Вместо покаяния

Заявление атамана Ставропольского округа Терского казачьего войска Михаила Серкова, распространенное в СМИ после известных событий, связанных с демонтажом памятника воину­освободителю в Таллине, вызвало реакцию не столько в крае, сколько в далеком от нас городе Казани, где находится штаб­-квартира Межрегиональной ассоциации правозащитных организаций «АГОРА».

Михаил Серков, напомним, назвал действия правительства Эстонии подлыми и трусливыми и заявил о намерении казачества провести мероприятия по созданию на территории края неблагоприятных условий для нахождения здесь граждан Эстонии (если таковые имеются) и реализации товаров эстонского производства. Эти мероприятия, подчеркивалось в заявлении, будут проводиться до тех пор, пока Эстония не покается. Судя по всему, нынешние власти этой бывшей союзной республики до покаяния дозревать будут долго – если вообще в принципе на это способны. А вот реакции правозащитников ждать не пришлось. Вчера в интернете появились сообщения о том, что в прокуратуру Ставропольского края направлено заявление МАПО «АГОРА» с требованием провести проверку и возбудить уголовное дело против атамана Серкова.

Пресс­секретарь Ассоциации правозащитных организаций Дмитрий Колбасин подтвердил по телефону, что такое заявление действительно направлено в прокуратуру СК 8 мая 2007 года. Отправлено оно на имя бывшего прокурора Сергея Голованева, так он до сих пор значится на сайте Генпрокуратуры. В нем правозащитники действительно требуют применения к атаману Ставропольского округа Терского казачьего войска статьи 282 УК РФ ч.2 п. п. а и б (возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения лицом с использованием своего служебного положения).

Юристы МАПО «АГОРА» ссылаются в своем заявлении на статью 14 Европейской конвенции о правах человека, статью 19 Конституции РФ и уже упомянутую статью 282 УК РФ.

Первый вопрос, который я задала Михаилу Серкову: как ему удалось в коротком заявлении все это нарушить? Дело в том, что именно Серков не устает повторять: «Казачество защищает интересы и права коренных жителей Ставрополья даже в тех ситуациях, когда это вызывает недовольство представителей других этнических групп. Но действовать оно должно исключительно в правовом поле». И работа в округе строится исходя из этого главного принципа. Что удается. Ярчайший тому пример – февральские события в Новоалександровске. Сейчас уже на самых высоких уровнях признано и озвучено: крупномасштабного конфликта там удалось избежать в первую очередь благодаря авторитету атамана, дисциплине в рядах казачества и четко организованным правовым действиям штаба казачьего округа. А что до обвинений в «разжигании», то Михаилу Ивановичу к ним не привыкать. Он много чего нового о себе узнавал из таких вот обвинений еще во время работы в Чечне, когда возрождал Терско­Сунженский округ Терского казачьего войска, когда противодействовал формированию альтернативного казачества из бывших боевиков… Да и за год с небольшим во главе Ставропольского округа – тоже. Один Новоалександровск чего стоит, когда за вброшенными в центральные СМИ сообщениями о якобы прошедших погромах скрывалась подготовка мощной межэтнической провокации в Ставрополе, а следовательно – в крае.

Так что факт выдвижения новых обвинений никаких особых чувств у атамана не вызывает:

­ Я предполагал, что найдутся желающие сместить акценты, расставленные в приказе по Ставропольскому округу Терского казачьего войска, — говорит Михаил Серков. – Я лично не вижу в нем ничего экстремистского. Создание неблагоприятных условий – это экстремизм? Не знаю, почему юристы «АГОРА» усматривают в этом словосочетании «угрозу применения насилия». Неблагоприятным может быть отношение тех, кто живет рядом. Неблагоприятными могут быть экономические меры. Речь шла именно об этом. Ничего противоправного. То, что произошло в Таллине, в России всех потрясло. И если граждане Эстонии ощущают, что отношение к ним трансформировалось в негативное, то они сами должны подумать, кто в этом виноват, за кого они голосуют на выборах и кому отдают власть в своей стране. Я подчеркиваю, слова о неблагоприятных условиях касались только граждан Эстонии. Казаки провели работу согласно приказу – таковых на территории нашего края в настоящий момент не выявлено. Ни о каких «адекватных таллинским мерам», ни о каких «неблагоприятных условиях» для граждан Российской Федерации эстонской национальности речь не велась и не ведется. Более того, в случае возникновения проблем казачество готово встать на их защиту.

­ Тем не менее правозащитники ссылаются на публикации на одном из информационных сайтов сообщения о том, что в ставропольском селе Подгорном Андроповского района, где компактно проживают уже несколько поколений этнических эстонцев, формируются отряды самообороны.

­ Я эту публикацию читал… Во­первых, численность эстонской диаспоры не способствует формированию каких бы то ни было отрядов. Во­вторых, я сразу отправил в Подгорное атамана Средне­Кубанского отдела с тем, чтобы на месте разобраться, что там на самом деле происходит. Выяснилось, что до его приезда жители Подгорного не только об «отрядах самообороны», но даже и моем приказе ничего не слышали…

­ В приказе говорилось о мерах по недопущению реализации эстонских товаров.

­ Да, такая работа проведена. Не совсем точным было бы утверждение, что инициатива поддержана. Просто оказалось, что это не только наша инициатива. При встречах с руководителями самых крупных торговых сетей края выяснилось, что они сами сразу после демонтажа памятника в Таллине и последующих действий полиции, убрали с прилавков своих магазинов все товары эстонского производства и решили не возобновлять контрактов с эстонскими товаропроизводителями. Это их право. И мы это приветствуем.