Служу Отечеству, казачеству и вере православной
Елена Павлова2 февраля 1991 года зал Дома офицеров был заполнен до отказа. Начал работу Большой учредительный казачий круг Ставропольского городского Союза казаков.
Время кризиса — время надежд
Это было время жесточайшего политического и экономического кризиса, но и время надежд... Да, всем кризисам вопреки многие тогда верили в наступление лучших времен, в восстановление былого могущества страны. Именно тогда вернулся в обиход термин — «возрождение» (как возвращение к истокам, традициям, вере)... Тогда и начался процесс, официально получивший название — «Возрождение казачества». Летом 1990 года был создан Союз казаков России, в сентябре — краевой Союз казаков, а в феврале (на том самом учредительном круге) — городской... Были избраны атаман, правление, приняты Устав и Программа.
Конечно, этому предшествовала большая подготовительная работа, которая делалась на чистом энтузиазме. Люди, которые начинали эту работу, не искали выгод, не стремились к каким-либо должностям... И слова короткого обращения к жителям города, которое по объему и формату было не больше обычного объявления, шли из сердца и души:
«Гражданин!
Если тебе обидно за нашу державу, мать-Россию, и ты возмущен бесправным положением россиян на исконной земле, если ты славянского происхождения и в тебе живы корни православия, то твое место в Союзе казаков!».
Герой нашего сегодняшнего рассказа Юрий Георгиевич Звягин (председатель суда чести, совета стариков Ставропольского городского казачьего общества СОКО ТВКО, автор рассказов и стихов о казачьей жизни) в тех событиях принимал самое непосредственное участие — уже на подготовительном этапе. Он на ту пору только распрощался с армией, отслужив верой и правдой 25 лет. Идею возрождения казачества принял всей душой. Да и не мог не принять, потому что никакими директивами «о поголовном уничтожении», никакими репрессиями и политикой замалчивания в наших людях неискоренимо то, что в народе зовется «родовой», а в науке имеет определение «генетическая память». А у Юрия Георгиевича была еще и счастливая возможность историю своей семьи, своей станицы Воровсколесской узнавать из первых уст. Звягиным повезло всех мужчин живыми с фронта дождаться (дед, отец, дяди — все вернулись). Пожалуй, на всю округу одной только их семье такое счастье выпало.
С чего начинается Родина
Конечно, с годами, как и многие из нас, Юрий Георгиевич жалел, что не все узнал, не все выспросил, пока живы были дед Андрей, бабинька Александра, отец... Но многое он все-таки узнал или понял... И это теперь звучит в его стихах, в его «Станичных историях» - негромких, бесхитростных и очень личных.
Есть, например, в этом сборнике рассказ «Станица»... Помните песню «С чего начинается Родина»?
Вот «Станица» - произведение того же порядка и той же силы воздействия. Хотя автор вовсе и не стремится «воздействовать», он просто делится воспоминаниями о послевоенном своем детстве — о концерте Кубанского ансамбля песни и пляски, где артисты, с трудом поднимаясь на сцену с палочкой, с первыми аккордами преображались и такое творили в лихом танце... «Питаемся мы этой духовной страстью по сей день, - пишет автор. - Конечно, кто не глух и не слеп душевно с детства». Вспоминает он, как на исходе угасающего дня пели на два-три голоса те же казачьи песни женщины-станичницы, как в весенний престольный праздник суетилась бабинька у русской печки, а дед, нарядившись и начистив до блеска хромовые сапоги, шел в церковь. Но главное — папаха, которая все время была словно новая... Навсегда осталось в памяти и огорчение, которое испытал маленький Юра, когда одноклассники осмеяли полученную им от деда в подарок папаху. И как отец, преподававший в той же школе, заметил лаконично, но емко:
– Ты казак. И это твой головной убор. А если кто будет насмехаться — бей прямо в нос...
Это парнишка тогда впервые услышал. И запомнил. Драться, правда, не пришлось — больше никто не смеялся.
…Все мы родом из детства. И Родина для каждого из нас начинается именно оттуда — «С того, что в любых испытаниях у нас никому не отнять»...
Возрождение и память
Юрий Георгиевич очень тепло вспоминает тех, с кем вместе начинал историю городского Союза казаков. В казачество пришли руководители предприятий, военные, чиновники, деятели культуры, ветераны войны. Много в первые годы сделал в казачестве Федор Морозов — кавалер ордена Славы. Неоценимы заслуги первого атамана Ставропольского городского Союза казаков Виктора Есаулова, избранного на учредительном круге 2 февраля 1991 года. Музей, который и сегодня работает на базе краевого казачьего Центра, собран большей частью его усилиями. У него и следующего атамана Виктора Аксенова, избранного в 1994 году, было еще одно важное качество — они обладали особым талантом сплачивать, объединять казаков. В день престольных праздников заказывались автобусы, и казаки вместе со своими семьями — старыми и малыми — были в церкви, а потом праздновали — вот так сообща, по-семейному. Возрождение традиций, сохранение истории, восстановление утраченного — все это было и остается приоритетом в работе казачьего общества.
Просматривая тексты докладов, прозвучавших на том учредительном круге 2 февраля 1991 года, понимаешь, как изменилась жизнь, как много все-таки сделано. Мы уж и привыкнуть к этому успели: 30 лет — срок немалый. С божьей и людской помощью восстановлены и Тифлисские ворота, и Кафедральный собор. Казаки когда-то принимали в этом деятельное участие. А еще восстанавливали и обустраивали территорию возле святых источников, расчищали Успенское кладбище. Сейчас уже мало кто помнит, в каком плачевном оно было состоянии. А ведь там покоятся люди, много сделавшие для славы и украшения Ставрополя, там хоронили солдат, умерших в госпиталях в годы войны... Возрождение нужно было начинать с возвращения памяти и уважения к памяти.
Так, например, добиться внесения изменений в закон РФ о реабилитации репрессированных народов было делом чести. Казаки изначально в этот закон внесены не были. Хотя то, что их высылали, расстреливали, уничтожали тысячами после директивы Свердлова от 29 января 1919 года, - общеизвестно. Сейчас изменения, которых добивались казаки, в означенный выше федеральный закон внесены.
В сборнике Юрия Звягина есть рассказ, который называется «Как расстреливали моего прадедушку». Его звали Григорий Никитович. В тот октябрьский день 1920 года он копал могилу своему другу и соседу, которого накануне непонятно кто и непонятно за что застрелил. В это время в станицу вошел отряд «красных карателей» - так их называли станичники. Командовал ими человек славянской наружности, расстрельную же команду составляли калмыки. Для «грязной работы» исполнители приснопамятной директивы часто привлекали представителей нацменьшинств. Такая была у них иезуитская практика. А командир аккурат в доме Звягиных на постой остановился. Вскоре активисты ему и список из 23 казаков представили — в нем атаман, все станичное правление и Григорий Никитович там же (он ктитором в церкви был). Приказали собираться, одеться потеплее, еды взять. Говорили, в Кисловодск погонят — на дознание. И погнали казаков в сторону Суворовской. А за колонной шли родственники. Шла следом и дочка Григория Звягина – Евдокия. А он уже понял, что ни в какой Кисловодск их не поведут, что тут где-то и положат всех. Не хотел казак, чтоб девчонка такое видела. Снял полушубок, кинул подальше, крикнул дочери:
– Душка, неси сейчас же домой. Он вам нужнее!
А когда Дуня, обливаясь слезами, переступила порог хаты, вдалеке загремели нестройно выстрелы — винтовочные, револьверные...
Ночью жена Григория Никитовича Марфа запрягла в арбу двух быков и поехала искать своего убиенного мужа. Казаков расстреляли у кургана. В темноте среди мертвых тел она не сразу его отыскала. Потом с трудом втащила на арбу, привезла домой. Проводили его в последний путь на рассвете. Упокоился казак в той могиле, что утром копал для соседа, а получилось, что самому в нее лечь пришлось.
«Я поведал вам эту суровую и печальную быль не в укор бывшим белым или бывшим красным, - пишет Юрий Звягин. – Они свое прочувствовали и отстрадали. Поведал я вам ее для того, чтоб призадумались ныне живущие и кому жить после нас. Чтобы никогда не допустили на Руси святой братоубийства».
…И правда, ничего нет страшнее гражданской войны. Это Юрий Звягин своими глазами видел в Чечне (он был там в
1996-м). А спустя почти 20 лет — на Донбассе. В городе Антраците есть у казаков городского отдела подшефный детский дом, куда они доставляют гуманитарку. Дружат и взаимодействуют с казаками Луганщины, бывали у них на передовой в период военных действий. Стараются, чем могут, помочь семьям погибших...
К счастью, несмотря на все политические и геополитические катастрофы минувшего
20-го века, для казаков века
21-го актуальны слова, прозвучавшие в бессмертном творении Гоголя «Тарас Бульба»: «Нет уз святее товарищества». И если уж мы говорим о возрождении казачества, то работает на эту цель именно тот, кто живет согласно этому принципу.
– Изменились ли цели и задачи казачества за 30 лет с начала его возрождения? - интересуюсь я.
Мой собеседник отрицательно качает головой:
– Они все те же: сохранение традиций и воспитание молодежи в духе этих традиций, служение Отечеству. О себе могу сказать только одно: я 25 лет служил Отечеству, когда оно называлось Советским Союзом. И уже 30 лет служу России. Когда мне вручают награды, всегда отвечаю: «Служу Отечеству, казачеству и вере православной».
Фото из семейного
альбома Юрия Звягина.