Уходили в небеса...
Наталья Буняева«И последние станут первыми...» (Новый Завет. Евангелие от Марка, Луки)
Загадка Великой Отечественной и оккупации Ставрополя: куда исчезли пациенты краевой психиатрической больницы?
Так уж «работал» третий рейх — не оставлять физически неполноценных. Убийства ради опытов, уничтожение больных людей фашисты начали еще у себя, в Германии, задолго до нападения на Советский Союз. Все - от санитарки до врача родильных отделений - должны были докладывать в специальное медицинское подразделение (их много было), что такая-то немка родила неполноценного ребенка. Мать его и не видела: малыша тут же забирали. Изуверские опыты - и ребенок погибал. Потом детей стали изымать из семей. Это было страшно: несчастные родители не могли спрятать своего маленького покалеченного ребенка или взрослого больного. Их не убивали так просто: сперва все для «науки»! А уж потом... Инъекция яда, и все. Этот же метод был «правилом» на оккупированных впоследствии территориях других стран и докатился в Россию.
В каждой области была своя психиатрическая больница. Фашисты и не думали оставлять в живых пациентов: их убивали, зачастую с персоналом. Самый простой способ — закрыть палаты дней на пять-семь и не поить, не кормить больных людей. Потом оставалось только вытаскивать трупы... Как правило, врачи уходили с больными: они добровольно разделяли участь своих подопечных.
Докатилось и до нас. 4 августа 1942 года в Ставропольскую психиатрическую больницу явились два немецких военных врача в сопровождении заведующего медотделом городской управы доктора Шульца и переводчика и приказали подготовить всех душевнобольных для отправки в сёла Донское и Пролетарское, так как, по существующим немецким законам, душевнобольные в городе и возле города находиться не могли. Это они так решили. Разрешили взять только больничную одежду, все остальное оставить. Якобы в селах, куда их отправят, есть все необходимое. И персонал немецкий. Вот тут и начинается одна из загадок войны.
На другой день, 5 августа, в психиатрическую больницу на больших крытых автомашинах приехали немецкие солдаты команды СС во главе с оберфельдфебелем Герингом. Тогда никто не знал, ЧТО это за машины, похожие на автобусы, без окон. Автомашины герметически закрывались, внутри были обиты оцинкованной жестью, без окон и без сидений.
В автомашины загоняли по 70–75 больных растерянных людей, не проверяя по спискам и не требуя никаких документов. После посадки больных двери автомашины немедленно закрывались и запирались на замок. Машина заводилась и из кузова несколько минут слышались крики убиваемых. Но вскоре все стихало, и очередная партия обреченных загонялась в машины...
За несколько часов все было кончено. Таким путём 5, 7 и 10 августа 1942 года из городского отделения (ныне краевая психиатрическая больница), Октябрьского отделения психиатрической больницы, из городского патронажа и из патронажа на хуторе Молочном было вывезено 632 душевнобольных, в том числе и детей. А всё имущество больницы — мягкий, твёрдый инвентарь и продукты - было расхищено.
22 августа 1942 года по распоряжению немецкого гестапо фельдфебелем Шмитцем были таким же образом вывезено еще 12 человек душевнобольных, поступивших в психиатрическую больницу после 10 августа 1942 года. Кто и зачем их принял — сейчас уже не известно. А 20 октября 1942 года из психиатрической больницы была вывезена ещё одна, последняя партия вновь поступивших душевнобольных в количестве 16 человек тем же фельдфебелем Шмитцем.
Всего из Ставропольской психиатрической больницы было изъято и вывезено 660 человек; психиатрическая больница была закрыта. Душевнобольные, вывезенные из Ставропольской психиатрической больницы, в сёла Донское и Пролетарское не попали, а были умерщвлены.
Умерщвление душевнобольных Ставропольской психиатрической больницы было произведено путём отравления окисью углерода, поступающего из выхлопной трубы в отверстии пола герметически закрытых автомашин.
Установлено, что непосредственными участниками уничтожения 660 душевнобольных Ставропольской психиатрической больницы и 30 человек медицинского персонала являлись оберфельдфебель Геринг и фельдфебель Шмитц. А 21 января, при отступлении немцев, больница была полностью разрушена. Так же, как и все другие больницы подобного профиля...
Теперь вопрос: а где же покоятся убиенные несчастные люди? До сих пор неизвестно, где немцы захоронили такую массу людей. По некоторым сведениям, их все-таки вывезли в близлежащие села. Но я думаю, что они где-то рядом с больницей: немцы — нация рационально мыслящая. Вот бы жгли они бензин из-за каких-то больных! Нет. Они где-то рядом в братской могиле. Когда мы были детьми, жили рядом с Ботаническим садом и лесом, окружающим больницу, там играли в казаков-разбойников. Веселая игра остановилась, когда мы случайно, 10-12-летние дети, наткнулись на холм земли увенчанный корявым крестом, кое-как сколоченным. Не там ли покоятся несчастные? Это недалеко от ограды нынешней больницы. Отряд бы следопытов, да чтоб «прочесали» те места... Вдруг холм еще остался и крест тот? Там почти 700 человек.
Немцы уходили. Но не просто так: они еще не напитались людской кровью. Добрались до Теберды. А там детский санаторий: детки с туберкулезом, другими болезнями. Вот что говорили очевидцы: «22 декабря 1942 года к подъезду санатория, первому отделению, подъехала немецкая автомашина. Прибывшие с этой автомашиной семь немецких солдат вытащили из санатория 54 тяжелобольных ребенка в возрасте от трех лет, уложили их штабелями в несколько ярусов в машине, затем захлопнули дверь, пустили газ (окись углерода) и уехали. Через час автомашина вернулась в поселок Теберда. Все дети погибли, они были умерщвлены немцами и сброшены в Тебердинское ущелье близ Гуначгира».
Мы поговорили с заместителем главного врача больницы Галиной Михайловной Щетининой: а вдруг мы чего не знаем и погибших пациентов все-таки нашли? «Нет. Не нашли. Это такая драма, о которой знают все наши сотрудники. И не только наши... Мы помним о событиях тех кошмарных дней и поминаем наших пациентов и персонал. И надеемся, что однажды все-таки найдем их и отдадим почести. Эти люди никому не принесли зла, они были больны душой, и, наверное, не все и понимали, что же с ними делают? Сотрудники все понимали. Об этом думать невыносимо...»
На территории краевой психиатрической больницы установлен памятный камень. Его так и называют: Памятник светлой памяти...