«Скупой рыцарь» пополнил репертуар Ставропольского театра кукол

 

Произведение, написанное поэтом в период знаменитой болдинской осени 1830 года, во время вынужденного затворничества из-за холерного карантина, спустя почти два века не воспринимается как нечто архаичное. Театральные режиссеры берутся за постановки «Скупого рыцаря» с неизменным желанием найти в нетленном произведении нечто свое. Игорь Каспаров тоже имеет за плечами собственную историю пути к этой «маленькой трагедии». Он рассказал, что знакомству со «Скупым рыцарем» обязан преподавателю по сценической речи Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Марии Юрьевне Караджа.

- Когда я поступал в театральную академию, Мария Юрьевна помогала подбирать материал для поступления и обратила мое внимание на «Скупого рыцаря». «Возьми первый монолог Альбера», - предложила она. Я взял, мы его досконально разобрали, и, когда уже стало получаться, Мария Юрьевна сказала: «В перспективе когда-нибудь моноспектакль сделаешь». Эта фраза запала мне в душу, и шестнадцать лет спустя творческое напутствие Марии Юрьевны реализовалось.

Жанр моноспектакля имеет свои особенности. Самая сложная задача выпадает на долю актера, который должен убедительно перевоплощаться, исполняя все роли в постановке. В «Скупом рыцаре» выбор режиссера пал на молодого актера Романа Кузнецова.

- Роман талантливый актер, мне хотелось, чтобы он еще больше рос и раскрывался, - отметил Игорь Каспаров. - Я был уверен, что он справится с этим материалом и один вытянет весь текст. По фактуре, по психофизике Роман Кузнецов полностью соответствует пушкинскому персонажу. Мы говорим о человеческом безумии и расслоении молодого человека, и именно формат моноспектакля лучше отражает метания его сумасшедшей души.

Роман Кузнецов обладает целым набором профессиональных актерских качеств, необходимых для создания разноплановых образов моноспектакля «Скупой рыцарь». Отнюдь не последнюю роль играет его физическая форма: по ходу действия актер должен находиться в постоянном движении. В финале особая выразительность мизансцены смерти Барона создается в первую очередь за счет пластики Романа Кузнецова: возникает ощущение, что некая неотвратимая сила затягивает его в открывшийся сундук с сокровищами. Эта картина очень ярко иллюстрирует известную русскую поговорку о том, что «у гроба нет карманов».

Здесь будет справедливым сказать о работе художника Ирины Уткиной и специалистов мастерских театра кукол. Сценография предельно лаконична, а декорации ненавязчиво функциональны. По ходу действия они открывают свои маленькие «секреты»: в сцене, где Барон наслаждается зрелищем богатства, из стен появляются сундучки, а их крышки открываются как ненасытные рты, готовые проглотить новую порцию золотых монет, омытых кровью и слезами.

Страсти, которыми охвачены герои «Скупого рыцаря», в христианстве занесены в число семи смертных грехов. Барон снедаем алчностью, и он вызывает у собственного сына Альбера не почтение, а ненависть и гнев.

Маниакальное стремление Барона к обогащению в спектакле особо подчеркнуто не только его отвратительными, пугающими внешними чертами, но и деталями реквизита. Особенно выразительна сцена, в которой на руке Барона появляется перчатка с ключами от его заветных сундуков: аллюзия, отсылающая зрителей к другому, более современному, но не менее пугающему персонажу – Фредди Крюгеру. Длинные ключи на перчатке скупого рыцаря сверкают не менее устрашающе, чем смертоносные лезвия на пальцах монстра с улицы Вязов. Ключи ассоциируются не столько с золотым содержимым сундуков, спрятанных в подвалах Барона, сколько со страданиями людей, с которых ростовщик взыскивает долги, нередко забирая последнее и обрекая их на голодную смерть.

Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе…

- Человека губит не демон, представленный в спектакле ростовщиком Соломоном, спасает человека не ангел в облике Герцога, в итоге они оказались бессильны оба, - резюмирует режиссер Игорь Каспаров. - Людей губят страсти, а не кто-то извне. Если мы сами не справимся, нам уже никто не поможет.

Если всё сложится в соответствии с планами Игоря Каспарова, то в ноябре зрители смогут увидеть его в качестве актера в моноспектакле «Скупой рыцарь».

Постановка адресована зрителям, чей возраст на афишах обозначается как «12+». Современные школьники «проходят» пушкинские «Маленькие трагедии» в старших классах, тем не менее темы, заложенные в произведении, понятны более юным читателям и зрителям. Новый спектакль Ставропольского театра кукол включен в федеральную программу «Пушкинская карта».

Читайте также: Мировоззрение молодежи, молодые семьи и развитие экономики обсудят на Форуме Всемирного Русского Собора в Ставрополе

Александр Пушкин, «Скупой рыцарь», Ставропольский театр кукол