Небесный долгострой
Станислав Маслаков
Храм блаженной Ксении Петербургской в Северо-Западном микрорайоне Ставрополя строится уже 15 лет – целую вечность по меркам быстрорастущего краевого центра. И это в эпоху, когда большинство культовых сооружений штампуются по типовым проектам силами гастарбайтеров и, видимо, не без привлечения средств налогоплательщиков. Он совершенно не вписывается в тренды современной российской жизни, в том числе и религиозной. Видимо, ему в этом поспособствовала выбранная покровительница.
Вне времени
На двери барака, который все прошедшие годы и был храмом Ксении Петербургской, висит объявление, что пятничная служба проходит в новом здании. Оно не совсем достроено, но крыша и окна есть, и с прошедшей Пасхи по благословлению митрополита здесь проводятся богослужения.
Нельзя сказать, что снаружи новый храм впечатляет. Всё же силикатный кирпич не очень подходит для облицовки подобных сооружений. Но здесь в своё время сыграл вопрос цены, а в перспективе, если позволят средства, здание планируют отделать чем-то более благородным. Везде видны большие и маленькие недоделки – опалубка на центральной лестнице, временные колокола, сваренные из металлических балок, да и весь двор пока – типичная стройплощадка.
Тем контрастнее становятся ощущения, когда попадаешь внутрь. Да, там тоже ещё многое предстоит сделать. Стены – голая штукатурка, под центральным куполом – временные леса, да и пол пока представляет собой необработанный бетонный монолит. Но при этом не покидает ощущение, что здесь идёт не незавершённая пока стройка – скорее, самый разгар реставрации, а самому зданию по меньшей мере несколько веков. Впрочем, после разговора с прорабом эта тайна была до определённой степени раскрыта, а пока же шла обычная малолюдная пятничная служба.
После её окончания настоятель храма отец Пётр поговорил немного с прихожанами, а вот общаться долго с представителем прессы не захотел, оставив меня на попечение своим помощникам. В конечном счёте это было, думаю, верное решение. Они куда больше располагали своим временем, да и рассказать могли больше как об истории храма, так и о своём, как они его называют, батюшке.
Отец Пётр
Культ личности Петра Здрилюка, основателя и бессменного лидера общины, заметен невооружённым глазом и, в принципе, не вызывает удивления. Даже в среде далёких от религии интеллектуалов, так или иначе знакомых с ним, этот священник стоит особняком на фоне других представителей РПЦ. В тяге к роскоши не замечен, мракобесием не страдает, открыт для дискуссии и так далее. В своё время среди некоторых продвинутых протестантов даже возникло поветрие – втайне от своих единоверцев ходить к отцу Петру на Воскресную школу для взрослых.
Прихожане (вернее было бы назвать их сослуживцами) успели поведать добрый десяток историй о нём – как приходилось служить на морозе, когда не давали помещения, как откапывали святой источник в Татарке, как появился собственно приход Ксении Петербургской…
Приходской бухгалтер Вера Колпакова рассказывает, что вначале это была небольшая комната в бараке, расположенном на краю знаменитого ставропольского песчаного карьера – с провисшими потолками, буйными соседями и безо всяких внятных перспектив. Потом (разумеется, она утверждает, что благодаря помощи Бога и их небесной покровительницы) жизнь стала понемногу налаживаться.
В какой-то момент история прерывается:
– Чей это велосипед?
Посреди «старого» храма на территории барака стоял потрёпанный, едва ли не советских времён, двухколёсный транспорт.
– Это батюшка наш приехал, – ответил кто-то.
– Опять он на велосипеде стал ездить, – почти по-матерински поворчала Вера Владимировна и продолжила свой рассказ.
Стройка века
Однажды – было это в конце девяностых – отец Пётр провёл службу и в конце сообщил:
– А теперь берём лопаты и пойдёмте.
– Куда? – не поняли прихожане. Община к тому моменту уже начала оформляться и её костяк, как и везде, составляли отнюдь не молодые женщины.
– Как куда? Храм строить!
Вооружившись садовым инвентарём, община начала свою грандиозную стройку рытьём траншеи под фундамент. Вера Колпакова вспоминает, что одна пожилая женщина начала плакать из-за того, что в силу немощи не может поучаствовать в столь важном деле.
– А я говорю ей: «А давай мы тебя в тележку посадим, ведёрко дадим, ты будешь землю высыпать». – У Веры Владимировны наворачиваются слёзы, но она продолжает историю.
Разумеется, силами одних только прихожан храм не построишь. Пришлось закупать материалы, нанимать технику и профессиональных строителей. В какой-то момент здесь появился и собственный прораб.
Прораб
– Только не пишите, что я тут старший. Главный у нас батюшка, он всё решает. А я, скорее, исполнительный прораб, – улыбается Николай Ермолаев.
Если бы не светская одежда, то его самого можно было бы принять за священника. Он утверждает, что из-за бороды, которую стал отращивать уже после того, как пришёл сюда работать.
Николай устраивает экскурсию по строящемуся зданию – от катакомб до верхушки незавершённой пока колокольни. Оттуда открывается чудесный вид на добрую половину Ставрополя и даже соседний Михайловск как на ладони. В кресте храм будет выше 30 метров и станет доминирующей точкой Северо-Западного микрорайона.
– А почему был выбран именно этот проект? – спрашиваю я. – Ну то есть денег у вас всегда не хватало, богатых спонсоров нет, почему нельзя было построить что-то пониже и дешевле?
Из ответа Николая я делаю вывод, что отец Пётр изначально решил делать монументальное сооружение, которое простоит века, и на компромиссы в вопросах масштаба и качества не шёл. Но это было не совсем его решение. Да и вообще участие людей здесь скорее опосредованное:
– У меня нет чувства, будто это я строю. Я сам каждый раз прихожу сюда и удивляюсь, как в первый раз. Это не мы строим, это Господь созиждет свой храм. А мы лишь в меру немощи помогаем.
Он, как и другие собеседники, временами упоминает ещё одну невидимую строительницу – ту самую Ксению Петербургскую. Причём говорят так, что кажется, будто она для них – не некий абстрактный персонаж, а вполне живой и родной человек, который деятельно участвует в жизни общины и строительстве храма. Называют, как правило, Ксеньюшкой.
Николай не без гордости хвалит акустику нового храма. Она действительно поражает: все звуки усиливаются, сохраняя чёткость и лишь немного смягчаясь.
– Когда во время пасхальной службы тут было битком народу, я даже слышал, как певчие переворачивают листки, – с восторгом рассказывает он.
Секрет такого звучания не только в архитектуре здания, но и в его внутренней отделке. Строители не использовали гипсокартон, который глушит звук: только добротная штукатурка. И ещё один секрет, который, впрочем, давно известен специалистам. В старину в византийских соборах вмуровывали в стены кувшины, чтобы улучшить их акустические свойства. В храме Ксении Петербургской тоже воспользовались этой старинной технологией. Как именно – секрет, но результат может увидеть, а вернее, услышать, каждый. Благо, сейчас активных работ здесь не ведут – чтобы не мешать службам. Зато по соседству достраивают здание воскресной школы.
Перспективы
Посреди храма стоит огороженная печь-буржуйка. Сейчас это единственный источник тепла и главная головная боль для прихода. Разумеется, летом она не используется, а вот зимой её может не хватить. Поэтому главная задача – до наступления холодов провести полноценное отопление. Денег на это пока нет, но Николай не унывает:
– Их у нас никогда не было. А вот как-то построилось всё… – и далее снова про помощь Бога и молитвы Ксеньюшки.
Впрочем, посильному участию простых людей тут тоже рады и даже способствуют. Как-то провели акцию по продаже подписанных именных кирпичей в стену храма. Сейчас они уже заштукатурены, да и вообще здесь не принято помогать строительству, что называется, во всеуслышание. Есть, к примеру, прихожане, связанные со строительным бизнесом. Они внесли существенный вклад, но строго-настрого запретили называть их имена. А ещё Вера Колпакова заметила, что некоторые кидают в сокровищницу свёрнутую мелкую купюру, а внутрь прячут крупные.
Ну а по мере завершения коммуникаций и внутренней отделки здесь думают облагородить и окрестную территорию. В своё время под руководством известного геолога Бориса Галая был укреплён фундамент храма, а затем была засыпана прилегающая часть бывшего песчаного карьера. Николай Ермолаев говорит, что есть планы сделать здесь зону отдыха для жителей окрестных районов.
Кстати неспешный ход строительства положительно сказался на надёжности конструкции. Здание равномерно осело, уплотнило под собой грунт, и теперь можно с уверенностью сказать, что если не случится «Второго пришествия» или ещё какого катаклизма, оно простоит века.
От автора
В какой-то момент Николай сказал, что у храма не может быть даты окончания строительства. Всегда можно что-то развивать, совершенствовать, украшать. И, будучи человеком, крайне скептически относящимся к деятельности современной РПЦ, я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы все планы отца Петра и его общины воплотились. Пусть у них всё происходит медленно, зато это основательно, по-настоящему и, что называется, без подвоха.
Со временем, наверное, скороспелые «храмы шаговой доступности» придут в запустение. Слышал, многие из новодельных культовых зданий уже разрушаются, потому что построены наспех, непонятно кем и без соблюдения необходимых технологий. А главное – без любви, да и особой потребности. Просто потому, что в тренде или в качестве своеобразной индульгенции совести для богатых спонсоров. Но храм Ксении Петербургской – явно не из этого числа. Возможно, он вообще один из тех немногих храмов, которые действительно должны быть построены.
P.S. Реквизиты храма:
«Приход храма блж. Ксении Петербургской города Ставрополя»
г. Ставрополь, пер. Онежский, 28/4.
«Ставропольпромстройбанк ОАО»,
р/счет 40703810500000000175,
к/счет 30101810500000000760,
БИК 040702760,
ИНН 2636030406,
КПП 263601001,
ОКОНХ 98700.