35 лет назад, 15 февраля 1989 года, был завершен вывод Ограниченного контингента советских войск из Афганистана
Начало смутного времени
Так случилось, что мост через пограничную реку Амударью, по которому торжественно выходили наши части, стал еще и пограничным рубежом истории. Ребят посылала на войну одна страна, а возвращались они уже в другую. Она еще называлась Советским Союзом, но в ней уже начало планомерно уничтожаться все, что некогда составляло основу «нерушимого союза республик свободных» – в первую очередь межнациональное единство...
Уже бурлило Закавказье, Средняя Азия, активизировались националистические движения на Украине и в Прибалтике...
Но никто из солдат и офицеров, прошедших Афганистан, не мог себе представить, как иезуитски будет использована эта десятилетняя война и даже память о 15 тысячах погибших врагами нашей страны, за время перестройки засевшими в кремлевских кабинетах и депутатских креслах.
Ведь даже приснопамятное заседание Съезда народных депутатов, на котором Афганская война была объявлена «ошибкой», стало частью большой работы, направленной на разрушение страны – в первую очередь ее идеологических и духовных основ. Это была четко просчитанная многоходовка, разом «убивавшая» даже не двух, а целую дюжину «зайцев»... Во-первых, наносился очередной мощный удар по заслугам ЦК КПСС и покойного уже генсека Брежнева, которые «вписали» страну в якобы чужую войну. Но советский контингент не с бухты-барахты туда «свалился» в декабре 1979 года и не только по просьбе правительства ДРА. Просьбы, кстати, были многократными... А на то, что моджахеды из-за речки совершали обстрелы и бандитские налеты на советские приграничные города, не надо было реагировать? Наркотрафику не надо было заслон ставить? Советских граждан не надо было от всего этого защищать?..
Пока наш контингент находился в Афганистане, мы в Союзе даже представления не имели о том, что такое международный терроризм и что такое наркотрафик. Мы и слов таких не употребляли. Если что-то и было в этой войне ошибкой, так это то, что нам, обычным гражданам огромной страны, этих важных вещей тогда не объясняли. А потому велеречивые ораторы и борцы за европейские свободы очень легко задурили гражданам мозги, походя переименовав воинов-интернационалистов чуть ли не в оккупантов. Даже таким определением поигрывали в своих выступлениях некоторые ретивые господа. Либералам вообще свойственно свою страну мордором называть, а защитников – оккупантами. Ничего не меняется... Тогдашние либералы, как и нынешние, вовсе не заморачивались на тему, что мы – какие-то нетипичные оккупанты. Потому что захватчики ведут себя по-другому. Оккупанты не тянут из последних сил подбитый самолет, уводя горящую машину от жилых построек, и не жертвуют своей жизнью ради сохранения жителей афганского аула, как это сделал наш земляк Владимир Ковалев (выпускник ставропольской школы № 64)... Оккупанты не строят дороги, школы, больницы – мы строили... Но об этом после того самого Съезда народных депутатов говорить перестали.
Сила, которая могла спасти страну от развала
Несмотря на «открытость» и «гласность», в кино, театре, на теле- и радиоканалах на тему Афганистана было наложено негласное табу. Фильмов, снятых об Афгане за 35 лет, и десятка не наберется. Песни, рожденные на той войне, просто не пускали в эфир. Хотя на фронте часто рождаются шедевры. Они прорывались к слушателям на «самописных» кассетах через ветеранские организации. Потому что над воинским братством, рожденным на поле боя, не властны ни запреты, ни даже государственные границы, разделившие после 1991 года республики некогда единой страны.
Мне кажется, именно это стало причиной вердикта народных избранников, заклеймивших Афганскую войну, а заодно и самих «афганцев» термином «ошибка». Мне эта мысль пришла, когда я случайно наткнулась в Интернете на запись концертов I Фестиваля афганской песни, проходившего в Алма-Ате в сентябре 1990 года. Это же было очень смутное время, когда национальный фактор стал главным яблоком раздора практически повсеместно. Но там этого словно не существовало. Ребята-«афганцы» съехались со всей страны, они пели свои песни, рожденные в Афгане. Многотысячный зал был полон. Как слушали их люди! Какие светлые у них были лица!..
И удивительные лица были у солдат, запечатленных на картинах казахского художника-графика, который делал эскизы еще там, за речкой... А уже после дембеля завершил свои работы...
Старая любительская запись, со множеством помех и потертостей, а смотрится на одном дыхании... А вот чувство от просмотра двоякое: светлое и одновременно горькое... Потому что слишком запоздало понимаешь: вот же она – та сила, которая могла в то смутное время объединить и, по сути, спасти страну. Ведь на тот фестиваль «афганцы» особо никого не зазывали – люди сами тянулись к ним. И это было мощное притяжение, которое не просто объединяет, а роднит людей... Это даже в старой записи ощущается... Представляю, как это было вживую...
Но тогдашняя политика была нацелена не на объединение, а на разделение общества. И «афганцы», с их обостренным чувством Родины, долга, с их памятью и верностью фронтовой дружбе, были для многих власть имущих просто костью в горле. Это не нужно было тогдашней так называемой политической «элите», откуда, собственно, и пошла «гулять» по кабинетам и ведомствам хамская фраза: «Мы вас туда не посылали»...
…Но и это испытание воины-интернационалисты выдержали с честью. Они объединились в союз, в ветеранские организации, что даже в самые сложные годы позволило добиваться выполнения государством социальных гарантий, защиты интересов инвалидов и ветеранов разных войн, которые после 1945 года войнами официально не назывались. Главное – это позволило защитить и сохранить память, которая и сейчас, через 35 лет, объединяет ветеранов Афганистана разных званий, возраста, национальностей... Они навсегда шурави (советские солдаты), со времен Афгана называют друг друга братьями – братьями по крови...
Что ни день, то снова поиск, снова бой
Депутат Ставропольской городской Думы Игорь Фаталиев возглавляет сейчас городской Совет ветеранов и региональное отделение Общероссийской общественной организации военных инвалидов «ВОИН». Организации эти, как и его разведрота в Афганистане, – Советский Союз в миниатюре. И точно так же, как там – за речкой, по национальному и религиозному признаку никто не делится.
– Этого никогда и не было в Советской Армии, – говорит мне Равхат Бикмурзаевич Усманов. – Это неважно было. Я татарин, чту традиции своего народа, но и традиции других народов всегда уважал. Формировались мы все на основах русской культуры. Так я и четверых своих сыновей воспитывал. Жена моя была православной, воцерковленной. Я же атеист. Но считаю, что если человек верит, значит это ему нужно... Ну а в Афганистане и вовсе никому бы в голову не пришло по национальности о человеке судить.
– Что было сильно развито, – вспоминает Игорь Фаталиев, – так это чувство землячества. Как говорится: два лаптя по карте – уже земляк. Вот это давало ощутимую поддержку. А кто там, какой национальности – совсем неважно. Хотя рота была интернациональная – почти все представители союзных республик в нее входили. Например, поваром у нас был парень из Литвы Янис Кунс, – Игорь Альбертович улыбается: – Как-то ребята попросили его пельмени приготовить. А он, бедолага, понятия не имел, что это такое. Рассказали. Показали. Приносит – мясо отдельно, тесто отдельно... Но ничего, потом научился...
Места, где служил Игорь Фаталиев, красивейшие, но бандитские. Полк базировался в Джелалабаде, зоной действия подразделений была Чарикарская долина, вход в Панджшер и печально знаменитая дорога на Саланг.
Рассказывая о том, чем занимались в разведроте, Игорь Альбертович вспоминает известную песню офицера группы «Каскад» Игоря Морозова «Батальонная разведка» (что ни день, то снова поиск, снова бой)...
И мы припомним, как бывало:
Ночь шагали без привала,
Рвали проволоку, брали «языка»,
Как ходили мы в атаку,
Как делили с другом флягу
И последнюю щепотку табака...
– Делали все, что и положено разведке: сидели в засадах, ходили на прочесывания и блокировку, брали «языка» и были глазами и руками своего полка...
…Однажды разведчики с боем ворвались в кишлак Самида... Двое ребят получили ранение... При этом селение словно опустело. Тишина... На улице ни души. Передовая группа ушла на прочесывание. Фаталиев и еще трое бойцов остались в прикрытии. Тихо зашли в дом. А там – полна горница людей. Но – только дети и женщины. Причем тетеньки все до единой в парандже. С чего бы им дома-то личико закрывать? Подумал сержант Фаталиев и резко сдернул с одной из «девушек» покрывало. «Дама» оказалась с бородой и автоматом. «Дух», похоже, чуток растерялся – не ожидал такого быстрого разоблачения. Секундного замешательства противника разведчикам хватило, чтобы разоружить бандитов, но еще пока не всю банду.
Вскоре опять пришлось встретиться с бородатыми. Те, правда, были без паранджи, но с вилами.
– Один из них кинулся на меня, чуть не заколол, – рассказывает Игорь Альбертович. – Этого бандита застрелил наш Чича – боец по фамилии Чичеванов. Спас мне жизнь. За что спасибо ему от меня и от всех моих родных и близких.
Считаю себя гражданином Советского Союза
А вот сослуживец и друг Игоря Фаталиева – Шаик Мадад оглы Оруджов вспоминает, как здорово играл на гитаре их товарищ Гена Хамидов из Грозного. Шаик тоже играл, и так это душевно у парней получалось, что иной раз не могли сдержать слез ни исполнители, ни слушатели – совсем как в песне того же Игоря Морозова:
Не изучены свойства
Наших душ на войне:
Кто-то верил в геройство,
А мы пели про снег,
Про места, где родились,
И про шелест берез,
И ничуть не стыдились
С пылью смешанных слез.
Шаик – парень любознательный. Сам вырос в маленьком селении в Азербайджане и, попав в Афган, с интересом наблюдал быт и традиции местных жителей. Даже язык фарси выучил – довольно сносно мог изъясняться. Это было нелишне.
Вот однажды пришел мулла из соседнего с их заставой кишлака. Предупредил: мол, люди к ним съезжаются, не беспокойтесь – это не «душманы», это гости. Свадьба будет.
Ну а как отпраздновали свадьбу, принесли местные угощения на заставу – большой казан с пловом. Ну что тут делать? Командование строжайше запрещало брать у населения продукты – опасались диверсий, отравлений. А плов такой красивый – курочка в нем поджаристая, аромат на всю округу. У солдат прямо слюнки текут... Да и к тому же откажешься – обидишь людей, если они от чистого сердца угощали... Восток – дело тонкое. Шаик нашел-таки слова, убедил дарителей первыми откушать своего плова... Мол, «отведай из моего кубка... Отведай»... Убедившись, что гости после обеда пребывают в добром здравии, разведчики с удовольствием угостились свадебным пловом...
Конечно, всех своих друзей на заставе Шаик братьями считает. Они его, раненого, вытаскивали из боя на себе... Да и всю дальнейшую судьбу Шаика Оруджова фронтовая дружба определила. В Ставрополь ведь он не просто так переехал, а к другу своему боевому. Целый год жил в доме Игоря Фаталиева.
– Честно говоря, – рассказывает Шаик, – я еще до армии хотел в Россию перебраться. И учиться только здесь хотел, потому что уровень образования в вузах РСФСР даже во времена Советского Союза был выше, чем в Азербайджане. И, положа руку на сердце, совести в России больше. Пусть хоть обижаются на меня земляки, хоть не обижаются, но это так... Вот друг меня позвал, я и приехал в Ставрополь, и ни разу об этом не пожалел. Год работал, потом поступил в сельскохозяйственный институт...
Шаик Мадад оглы уже 37 лет ставрополец. Кстати, любознательности и творческих талантов он вдали от отчего дома не растерял. Не утратил и любви к своей малой родине – ее песням и напевам. Выпустил сборник стихов на азербайджанском языке, освоил национальный инструмент саз... И при этом совершенно искренне заявляет о том, что до сих пор считает себя гражданином Советского Союза. На торжественном собрании ветеранов на 30-летии вывода войск, получая награду, так и сказал: «Служу Советскому Союзу!»
– В 1991 году распад СССР стал для меня личной трагедией, – говорит Шаик. – И я мечтаю, нет, я верю, что когда-нибудь все вернется на круги своя, и наши народы снова будут вместе.
Обязаны жизнью
Не знаю, есть ли такая мечта у Владимира Гуминского. Я не говорила с ним об этом. Когда у человека вся родня на Украине, лучше эту тему не трогать.
Владимир Марьянович родился и вырос в Винницкой области, служил в Житомирской с 1988 по 2002 год. Так что в запас вышел в звании майора ВСУ.
Правда, 20 лет назад эта аббревиатура еще ни для кого ничего плохого не означала. И Гуминский рад был служить и дальше, но, как говорит, «надоел бардак»... И он, выпускник штурманского отделения Ставропольского высшего военного авиационного училища, вместе с двумя сыновьями и женой, которую за 14 лет до этого увез из родного ей Ставрополя, вернулся в город своей курсантской юности. И чем дальше, тем больше понимал, насколько правильным было это решение. Страшно представить, как могла сложиться судьба его сыновей, останься его семья на Украине...
Хотя, конечно, для Владимира Гуминского нынешняя война – гражданская. Он не только украинец, он еще и «афганец», бережно хранящий в дембельском альбоме фотографии ребят из своей разведроты и вырезки из разных газет – войсковых, городских, районных, всесоюзных и федеральных, где рассказывается о подвиге его боевого товарища Николая Анфиногенова – Героя Советского Союза (посмертно). Этому парню из русской глубинки (маленького села Курганской области) жизнью обязаны и Володя Гуминский, и еще один украинец Юрий Притенко из Николаева. И Владимир Белозеров из Великого Устюга, и Виктор Рубашкин из Ростовской области.
Их группа выполняла боевую задачу по обеспечению безопасности прохождения машин с грузами продовольствия для попавших в душманскую осаду кишлаков. Вот и разведчики нарвались на засаду «духов». А Николай Анфиногенов остался прикрывать отход товарищей. Кроме автомата у него было всего четыре гранаты... Последней он подорвал себя, уничтожив с десяток моджахедов.
А через несколько месяцев самого Владимира боевые товарищи вынесли из кишлака, где наши проводили «проческу». Парень был насквозь прошит автоматной очередью. Одна из пуль прошла в миллиметре от сонной артерии... Это был именно тот случай, когда время решало все. И они успели. Владимир Марьянович ничуть не кривит душой, когда говорит:
– В Афганистане мы все были братьями.
Они такие же, как мы
…С началом СВО работы у городского Совета ветеранов прибавилось. Вместе с сотрудниками военкомата и администрацией города они проводят встречи с молодежью, с трудовыми коллективами, ведут разъяснительную работу, рассказывая о контрактной службе, отвечают на вопросы о ходе СВО. Конечно, занимаются сбором и доставкой гуманитарки на фронт.
Перед самым Новым годом Игорь Фаталиев и замглавы администрации Ставрополя Денис Алпатов отвозили нашим ребятам на Запорожское направление подарки от администрации и ветеранов. Конечно, встречались и говорили с бойцами.
– Там целый полк мобилизованных ставропольцев воюет. Причем очень хорошо выполняет боевые задачи.
Игорь Альбертович рассказывает, что там, у блиндажей и окопов, на него странное чувство накатило... Ностальгия, смешанная с гордостью за этих ребят.
– Все такие духовитые, мотивированные... На мобилизованных даже и непохожи – военная выправка, прямой открытый взгляд...
– Похожи ли нынешние бойцы на вас – ребят из разведроты в предгорье Саланга?..
Игорь Альбертович улыбается:
– Да они точно такие же!
…Кстати, песню «Батальонная разведка» поют теперь в землянках и блиндажах уже и солдаты нынешней войны. Но это где-то даже символично. Настоящий русский офицер и талантливый поэт Игорь Морозов (светлая ему память) в свое время посвятил ее своему отцу-фронтовику – ветерану военной разведки, который добре бандеровцев на Западной Украине уничтожил. Даже одна из улиц Львова в годы советской власти его имя носила. Так что песня в его честь очень даже актуальна.
Любят ребята на фронте и новые песни, рожденные во время СВО. С удовольствием слушают песню Андрея Куряева «Кто теперь настоящие братья»... Она легкая, душевная, искренняя, и каждая ее строчка о том нерушимом родстве душ, которое возникает между людьми на войне. А заканчивается словами «Честь имею, братишка, быть братишкой тебе».
