Солдаты афганской войны

Здравствуй, Родина!

Мы помним те исторические кадры: движение войсковой колонны по мосту Хайратон, развевающиеся флаги, радостные лица встречающих. Радость была неподдельной — наши солдаты возвращались с настоящей войны.

Командующий 40-й армией генерал Громов  объявляет:

- За моей спиной не осталось ни одного советского солдата!

Но Борис Громов сообщал это на камеры — для мирового сообщества. Многочисленные советские и иностранные СМИ это сразу передали в печать и в эфир. На самом деле генерал прекрасно знал, что за его спиной еще остаются те, кто собственно и «прикрывал» выход 40-й армии — подразделения пограничных войск, которых «по официальной версии» в Афганистане вообще не было. Среди них был и герой нашего сегодняшнего рассказа полковник в отставке Владимир Жерняков. В ту пору — заместитель начальника политотдела по спецподразделениям пограничных войск в Республике Афганистан.

Он говорит,  что офицеры и бойцы прекрасно знали, что будут выходить позже всех, что семьи их об этом были оповещены. Посему измотанные несколькими бессонными ночами пограничники, выполнив поставленные задачи, наконец с воодушевлением стали готовиться к встрече с родными и Родиной. На сборы у них было немного времени — всего пара часов.  Подшивали на гимнастерки чистые подворотнички, брились, начищали до блеска сапоги и, не жалея дефицитной в то время зубной пасты, выводили ею на броне: «Здравствуй, Родина».

Их мотоманевренную группу Родина встречала  без фанфар. Дул стылый пронизывающий ветер с песком, в тех местах прозванный «афганцем». За мостом на нашем берегу пограничников встречали только родные. Но Владимир Дмитриевич говорит, что тогда им не нужны были ни победные марши, ни телекамеры, ни официальные лица. Ведь они могли обнять своих любимых, они вернулись и, главное, они живы...

Правда, на следующий день их попросили пройти по Харайтонскому мосту снова, потому что выяснилось, что центральному каналу все-таки нужно заснять именно торжественный выход пограничников... Ну тут, как говорится, без комментариев... А потом был митинг, награждение и вкусный плов во время торжественного обеда...

Из полымя — в огонь

Владимир Жерняков был командирован в Афганистан сразу после службы в Магадане — с точностью до наоборот к поговорке: «Из огня да в полымя».

В зоне ответственности погранотряда, где служил В. Жерняков, двести километров пустыни. Буруны да барханы. На всю округу — два более или менее крупных города. В окрестностях кишлаков — даже арыки и те высохли напрочь. Так что вода зачастую была даже не привозная — а, как выразился Владимир Дмитриевич, «прилетная». Вертолетами бочки доставляли. Так что приходилось существовать в режиме жесткой «водной» экономии. На умывание — по полкружки каждому отводилось. А жара летом — до 50 - 55 градусов в тени...
Пограничники с самого начала войны закрывали север Афганистана, углубившись на сто километров по протяженности всей государственной границы, создав таким образом своеобразную буферную зону, которая, судя по ряду предупрежденных провокаций, действительно служила неким серьезным барьером, перекрывшим путь и малоизвестному тогда в Союзе наркотрафику и совсем еще неизвестному, а только зарождавшемуся злу, которое теперь называют международным терроризмом.

 

Память, которая не оставляет

Для прошедших войну память — как пожизненно засевший в сердце осколок. У полковника Жернякова такой «осколок» есть...

Владимир Дмитриевич протягивает мне две фотографии. На одной — очень мелко (снималось, видимо, издали) — группа ребят в саперном обмундировании (бронежилеты, миноискатели). Лиц почти не разглядеть, но, кажется, улыбаются... Позируют на фото.

На второй фотографии — прощание. Шесть цинковых гробов и солдаты в карауле.
- Это они, те же ребята, - говорит Владимир Дмитриевич. - На первом снимке — еще живые... Это моим фотоаппаратом снимали... Всего за два дня...
А ведь боевая задача в тот день у них была абсолютно мирной. Инженерная разведка, как и положено, следовала впереди колонны, которая доставляла на одну из точек воду и продовольствие. 
Атака была хорошо спланированной и настолько внезапной, что никто даже понять ничего не успел. Огонь был открыт шквальный. Семерых саперов просто изрешетили автоматными очередями. Только одного парня врачам потом удалось спасти — просто чудом.

Владимир Дмитриевич сопровождал их до Термеза, откуда цинковые гробы уже отправляли в Союз...

Никогда не забыть резиновые бирочки, которые на руки и на ноги ребятам привязали, с именем и фамилией... Такие детишкам в роддоме обычно привязывают... Да и у этих пацанов вся жизнь впереди, казалось, была... Была и нет... Да еще в самом конце войны. Все равно, что 9 мая 1945-го погибнуть... Вот именно эта потеря так воспринималась, потому что уже на десятом году войны была. 13 мая 1988-го это случилось, а через два дня было принято решение о выводе войск...

Да, офицеры-пограничники знали, что вывод будет, должен быть, и так очень долго задержались... Обстрелы были обычным явлением, к ним привыкли, но вот дерзкий расстрел везущей в горы воду колонны был воспринят как удар в спину.
Владимир Дмитриевич помнит, как оттаскивал от гранатомета какого-то капитана. Неподалеку, где-то в прямой видимости, проходил караван.
Тот рвался к оружию, ему было все равно, кто там в этом караване...

- Там батчата! Дети!

- Все равно бандитами вырастут! - кричал капитан...

...Язык не повернется упрекать в чем-то этого капитана. Хорошо, что в тот момент было кому его удержать. На войне вообще немало бывает моментов, когда приходится сдерживать людей, эмоции, порывы.

Это очень непросто было — даже находиться в Афганистане. Не говоря уж о ежедневном риске, обстрелах, выходах на боевые задачи. Тут не только моральное — физическое перенапряжение было огромное. Не все выдерживали. Это при том, что в погранвойска всегда существовал особый отбор. 

 

Параллельно с линией судьбы

Да и в семье Жерняковых 15 февраля — дата особая. Все два года «афганской» командировки Владимира Дмитриевича  жена и дочки ждали его в Термезе и встречали там, у  Хайратонского моста — под ледяным ветром...

А потом  был Пянзенский погранотряд, где пришлось хлебнуть еще немало. Раем показалось даже прежнее место службы — Магадан. Жару плюс 45-50 в тени еще как-то можно было пережить... Но вся инфраструктура рухнула вместе с Советским Союзом, в городе враз не стало ни света, ни газа, ни воды... Но самое главное пограничники, которые еще несколько лет после крушения СССР выполняли там поставленные перед ними задачи, оказались как бы между двух огней. С одной стороны — Афганистан со все усугубляющейся обстановкой. С другой — беспощадная и кровавая гражданская война в Таджикистане. Возможности учиться и работать в городе вскоре не стало никакой. Так что младшую дочку Жерняковы отправили к родным в Кемеровскую область. А старшая Ольга вслед за мамой, Тамарой Николаевной, пошла в пограничники. Служили Жерняковы в одном погранотряде. И там, в Пянзе, и потом, когда им «разрешили» (так с улыбкой говорит Владимир Дмитриевич) «немножко послужить в Ленинградском погранотряде», в задачи которого входила охрана побережья Финского залива. А в 1994 году полковник Жерняков получил назначение в Ставрополь. Служил Владимир Дмитриевич начальником отдела воспитательной работы округа. С этой должности и уволился в запас в 1996-м.

Каждый ветеран может много рассказать о своей войне. Своей, потому что она до конца все равно не оставляет. Она все равно проходит параллельно с линией судьбы. И кроме горькой памяти остается еще и нечто светлое — несмотря на немыслимое физическое и моральное напряжение, зимнюю горную стынь и сжигающую летнюю жару. Люди остаются. Потому что дружба, которая оттуда начиналась, она на всю жизнь. Владимир Дмитриевич назвал многих друзей-афганцев, пограничников, летчиков. Они сейчас в Ставрополе, в Питере, в Москве... Звонят, видятся, вспоминают. Вот и сегодня, конечно, будут вспоминать...

 Уже вскоре после того, как афганская война закончилась, ее поспешили назвать ошибкой, «неправильной войной». Сейчас стараются признать неверными уже эти определения.  Я спросила Владимира Дмитриевича, что он об этом думает с высоты прожитых 30 лет.

- Я думаю, что неправильно судить об этом с обывательской точки зрения, - говорит мой собеседник. - С позиций абстрактных «общечеловеческих ценностей», наверное, любая война неправильная. Солдат не обсуждает приказы, он выполняет свой воинский долг и поставленные перед ним задачи. Перед нами стояла задача не допустить прорыва моджахедов на советскую территорию, закрыть каналы наркотрафика. Эти задачи выполнялись честно и самоотверженно.

Читайте также: А память остается.

афганская война, вывод войск из Афганистана