченный урок того, что земная слава проходит как у самых выдающихся индивидуумов, так и у самых могущественных империй. Ничто, как говорится, не вечно под Луной. В том числе и то, что в какой-то момент выглядит наилучшим, меганадежным, выстроенным навсегда. Однако законы общественной жизни еще никому не удавалось объегорить. И не удастся. Раз уж даже материки не стоят на месте, а безостановочно движутся по поверхности Земли, то что уж говорить о нас, на этих материках обитающих.

В каждой перемене есть горечь утраченного, обновление сущего и обретение будущего. Жаль только, жизнь у нас одна, и проживаем мы ее в строго отведенное для нас время. Будучи не в силах ничего изменить в прошлом, и никогда не узнав, что будет после нас.

Размышляя надо всем этим, я взял да и вместо обычной своей колонки написал стихотворение. И хотя мы принципиально не публикуем в газете стихи, на сей раз решил злоупотребить положением и это свое творение опубликовать. Правильно ли я поступил, судите сами.

 

Невзрачный день, морозный не на шутку.
Узоры по витринному стеклу.
Старик тщедушный, выйдя из маршрутки,
С трудом шагает к дому на углу.

Престижный дом. Просторная квартира.
По-сталински высокий потолок.
Пенек доперестроечного мира
На перекрестке рыночных дорог.

Его жилец лет этак тридцать кряду,
Как конюх, прижигающий тавро,
Выписывал разгромные доклады
И справки по решениям бюро.

Он грохотал с партийных небосводов,
Умело сея преданность и страх...
Теперь вот по земному гололеду
Скользит на подагрических ногах.

Движенья стариковские неловки,
Но что-то скажет - будешь удивлен:
По-прежнему точны формулировки,
Рожденные у бархатных знамен.

Упрямый мозг удерживает прочно,
Что «вся-то наша жизнь есть борьба»,
В ней не один изломан позвоночник,
И не одна порушена судьба.

Жаль, делегат забытого партсъезда
Теперь неразговорчив, нелюдим...
Закончен путь. Тугая дверь подъезда
Негромко закрывается за ним.