Профессиональный праздник медиков, отмечавшийся в этом году 15 июня, с самого раннего моего детства был в нашей семье «красным днем календаря». Это предопределило выбор специальности, который мои родители и некоторые другие близкие родственники сделали на всю жизнь.
Блестящим хирургом, прошедшим от начала и до самого конца Великую Отечественную войну, был мой дед по отцовской линии Алексей Ермилович. Мама, Елена Константиновна, после окончания института и до выхода на пенсию трудилась врачом-психиатром. И, конечно, очень многого добился в этой благородной профессии мой отец Юрий Алексеевич Секачев. Именно ему я и хочу посвятить этот материал, приурочив его ко Дню медицинского работника, а также к отмеченному в этом году 80-летнему юбилею.
Жизненный выбор по примеру родителей
Батя признается мне, что не сильно задумывался над выбором профессии. У него перед глазами был очень яркий пример преданного своему делу родного человека. Его отец, Алексей Ермилович Секачев, родился в селе Чугуны Нижегородской области рядом с рекой Волга. После окончания медицинского факультета Казанского университета он проходил в Москве углубленную подготовку, которая называется ординатура, у легендарного академика Александра Вишневского. Именно из столицы СССР летом 1941 года мой дед ушел защищать Родину. Идущий на фронт эшелон попал под бомбежку, но вскоре доктор вернулся в действующую армию. А затем прошел всю Великую Отечественную войну от простого полевого врача до ведущего хирурга армейского фронтового госпиталя. Мой дед награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, спас тысячи жизней солдат и командиров, а закончил войну в немецком Кенигсберге, ныне российском Калининграде. Битва за этот город стала одной из самых знаковых и кровавых в 1945 году. Благодаря беспримерному героизму бойцов Красной Армии, удалось поставить жирную точку в истории агрессивного прусского милитаризма.
После войны гвардии майор медицинской службы был военным врачом, а потом работал по профессии гражданским доктором. Судьба побросала его по всему огромному Советскому Союзу – Москва, затем Ашхабад, где он лечил людей, пострадавших после страшного землетрясения 1948 года. Далее были Душанбе и, наконец, Армавир, который и стал последним пунктом славной биографии блестящего медика. Сюда на могилу моего дедушки мы стараемся вместе с отцом приезжать каждый год, чтобы навести порядок. Эту традицию я постараюсь продолжить, пока буду жив и в силах.
Во фронтовом госпитале дед познакомился с моей бабушкой Евфалией Алексеевной, уроженкой села Прилуки Ярославской области. Она была тогда еще молодой санитаркой Фалей, героически спасавшей раненых бойцов. У них завязался роман, который не стал «военно-полевым», а завершился законным браком. Пройдя обучение, бабушка стала операционной сестрой и работала вместе с дедом. А в январе 1945 года родила ему в Москве сына Юрия – моего отца.
Таким образом, батя стал продолжателем семейной династии. Он сам признается, что в школе учился по-разному, но вот по профильным для будущего доктора предметам – биологии, химии и физике – у него всегда были твердые «пятерки». Выбор при поступлении пал на медицинский институт в Ставрополе потому, что он был географически ближе к Армавиру, чем административный центр Кубани Краснодар. Отец поступил с первого раза, во время учебы познакомился с красивой студенткой Лялей – моей будущей мамой Еленой Константиновной. В общем, с этого момента судьба связала его с нашим городом навсегда.
Хирург и анестезиолог
Однако окончательный переезд моего папы в Ставрополь случился не сразу. Но обо всем по порядку. В институт отец поступил без всяких проблем, хотя в середине 1960-х конкурс на лечебном факультете вуза был весьма солидный. Еще перед обучением на первом курсе в колхозе студент из Армавира познакомился с мамой, потом они стали встречаться, и все закончилось свадьбой, а там и я на свет появился.
Когда батя и мама отучились положенные шесть лет, их вместе, как молодую семейную пару, изначально распределили в далекую Пермь. Избежать этого помогло плохое состояние здоровья родителей, и вся семья вместе с маленьким ребенком, то есть со мной, отправилась на малую родину отца, в Армавир. Там начали работать по специальности и оттуда батю призвали в армию офицером-двухгодичником. Существовала в то время такая практика. Служил отец на Западной Украине под городом Львовом. По его рассказам, уже тогда отношение к русским и особенно к военным было, мягко говоря, не очень. Но это, как говорится, уже совсем другая история. Во время армейской службы в 1973 году Алексей Ермилович внезапно скончался, и отец едва успел приехать к нему на похороны. После демобилизации он уже окончательно переехал в Ставрополь, куда к тому времени уже вернулась мама, и где ждал его я.
Изначально батя хотел стать хирургом, пойдя по стопам своего отца, который еще школьником брал его на операции и потихоньку обучал профессии. По этой линии молодой доктор работал и после окончания института в Армавире. А вот в Ставрополе хирургических вакансий не оказалось, и пришлось переквалифицироваться в анестезиолога. Десять лет отец отдал работе в отделении реанимации краевой клинической больницы. Это был весьма суровый труд. Само слово «реанимация» в переводе с латыни означает «оживление», и многих, очень многих пациентов, действительно, вытаскивали «с того света». Отец несколько раз брал совсем маленького меня на дежурства, и некоторые подсмотренные в палатах картинки врезались в мою память навсегда. Сколько человек спас мой батя в общей сложности подсчитать уже, наверное, невозможно, но точно очень много.
Заработная плата у медицинских работников в то время была очень скромная, и чтобы более-менее достойно обеспечивать семью, отцу пришлось подрабатывать в четырех местах – в Шпаковской районной больнице, в военном госпитале, родильном доме и дежурить по санитарной авиации, выезжая, а иногда и вылетая к тяжелым больным во все точки края. При таком графике дома я видел батю редко. Уже тогда, будучи еще молодым доктором, он, благодаря высокому профессионализму, завоевал авторитет и уважение коллег. Неслучайно его в 1979 году включили в состав медицинской делегации, которая на две недели отправилась обмениваться опытом в Великобританию. Наверное, не стоит объяснять, какими жесткими в то время были критерии отбора в подобную поездку. Все перечисленное выше через определенное время и привело к самому важному повороту в профессиональной карьере отца.
Главная страница биографии
Люди с некоторыми заболеваниями почек физически не могут существовать без процедуры очистки крови, которая проводится регулярно, длится по три-четыре часа и, вместо пораженных органов, выполняют ее специальные машины. Это называют гемодиализом, а сам термин происходит от греческих слов haima («кровь») и dialysis («отделение»).
Годом возникновения центра амбулаторного диализа в краевой столице называют 2005-й, но это не совсем правильно. Ведь появился он не на пустом месте. Уже более двадцати лет до обозначенной даты в тогдашней 4-й городской клинической больнице Ставрополя работало отделение гемодиализа, которое возглавлял мой отец Юрий Алексеевич Секачев.
Он начал создавать первую в крае службу очистки крови практически с нуля. В 1983 году на месте, где сейчас находится оснащенный по последнему слову техники диализный центр, был заполненный мусором больничный склад. Именно там молодому доктору из отделения реанимации краевой больницы, которому тогда и сорока лет не исполнилось, предложили возглавить принципиально новое для ставропольской медицины отделение «искусственной почки».
Батя вспоминает:
«Почти целый год мы вместе с коллегами занимались очисткой и ремонтом помещения, что было непросто. Принципиально новая техника должна была работать в особых условиях, с чем были связаны специальные требования к покрытию диализных залов, к потолкам и вентиляции, а также ко многому другому. И наконец, в декабре 1983 года на территории города Ставрополя был проведен первый диализ».
Тогда в качестве аппаратов искусственной почки использовали отечественные машины СГД-8, которые выпускал советский оборонный завод. Аббревиатура расшифровывалась просто – «Система гемодиализа на 8 мест». Очень громоздкая и капризная техника нередко выходила из строя, потому инженерной службе нового отделения для постоянного поддержания аппаратуры в порядке приходилось очень много работать в режиме «24 на 7».
Несмотря на все сложности, это был самый настоящий прорыв. Тогда о сегодняшней развитой сети диализа на Ставрополье и мечтать не приходилось. Первый филиал на несколько коек появился в городской больнице Железноводска лишь много лет спустя. Пациентов в Ставрополь везли со всего края, да и из-за его пределов тоже. Отец вспоминает, что из-за многочасовой дороги многих страдающих почечным недугом людей доставляли в очень тяжелом состоянии. К сожалению, случались и смерти в пути. Тем не менее для сотен больных на Ставрополье появилась, наконец, возможность получать необходимую помощь. Кроме того, новое отделение сохранило множество жизней тем жителям нашего региона и соседних территорий, у которых почки отказали внезапно.
Среди важных этапов развития отделения гемодиализа в Ставрополе было открытие на его базе в 1986 году центра гравитационной хирургии крови, которую в уникальной центрифуге стало возможным разделить на 25 различных фракций. Появление практики перитонеального диализа сразу же помогло спасти жизнь тяжелобольной девушки.
Еще в советское время начались закупки аппаратов «искусственной почки». Эффект для больных после проведения процедуры гемодиализа серьезно вырос. Была разработана программа по открытию филиалов отделения. Помимо Железноводска, они должны были появиться в Кисловодске, Пятигорске и Буденновске, но жизнь внесла свои коррективы.
Клятва Гиппократа превыше всего!
Год назад я по работе посетил то самое помещение, в котором раньше находилось отделение «искусственной почки» в Ставрополе, а сейчас располагается региональный диализный центр. Здесь многое изменилось, и в лучшую сторону. Время не стоит на месте, с этим не поспоришь. Единственное, что задевает меня лично, – ни в одном открытом источнике я не нашел информации об истории создания первого диализного отделения в Ставропольском крае. А существовало оно однако подольше нынешней модернизированной, и безусловно, более качественной структуры.
Когда я был маленьким, мой отец казался самым сильным человеком в мире. Это, конечно, субъективно, но и объективные обстоятельства для этого были. Юрий Алексеевич Секачев получил звание заслуженного врача России, а руководство созданным его усилиями диализным центром долгое время совмещал с должностью главного токсиколога края. Когда в самом расцвете сил его отправили на пенсию, он не сломался, хотя очень сильно переживал. Для врача, тем более такого профессионального, 60-летие – это не возраст ухода на покой. Еще лет десять батя трудился в центре при медицинском университете.
Последним, без преувеличения, медицинским подвигом отца стали два с половиной года, когда он ухаживал за моей мамой. Она сломала шейку бедра и стала «лежачим пациентом», потому что ее случай в силу возраста и других причин был, как говорится, неоперабельным. Так бывает, когда трагические события неразрывно сближают и без того самых близких в мире людей. Батя, практически, один при самой минимальной помощи со стороны бережно ухаживал за своей любимой женщиной и моей мамой до самой ее смерти в феврале 2022 года…
Отец всегда был человеком скромным, так уж его воспитали. Главным принципом его жизни была и остается до сих пор данная еще в юности клятва Гиппократа, которую он никогда не нарушал. Основная награда для него – многие сотни, если не тысячи спасенных человеческих жизней. Собственно, ради этого батя и выбрал свою профессию. Однако на каком-то официальном уровне было бы неплохо иногда вспоминать о том, как и во многом благодаря кому возникло одно из самых прорывных для своего времени направлений медицины в нашем городе Ставрополе. Я считаю, что так было бы правильнее.
Впрочем, для отца все возможные регалии никогда многого не значили. А вот некоторые больные, которых он спас, как, например, большой и добрый человек Виктор Васильевич Зиберов, стали его настоящими друзьями до конца жизни. Увы, почти все они сейчас находятся «по ту сторону черты». А Юрий Алексеевич Секачев, к счастью, жив и относительно своего солидного 80-летнего возраста здоров. Поздравляя его с профессиональным праздником, желаю, чтобы так оно и было еще очень и очень долго!
Фото автора
