Дневник официантки

В кафе нет ни одного человека. В селе, на окраине которого оно находится, – настоящая сельская суббота: музыка, шум и веселье. Вика (сестра) говорит, что люди появятся тогда, когда везде все закончится и закроется. Ну что ж, ждем…

Все знакомые «кости» перемыты, общие темы подходят к концу. От скуки начинаю изучать ассортимент. Пюре, рис, салаты, баранина с овощами, окрошка, борщ, чанахи, куриное филе в белом соусе. Голодными посетители не останутся. Основной контингент этого заведения – местные жители. Хотя изначально рассчитано было на дальнобойщиков и других проезжающих. Почему впоследствии эта клиентура по выходным перестала появляться, я поняла позже…

Вот и первые посетители: шестеро мужчин в спортивных костюмах. «Вожак стаи» счастливо орет: «Девчонки! У меня сын родился! Дайте коньячка бутылку и закусончик». Приношу заказ на стол: «За коньяк – 600 рублей, за огурчики – 60 рублей». Вика строго-настрого наказала деньги забирать сразу («а то потом ищи ветра в поле!»). Несмотря на ярко выраженное нетрезвое состояние, один подскакивает со стула: «Сколько? Это че за грабеж! Нам тогда 100 грамм коньяка, а бутылку свою позолоченную забирайте!». Улыбаюсь, уношу бутылку, приношу 100 грамм. Надо сказать, что в профессии официанта есть одна очень неудобная обязанность – нужно постоянно улыбаться, что бы тебе ни говорили.

В течение часа количество подходов «по коньячку» увеличилось до восьми. «Девушка, нам еще по сто», «да давайте уже по двести», «не, отец я или не отец! Девушка, триста!» Больше трехсот не было, пошли по нисходящей. «По сто» выпили две с половиной бутылки. Грабеж — не грабеж, а сыновья не так уж и часто рождаются.

Народ «подтягивается». Столики постепенно заполняются разносортными товарами, некоторые пытаются спрятать среди них свою бутылочку или баночку. «У нас со своим нельзя!» — «Девушка, ну это подарок. У меня день рождения, друзья подарили». Презентовать бутылку водки – оригинально. Говорить такую чушь – еще оригинальнее. Я – сурова и непреклонна: со своим – на улицу! «Ну, тогда это вам подарок, забирайте!» Пытаться подкупить официанта водкой – гиблое дело. Мы, настоящие русские официанты, ревниво бережем, так сказать, честь фартука.

Закончилась сельская дискотека. Толпы молодежи заполонили наш маленький зал, свободных мест нет. Но суббота бывает только раз в неделю, поэтому опоздавшие упорно стоят над душой, заглядывая всем остальным в тарелки. Кондиционер не справляется. «Девушка, а можно стол на улицу вынести?» — «А вы потом занесете?» — «Ну конечно!» Вслед за инициаторами на улице оказываются все посетители и их столы. За одним из них – парень с девушкой. Просят подойти. «Выбрали?» — «Мне, пожалуйста, тарелочку окрошки и чай зеленый. Солнышко, ты выбрала?» Неопределившееся «солнышко» с кислой миной листает меню. «А баранина жирная? А пюре на молоке или на воде? А окрошка на сыворотке? Оливье с яблоками? Давайте черный кофе и арахис соленый» Только отхожу – «Девушка, кофе со сливками». Приношу: «Ой, а нету арахиса другой фирмы?». Меняю арахис. Дальше происходит следующий диалог:

— А шоколадки есть?

— «Аленка», «Бабаевский» и «Альпен Гольд».

— А «Баунти»?

— Нет, только «Аленка», «Бабаевский» и «Альпен Гольд».

— И «Твикса» нет?

— Нет.

— А может, посмотрите?

В такие моменты мне кажется, что мои глаза начинают наливаться кровью, а ноздри раздуваются в припадке ярости. Но я на работе – «улыбаемся и машем». Имитирую поход в подсобку и поиски несуществующей шоколадки. Возвращаюсь и сообщаю прискорбнейшее известие – нет. «Ой, ну извините. А может, еще раз посмотрите? Вдруг появится, ха-ха-ха» (сама пошутила – сама посмеялась).

Когда пара уже уезжала, «солнышко» подошла ко мне: «Мы вас так загоняли! Спасибо вам, девушка. Сдачи не надо». Мои первые кровно заработанные чаевые – 8 рублей.

Посетителей – тьма! Приходится и успевать пепельницы менять, и посуду мыть, и продавать товар периодически. Начинаю понимать, почему Вика смеялась, когда я на работу на шпильках пришла: ноги устали, а бегать приходится все быстрее.

Сельская дискотека продолжается в нашем зале – все столы на улице, места свободного много.

Танцующие получились очень разносортные, поэтому и с музыкой проблемы – каждый хочет танцевать под свое. «Девушка, а можно «Золотые купола»?», «Поставьте Лолиту!», «Что-нибудь молодежное можно?», «А есть «Одинокая ветка сирени»?», «Вера Брежнева «Любовь спасет мир», «Вы когда «Купола» поставите?!», «А есть песня, где мужик поет, как он ее любит, а она с другим, и у него на сердце рана?», «Еще раз Брежневу поставьте!», «Да … вашу дивизию! Хотя бы «Владимирский централ» поставьте!», «Вот эта песня есть (подставляют мне к уху орущий телефон)?», «Девушка, Ирины Аллегровой новую песню поставьте!», «Брежневу можно повторить?», «Ща я вашу шарманку разобью к чертям, если вы «Централ» не поставите!»

Но это не самое ужасное. Когда пьяные, даже слишком пьяные люди начинают совершать колебательные, поступательные и круговые движения своими неустойчивыми телами, в какой-то момент они понимают, что «идут ко дну», и начинают во всем вокруг искать спасительную соломинку. Хватаются за все – за занавески, за барную стойку, даже за меня. А после третьей-четвертой бутылки начинается минута славы – стриптизеры-самоучки раскрывают свои таланты. Каждый (иногда и каждая) так и норовит снять с себя рубаху и покрутить над головой. Потом заряжает этой рубахой кому-нибудь по пьяной морде, простите, лицу, и начинается драка – кульминация субботней ночи!

Все, кто дрался, помирились, подружились и теперь встречают новый день вместе. Обнявшись, они уже и не помнят, с чего началась их ссора: «Брат, ты меня уважаешь?»; им даже не нужен «Централ»: дружным хором завывают «Весна опять пришла, и лучики тепла…»

Картина маслом: за соседним столом с «братьями» — мужчина и женщина. Обоим чуть-чуть за сорок. Сидят давно, пьют шампанское. То есть как пьют: мужчина уже понял, что ему хватит, но при этом постоянно подливает даме. Та, еле держась на стуле, громко смеется над его абсолютно несмешными шутками. Все это продолжается и продолжается: мужчина подливает, дама смеется, тосты начинают повторяться по четвертому кругу. Тут дама поднимается со стула и, держась для верности за стеночку, парирует: «Мужчина, хватит мне подливать! Я уже такая, какая вам нужна!». Мы с Викой – под столом…

Воскресенье полноправно вступает в силу. К финишу подошли всего две команды: «братья» и те, кто, вынося столик на улицу, обещали его занести. Обманули: пришлось самим заносить не только стол, но и их самих тащить до такси, потому что самостоятельно они функционировать не могли.

Один мужчина с еще действующим опорно-двигательным аппаратом садится за стойку и пускает скупую мужскую слезу. «Вик, от меня Галя ушла…» Сестра начинает сеанс психотерапии, а я думаю о том, что на месте Гали, если бы моего мужа до шести утра где-то носило, тоже ушла бы.

Солнце уже почти взошло, а мы все ждали… Первой не выдержала я: «Ребята, может, вы домой поедете? Вас ведь жены ждут. Нам уже закрываться пора» — «И-и-извините! У вас написано «круглосуточно», так что сидим, пацаны!»

В 6.45 приехала чья-то жена, и пришлось пацанам расходиться. В темпе допели «Запахло весной», муж с женой подрались, помирились и отправились домой. Вика помыла посуду, а я попыталась найти свои ноги, которые вообще не давали о себе знать – я их просто не чувствовала.